Милая моя... - Берристер Инга - Страница 11

Давным-давно Трейси пришла к заключению: либо она обладает крайне низким половым влечением, либо была настолько травмирована обстоятельствами зачатия Люси, что ее естественные женские инстинкты в значительной степени атрофировались.

Время от времени, однако, во время просмотра фильмов или чтения книг, некоторые нюансы в отношениях любовников действовали на Трейси так сильно, что оставляли после себя чувства тоски и одиночества, стремление познать нечто ею еще не изведанное. Это было вполне естественно и понятно, хотя и причиняло некоторые неудобства.

Но сейчас ее больше всего раздражало то, что, впервые увидев Джеймса Уоррена, она непроизвольно обратила внимание на форму и изгиб его губ и к своему крайнему удивлению ощутила опасное и извращенное любопытство, каково было бы ощутить прикосновение этих чувственных губ к своим. Впечатление было такое, будто противник применил против нее черную магию и вложил греховные мысли в ее голову против воли.

И все же, когда сейчас они вновь пришли Трейси на ум, она ощутила то же самое тревожно-сладкое чувство. Как только могла она испытать желание к такому человеку, как Джеймс Уоррен? Неужели ее тело обезумело?

Уверив себя, что, несомненно, переживает момент нарушения гормональной деятельности, некую реакцию на напряжение и беспокойство последних нескольких недель, Трейси напомнила себе, что пора заняться делами. Прибывший сегодня утром товар стоял не распакованным. Кроме того, она обещала провести этот день с Люси. Свежий воздух не помешает им обоим.

Трейси так и не поняла, ощутила ли она разочарование или обиду, когда, сообщив дочери о своих планах, не встретила с ее стороны никакого энтузиазма.

– А я собиралась сегодня поиграть с Сузан, – жалобно протянула Люси.

– Ты сможешь поиграть с ней и завтра, – возразила Трейси, которая и так уже боялась, что за всеми хлопотами последнего времени дочь может почувствовать себя забытой и заброшенной.

– Каждую пятницу Сузан с братьями ходит купаться, – с видимым сожалением сообщила Люси. – Их водит мистер Филдинг. Наверное, он взял бы и меня тоже.

– Только не в этот раз, – решительно сказала Трейси. – Если хочешь искупаться, мы можем сделать это с тобой вдвоем.

– Это не одно и то же, – ответила Люси. – Тогда мне не с кем будет играть.

Убеждая себя в том, что у дочери сейчас просто нечто вроде медового месяца новой дружбы и что спустя некоторое время она перестанет сравнивать образ жизни семьи Сузан с их собственным, Трейси предложила примирительным тоном:

– Давай лучше прогуляемся. Мы ведь еще не успели осмотреть окрестности.

Она уже купила карту местности с нанесенными на нее пешеходными маршрутами.

День был теплый и, вылезая с Люси из машины возле облюбованной тропинки, Трейси заметила, что листья уже начинали желтеть – результат жаркого, сухого лета. Энн говорила ей о том, что местное общество охраны природы следило за ухоженностью пешеходных троп. А в нескольких местах на окраине города были устроены небольшие благоустроенные автомобильные стоянки. На одной их таких стоянок Трейси и припарковала машину.

Стоило им отойти от автомобиля, как поначалу не слишком обрадованная перспективой прогулки Люси начала оживленно щебетать, задавая десятки вопросов. Трейси пришлось остановиться и свериться с картой.

Именно Люси первой заметила выдру, нырнувшую с речного берега в воду, и радость при виде лоснящегося, игривого создания окончательно сняла ее первоначальное недовольство.

Поодаль, в полумиле от реки, почти скрытый за деревьями стоял дом с высокими трубами. Сквозь желтеющую листву можно было видеть красные кирпичные стены. Очарованная обаянием старого здания Трейси завистливо вздохнула.

Так и должно было выглядеть настоящее уютное родовое гнездо. Старинное, выстроенное без всякого плана и не слишком большое. Первоначально, по-видимому, это был маленький сельский особняк или дом состоятельного фермера. Трейси лениво размышляла над возможной историей дома, когда неожиданно Люси дернула ее за руку и возбужденно воскликнула:

– Мама, посмотри!

Навстречу им по тропинке сломя голову мчался жизнерадостный темно-каштановый с подпалинами спаниель.

Люси, как все дети, обожавшая собак, кинулась навстречу ему. Но когда спаниель и девочка к обоюдной радости встретились, раздался решительный и строгий мужской оклик:

– Руперт, ко мне!

Трейси буквально окаменела, даже прежде чем из-за поворота показался Джеймс Уоррен.

– Извините, – отрывисто сказал он, очевидно узнав ее. – Руперт иногда плохо себя ведет. Надеюсь, он вас не испугал…

Неожиданно замолчав, Джеймс с удивлением посмотрел на Люси, обнявшую пса за шею и с завистью шептавшую:

– Смотри, какой он хороший, мама. Как я хочу, чтобы у меня был такой же милый песик!

Трейси вздохнула. Она слышала это не в первый раз. Раньше они просто не имели возможности завести себе собаку, но теперь… Может быть, весной, если дела пойдут хорошо и жизнь наладится, мечта дочери осуществится. Но это наверняка будет более спокойная собака, чем симпатичный, но явно легкомысленный Руперт.

– Ты любишь собак? – спросил Джеймс Люси, присаживаясь рядом с ней на корточки с такой доброжелательной улыбкой, что Трейси почувствовала себя за пределами их особого, теплого круга общения.

Ей он никогда так не улыбался, неожиданно подумала она и прикусила губу, обеспокоенная опасным направлением своих мыслей.

– Пойдем, Люси, не будем мешать мистеру Уоррену, – сказала она более резким тоном, чем ей хотелось бы.

Люси взглянула на мать, озадаченная и немного обиженная тем, что ее во второй раз за сегодня отрывают от новых друзей.

Спаниель, очевидно, тоже не желая расставаться, поднял на Люси большие умоляющие глаза и издал негромкий жалобный вой.

– Явный пример любви с первого взгляда, – пробормотал Джеймс Уоррен.

– В таком случае этот роман обречен, не так ли? – ядовито спросила Трейси.

Он озадаченно поднял брови. Потом окинул смутившим ее взглядом.

– Рад, хотя и несколько удивлен, что вы пришли к такому мнению… Эта собака принадлежит Форбсам. Я просто дрессирую его, пытаясь научить вести себя более-менее прилично, так как у Николаса, по-видимому, нет на это времени. Но, может быть, теперь, когда вы, кажется, вняли моему совету, он будет проводить немного больше времени с женой и детьми.

Трейси слушала его, не веря своим ушам. Неужели он действительно полагает, что она из тех женщин, которые могут испугаться его угроз?.. Неужели действительно верит в то, что, если бы Николас по-настоящему что-то для нее значил, она отказалась бы от него в угоду всемогущему Уоррену?..

Слишком взбешенная, чтобы ответить Джеймсу, Трейси строгим голосом позвала Люси, подождала, пока дочь оторвется от собаки, и, кипя от негодования, торопливо зашагала по тропинке.

– Кто это был, мама? – спросила Люси, как только они потеряли из вида Джеймса и собаку.

– Его зовут Джеймс Уоррен, – ответила Трейси. – Он приходится шурином Николасу Форбсу.

– Он мне понравился, – заявила Люси и добавила умоляющим тоном: – Руперт мне тоже понравился. Мама, как ты думаешь, теперь, когда мы живем здесь…

– Посмотрим, – решительно оборвала ее Трейси, прекрасно понимая, что за этим последует. – Держать собаку – большая ответственность. Когда ты освоишься в школе и дела в магазине наладятся, тогда мы подумаем о том, чтобы взять щенка.

Она всегда старалась объяснять Люси свои решения, а не приказывать безапелляционным тоном. Теперь она была вознаграждена лишь тихим вздохом, но это был вздох согласия и понимания.

– Как идут дела? Девочки сейчас с Томом, а мальчики играют в футбол. Мне надо было бы быть в магазине, но я убежала на несколько минут взглянуть, что у вас тут делается… О, лучше не буду вам мешать. – Энн рассмеялась, увидев покупательницу, тащившую за руку одетого в комбинезон маленького ребенка.

Магазин был открыт уже три часа, и пока Трейси была занята больше, чем рассчитывала. Людской поток не иссякал, большинство из посетителей были не праздными зеваками, а серьезными покупателями. И все они были довольны и признательны ей за то, что она могла предложить им нужную обувь.