Сингапурский квартет - Скворцов Валериан - Страница 61

• Предыдущая
• 61/98
• Следующая

Фриц Доэл выступил на совещании экспертов по защите компьютерных данных в Париже. Он привел доказательства о проникновении его группы безобразничающих молодцов в банки данных десятков фирм и организаций, включая Национальное управлению по аэронавтике и исследованию космического пространства США…»

В портфеле, который Джеффри держал в руках, лежала записная книжка с телефоном Фрица Доэла, бородатого молодца, который просился на службу к Джеффри во время встречи во франкфуртском «Хилтоне».

Пиватски сел возле лифта в замызганное кресло. Обычно там сидел охранник, но в эту минуту он сачком вылавливал листву, нанесенную ветром в бассейн. Заметив Джеффри, охранник щелкнул каблуками и приложил ладонь к фуражке с перекрещенными ключами на околыше. Алюминиевый черенок сачка приставил к плечу, словно ружье… Джеффри ответил ему, вяло помахав листком, который читал.

Он посмотрел в последний абзац текста:

«После сделанного им сообщения Фриц Доэл был арестован в вестибюле гостиницы, где проходило совещание. Однако трудно утверждать, что у Доэла возникнут осложнения с законом. Его методы взламывания «компьютерных сейфов» юридически не могут квалифицироваться как преступление. Каждый волен сколько ему вздумается крутить телефонный диск, подсоединив аппарат к персональному компьютеру».

Наискосок шла надпись жирным фломастером:

«Уважаемый господин Дж. Пиватски, по просьбе моего клиента Ф. Д. Доэла препровождаю Вам настоящую копию экспресс-почтой, расходы по которой оплачены здесь, во Франции. Надеюсь, что она попадет к Вам одновременно с Вашим возвращением в Сингапур. Искренне Ваш и проч…»

Выходило, что расставшись в «Хилтоне» с Пиватски, бородатый тут же улетел в Париж. Кто же кого дурил? Вот тебе расплата за самоуверенность, подумал Джеффри. Однажды она окажется такой же, как у Нугана Ханга.

Джеффри положил бумагу на стол охранника и уткнулся лицом в сложенные руки.

Лифт, наконец, пришел.

Джеффри ворвался в квартиру, схватил портного за красиво повязанный с ровной складкой под узлом — галстук и затянул шелковую, жирную на ощупь материю до кадыка на тощей шее.

Сведенные от страха в овал тонковатые губы посинели.

— Джеффри? Это ты, Джеффри?

Голос Ольги из спальни был дребезжащим, срывавшимся на фальцет.

Джеффри отпустил портного. Сквозь кашель, высовывая свернувшийся в трубку язык, портной оправдывался.

— Господин Пиватски… сэр… Леди велела мне переодеться в пижаму, лечь рядом и слушать её произведения… Иногда она рыдала над ними! Вот и все, вот и все, сэр… Вы предупреждали меня о таких состояниях, и я помнил ваши рекомендации потакать в таких случаях всему, сэр. О нет, сэр, я отнюдь не считаю, что это «всему» — именно все. Отнюдь нет!

Джеффри вошел в спальню, уткнулся в колени Ольги, тревожно привставшей на кровати.

И все отошло, отошло и не существовало, кроме вот этого, дорогих и единственных коленей женщины, в теле или душе которой нарывал какой-то недуг, говоривший её языком и совершавший свои собственные поступки.

— Я посетил твою родину, Ольга, — мягко сказал Джеффри в колени жены.

Вряд ли она могла правильно оценивать теперь то, что он ей говорил. Но в таких случаях Джеффри неизменно держал себя так, будто ничего особенного не происходило. Он был уверен, что если вести себя с больной таким образом, её душевное здоровье когда-нибудь возвратится насовсем…

Зазвонил телефон.

Ольга сняла трубку и протянула мужу.

Повернувшись так, что щека продолжала лежать на коленях Ольги, Джеффри вяло спросил:

— Кто это? Алло…

— Бруно говорит, старина Джефф… Слава всем богам и привидениям! Клео сказал, что ты уже три с лишним часа в Сингапуре…

Джеффри подумал: «Знает о встрече с Нуганом Хангом или нет?»

— …Контора молчит, твой аппарат дома разговаривает посторонним мужским голосом, ха-ха-ха-ха! Я уж намеревался спустить на этого молодца ребят из «Деловых советов и защиты».

«Значит, знает», — решил Джеффри и сказал:

— В аэропорту на меня налетел Нуган, старина Нуган. Ему понадобилось выговориться… Потом подвернулся озлобленный таксист…

— Китаец? — спросил Бруно заинтересованно, проигнорировав сообщение о старине Нугане.

— Китаец. А в чем дело?

— Да так… Дня три советую не пользоваться этим видом транспорта. Таксисты-китайцы будут злющими! Ха-ха!

— Ты хочешь меня видеть сейчас?

— Нет. Завтра вечером. После полуночи. Ты ведь привез слишком много новостей, чтобы нам выслушивать их в спешке…

— И в основном недобрых, Бруно. Есть загадочные… Итак, в полночь у тебя в Индо-Австралийском банке?

— Опять нет. В помещении 8-А здания «Банка четырех океанов» напротив причала Клиффорда. Лифт четыре. Нажмешь кнопку переговорного устройства, и тебя поднимет прямиком ко мне безо всяких переговоров, ха-ха… И держись подальше от таксистов-китайцев! Ха-ха… Присмотри сикха…

Пошли сигналы отбоя.

В отличие от Клео и Ханга, как и в отличие от Джеффри, Бруно пребывал в прекрасном настроении.

Бэзил Шемякин обошел клетку с зеленым попугаем, пробовавшим прочность прутьев членистыми когтями. Птицу выставили на тротуар из ремонтной мастерской автопокрышек, примыкавшей к гостинице «Стрэнд», — подальше от чада вулканизационной установки. Напротив, на карнизе брошенного двухэтажного дома с китайской надписью по торцу «Медицинский центр», раскачивались кусты, выросшие в трещинах кирпичной кладки. Ветерок набирал силу на сквере Брас-базар, где размещалась биржа велорикш. За сквером белел викторианский особняк национального музея.

Китаяночка в шортах с высовывающимися из-под них завязками на чулках крик сингапурской моды — обогнала Шемякина, оставив горьковатый запах духов. В Юго-Восточной Азии их аромат на улице уловим толшько в одном городе и только в одном месте. На Орчард-роуд. Магистраль как раз здесь и начиналась. Вне зависимости от погоды и времени дня — в тумане, под моросящим дождичком, залитая солнцем, в оранжевой мути искусственного освещения — главная сингапурская улица неизвестно почему напоминала Бэзилу Сочи, хотя внешнего, да и иного сходства нет и никогда не будет. Просто Сочи в его жизни оказался первым зеленым и чистым городом в России, а Сингапур — в Азии.

В Сочи Бэзил ездил с женой через год после возвращения в Россию.

Удивительно, как города страны, которую они пересекали в машине с севера на юг, походили на Харбин… Бэзил не раз давал себе слово поехать в Барсуки Смоленской области, откуда отец когда-то отправился во Владивосток, а докатился до Харбина. Теперь, на Орчард-роуд, он снова почему-то задумался об этом…

До встречи с Барбарой оставалось больше двадцати минут. Бэзил нырнул в подвальчик «Макдональдс». Замученный работой китаец с серыми мешочками под глазами, кидая синие сингапурские доллары в ящик кассового аппарата, принял заказ на банку «колы» и картонку с ветчинным сэндвичем. На экране телевизора, привинченного к стене, солдат колотил каской какого-то араба, который просяще гладил лицо солдата ладонью… Давали новости.

С Орчард-роуд Шемякин свернул на улицу Изумрудного Холма. Узкий проезд между ухоженными старинными китайскими двухэтажками перегораживал подковообразный прилавок под навесом. Неторопливые ребята в галстуках-бабочках, ловко вращая подносы на растопыренных пальцах, разносили бочковое пиво по столикам, расставленным вдоль тротуара.

Барбару Шемякин увидел сразу. Льняное приталенное платье сероватого оттенка делало её совсем юной. Бэзилу снова показалось, что волосы Барбары отдают рыжиной. Изумрудное ожерелье, наверное, стоило денег, которых хватило бы на покупку одного из домов на этой улице.

— В первый раз на свидании в Сингапуре? — спросила Барбара, приметив пучок фиалок в его нагрудном кармане.

— В первый, — соврал он. Впрочем, леди доступных достоинств, конечно же, не в счет. — И я не верю своей удаче…

Букетик удивительно пришелся к её платью. Барбара пристраивала его одной рукой. Вторая так и не отпустила ладонь Бэзила.

• Предыдущая
• 61/98
• Следующая