Котел - Бонд Ларри - Страница 60
- Предыдущая
- 60/202
- Следующая
Эрин с трудом сдерживала слезы. Все это было в десять раз хуже самого страшного из ее ночных кошмаров. Из-за нее оказались в опасности люди которые ей доверяли.
Банич нежно коснулся ладонями пылающих щек девушки.
– Это не ваша вина, Эрин. Вы не сделали никакой ошибки. – Он вздохнул. – Все дело в расстояниях, которые преодолевает собранная нами информация. Увы, случаются утечки. Иногда случайные. Иногда преднамеренные. Иногда в силу необходимости. Иногда из прихоти кого-нибудь стоящего выше по служебной лестнице. Но всегда страдают люди.
Алекс смахнул слезу, покатившуюся по щеке Эрин.
– И если вы будете обвинять во всем себя, ничего от этого не изменится.
Эрин едва слышно вздохнула. Знал ли Алекс Банич, какое влияние оказывает на нее его присутствие?
– И куда же мне теперь идти?
– Вам надо лечь на дно. Старайтесь по возможности не покидать территорию посольства Вы должны это сделать. Федеральная служба контрразведки, конечно, не то, чем было когда-то КГБ, но многие их агенты не стесняются в методах. Они могут попытаться напасть на вас. Или использовать вас для расправы с кем-нибудь другим – например с каким-нибудь реформатором, неугодным Каминову.
– А что же будет с моей работой?
Банич понимающе кивнул.
– Это действительно проблема. Хеннеси, я и остальные попытаемся взять на себя часть ваших обязанностей, но нам будет очень трудно. У вас по-прежнему есть ходы в государственную компьютерную систему?
– Думаю, да. Если только они не сменили пароли и коды доступа. – Эрин немного успокоилась и к ней вернулась способность думать и планировать что-то на будущее – Но даже в этом случае не исключено, что их агенты безопасности оставили какие-то "дыры", через которые я смогу туда влезть.
– Хорошо, – Алекс отошел от девушки, на глазах становясь более официальным и озабоченным. – Хорошо, Маккена. Нас потрепали, но мы все еще сражаемся. Определитесь относительно доступа к компьютерным сетям и сразу же сообщите мне о результатах. А мне надо составить рапорт в Лэнгли. О'кей?
– О'кей.
Эрин смотрела, как Банич идет по коридору, снова закованный в броню вежливого безразличия. Но только что она видела, как он ненадолго приподнял маску. В помешанном на своей работе агенте ЦРУ все-таки было что-то человеческое. И Эрин это нравилось.
29 МАРТА, БУДАПЕШТ
Десятиэтажное блочное здание, построенное при прежнем, коммунистическом правительстве Венгрии, выглядело каким-то потрепанным даже сразу после его заселения. Теперь же, после нескольких десятков лет, в течение которых за зданием не следили, его нельзя было назвать иначе как убогим и ветхим.
Поднявшись на седьмой этаж, полковник Золтан Храдецки протиснулся между велосипедами, прикрепленными цепями к перилам, и продолжал свой путь по грязному, тускло освещенному коридору. Осыпающиеся некрашеные бетонные стены и кислый, противный запах, какой всегда бывает в помещениях, где живет слишком много народу, красноречивее всяких слов говорили о том, в какой удручающей обстановке нищеты и отчаяния жили беднейшие граждане Будапешта.
Храдецки остановился у квартиры 7-Е и оглядел коридор. Все двери были закрыты. Полковник пришел сюда в гражданской одежде, но обитатели здания все равно попрятались по своим клеткам "Наверное, у них нюх на полицейских", – мрачно подумал Храдецки. Что ж, возможно, и ему скоро придется вырабатывать в себе подобные качества.
Несмотря на то, что после ухода из кабинета Барты мысли полковника приняли четкое направление, ему понадобилось немало времени, чтобы найти нужного человека. Хотя Владимир Кушин был хорошо известен в городе, ни в одном телефонном справочнике не было его координат. А среди двух миллионов столичных жителей мог затеряться даже очень известный человек особенно с помощью своих друзей и сподвижников.
Итак, потратив две недели на то, чтобы пробить брешь в стене притворного неведения и откровенного нежелания отвечать на его вопросы, Храдецки решился предпринять более рискованные более открытые шаги. Вот почему он пришел сюда, в квартиру, которую занимала жена Кушина. Официально они с мужем расстались и как раз сейчас разводились. Но у него были сведения, что и разъезд и предполагаемый развод были лишь дымовой завесой, намеренно создаваемой для того, чтобы уберечь женщину от полицейского преследования и постоянной слежки. И Храдецки собирался на этом сыграть.
Он постучал в дверь.
– Госпожа Кушина?
Дверь немедленно отворилась.
– Я – Мара Кушин.
Храдецки кивнул. Фото, которое он видел в полицейской картотеке, полностью соответствовало увиденному – моложаво выглядящая женщина, довольно полная, имеющая двоих детей-подростков.
Полковник не видел смысла скрывать свое имя.
– Я – полковник Золтан Храдецки из Национальной полиции.
Жена Кушина побледнела, затем взяла себя в руки. Она спокойно кивнула головой. Должно быть, эта женщина привыкла к подобным неприятностям.
– Могу я войти?
На секунду во взгляде женщины проскользнуло удивление. Полицейские редко бывали так вежливы. Женщина отступила в глубь грязного убогого жилища и застыла, скрестив руки на груди.
Храдецки перешагнул через порог и захлопнул за собой дверь. Он не хотел, чтоб чьи-нибудь любопытные уши подслушали то, что он собирался сказать.
Золтан не стал спрашивать женщину о том, где находится ее муж. Даже если она и знала об этом, то последний человек, с которым хотела бы поделиться информацией – полковник полиции.
– Я здесь неофициально, – сказал Храдецки. – У меня есть важная информация для Владимира Кушина. Очень важно, чтобы мы могли встретиться и поговорить.
– Но я не знаю...
– Конечно, вы не знаете. – Храдецки покачал головой. – Все, о чем я прошу, это передать ему мою записку – где бы он ни был.
Храдецки вручил женщине конверт с кратким изложением информации, полученной от Белы Силвануса, а также список общественных мест, где он в определенное время будет ждать в течение ближайших трех дней возможности вступить в контакт. Когда женщина взяла конверт, полковник почувствовал, как напряглись его мускулы. Он сделал это. Теперь он был замешан во всем, что произойдет дальше. Визит к Барте еще мог сойти за неудачную попытку бюрократического маневрирования. А контакт с активным членом находящейся вне закона венгерской оппозиции уже нельзя было объяснить ничем.
1 АПРЕЛЯ, ПЛОЩАДЬ ГЕРОЕВ, БУДАПЕШТ
Храдецки сидел на скамейке в парке, закрыв глаза и подставив лицо долгожданному весеннему солнышку. Он изо всех сил старался не давать волю нервам, что было не так просто. Это свидание у здания Музея изящных искусств было последней из трех возможностей выйти на него, указанных в записке, переданной Маре Кушиной. Неужели оппозиция решила проигнорировать его предложения считая его агентом-провокатором? Или, что еще хуже, записка попала не в те руки? Немецкий представитель Европейской Конфедерации Релинг и его венгерские помощники с каждым днем все больше укрепляли и усиливали разведывательный аппарат. Возможно, они уделяли деятельности Храдецки гораздо больше внимания, чем он предполагал.
Золтан внимательнее пригляделся к заполнявшим площадь людям, пытаясь определить, не является ли кто-нибудь из них агентом, приставленным за ним следить. Затем он пожал плечами, почти улыбаясь при мысли о собственной быстро развивающейся паранойе. Даже если за ним ведется слежка, как он определит это? На огромную площадь под крылатой статуей архангела Гавриила, возвышающейся на тридцатиметровой колонне приходили сотни служащих из близлежащих офисов, чтобы на свежем воздухе съесть принесенный с собой завтрак. Выбирая это место для контакта, Храдецки мыслил скорее как полицейский но не как конспиратор.
Он уже хотел подняться и уйти, когда молодой человек с атлетической фигурой сел рядом на скамейку. Не глядя в сторону Храдецки, он открыл пакет с ланчем и положил что-то на скамейку между ними.
- Предыдущая
- 60/202
- Следующая
