Действо - Болотников Сергей - Страница 10

• Предыдущая
• 10/138
• Следующая

Но было уже все равно – гарантийные комплектующие обещали только через две недели.

В отличие от Александра Ткачева бомж Валера был прагматиком. Таким прагматиком, что дальше некуда. Да и как не быть прагматично настроенным посреди нелегкой жизни бездомного бродяги? Тут друзей нет, окромя конечно поллитры дешевой сивухи – райского нектара для каждодневной нирваны.

Бомж Валера обитал наверху и мог справедливо считать себя выше всех остальных – логовом его стало чердачное помещение под самой крышей панельного дома. Здесь проходили трубы отопления, было тепло, сухо и почти не имелось проблем. Для бомжа здесь был просто рай.

И этот рай Валера оборудовал самостоятельно. Была здесь кровать – настоящая, с ржавой продавленной сеткой. И матрас тоже был, и печурка буржуйка хитроумно выведенная сквозь потолок на крышу. Было здесь еще два окошка – подслеповатых и залитых белилами, через которые можно было наблюдать за землей или, по желанию за небом, ход на крышу – тщательно замаскированный от посторонних глаз, и битый раскладной туристский столик, на котором утраивали трапезу.

Попасть сюда можно было через крышу. Или поднявшись по ступенькам снизу – но для Валеры этот путь отпадал, потому что консьержка его ненавидела и всячески пресекала попытки проникнуть с улицы. Особенностью же соседнего подъезда было то, что консьержки он не имел. Обходясь нейтральным к посетителям кодовым замком. Именно через этот подъезд и ходил жилец чердака и его посетители.

Впрочем, консьержка была не самой большой неприятностью в жизни бомжа (а таковых у него было так много, что по настоящему неприятными считались лишь наиболее тяжелые случаи). Была еще зима – когда холодно, мокро и совсем нечего жрать. Была милиция, которая зимой совсем зверела.

И были еще крысы. Вот крысы – это самая настоящая проблема. Валера крыс ненавидел. А те его обожали.

Хотя бомж Валера и не был зоологом (и вообще начитанным человеком – его образование свелось к девятилетнему просиживанию штанов за партой очень средней школы), он был уверен, что крысы должны жить внизу. В подвале, под половицами. Ближе к земле – к разветвленной сети канализации, что скрывается под землей. Зоолог наверняка бы согласился с Валерой в этом.

Но крысам было плевать на зоологов, они упорно жили здесь. На самом верху многоэтажного дома. И каким образом они сюда добираются оставалось тайной покрытой мраком. Что они здесь нашли, помимо очевидно несъедобного бомжа – тоже.

И, как полагается порядочным крысам – они гадили. Грызли бесценную Валерову утварь, оставляли пахучие экскременты в тщательно выскобленной и подготовленной для еды посуде, дырявили резиновую, почти целую обувь, и, что самое главное уничтожали съестные припасы. Зачастую полностью.

Еще они мерзко пищали по ночам, и иногда даже среди ночи он чувствовал их маленькие когтистые лапки у себя на груди. Но это были мелочи не стоящие внимания.

Так или иначе, маленькие серые бестии считали себя полноценными хозяевами в этом роскошном пентхаузе на самом высоком этаже панельной многоэтажки, и Валере иногда казалось, что они его просто терпят. Во всяком случае, крыс было столько, что открытая битва «бомж Валера против Полчища крыс» вполне могло закончиться в пользу последних.

Да, он пытался их извести. Он даже потратил бесценные, предназначенные на водку и для водки деньги на покупку крысоловок с мощными пружинами. Он купил их десять штук и заставил все углы – он был настойчивым, этот Валера.

Той же ночью его настойчивость оказала свои плоды – пришедший под вечер приятно пьяный, он с порога попал в первую мышеловку, и метаясь, подвывая от боли, по комнате, не успокоился пока не собрал почти все.

Крысы остались, а Валера два дня вообще не мог ходить. Друзья смеялись, но никто из них даже не пытался принести ему поесть. Это лишний раз доказывало, что друзей у Валеры, в общем-то, нет.

Возможно, из-за голодухи его посетило еще одно озарение. И он купил яду.

Тщательно перемешал в миске с обычным продуктом и выставил на столик, как приглашение.

Пришедший под утро приятно пьяный бомж по кличке Синявый увидел не тронутую крысами дармовую закусь и с благодарностью ее принял. После чего действительно посинел и Валере с друзьями пришлось тащить его через крышу на улицу, где его положили на самое видное место. Синявый пролежал до вечера, но из вредности не помер, однако походы свои к Валере оставил.

Тоже мне, друг называется!

Определенно, групповой интеллект крыс в данной ситуации оказался сильнее мозговой деятельности отдельно взятой человеческой единицы. Пусть даже и не самой выдающейся.

Очередную мысль подал Валере Костя Слюнявчик – еще один забулдыга, обретающийся в здешних краях еще с самой перестройки. Бездомная жизнь научила Костю мыслить нестандартно или не мыслить вообще.

Валера хорошо помнил этот момент.

Его пентхауз был полон гостей. Помимо хозяина и уже упомянутого Слюнявчика на чердаке обретались звероватого вида бомж Волчок и королева бала – Манька, бездомная тетка далеко-за-пятьдесят. Она, впрочем, никакого участия в разговоре не принимала по причине глубокой отключки.

Ну, и само собой были крысы. Шныряли где-то по углам. Попискивали.

– От твари!!! – сказал бомж Валера со своего матраса, – житья не дают, паскудники.

– А че те Валер? – вопросил Слюнявчик, – ты бы их ловил, да жарил. Из них знаешь какая закусь?

– Говорят, они мертвяков под низом едят, – вставил Волчок.

И уставился прозрачным пустым взглядом на столик, который украшали три бутылки поддельной водки и многочисленные следы предыдущих попоек. Волчок был немного не в своем уме, но беды из этого не делал. Да и в принципе он был нормальным мужиком – только во время полнолуния находило на него – начинал кидаться на людей и вопить, что он оборотень. Но опять же, за день до приступа обязательно окружающих предупреждал.

– Ну ты сказал, Волчок, – молвил Валера, – Да и не буду я их жрать. Мне их извести надо.

– А мышеловки пробовал? – спросил Слюнявчик.

Бомж Валера вздохнул. Волчок разлил воняющую сивушными маслами бодягу под мутным граненым стаканам (настоящим ветеранам денатуратных попоек), и кивнул Слюнявчику – посмотри, мол.

– И яд тоже? – продолжил Слюнявчик и сунулся к буржуйке, к черному промасленному противню, на котором, фырча и шкворча, жарилось сегодня коронное блюдо вечера – бездомная дворняга, самолично отловленная сегодня Волчком. От животного осталось мало – несколько бесформенных кусков темного мяса.

Слюнявчик поворошил куски гнутой алюминиевой вилкой, и пустил слюни – мутные и тягучие, как брага в граненых стаканах. Со смачным шлепком шлепнулись эти следы человеческой жизнедеятельности на пол и расплылись там темными каплями. Никто на это внимания не обратил – Костю потому и прозвали Слюнявчиком, что контролировать он себя не мог. Зато мысли подавал дельные.

– Есть способ, – сказал он.

– Ну? – спросил Валера.

– Берешь ведро. Ставишь доску. А по ней, родименькой, жратву разбрасываешь, чтобы как дорожка получилась. Крыса идет, видит ее – и начинает подбирать, и все выше-выше и выше. А потом доска перевешивать – едрить – и тварь в ведре.

– А назад?

– Что назад? Назад у ней мозгов не хватит. Это тебе не Волчок – универов не кончала.

Тут то ты ее и захомутаешь!

Пораженный глубиной Слюнявчиковой мысли Волчок подвинул тому стакан, который был тут же схвачен и употреблен. Слюнявчик крякнул, утер благодарную слезу.

– Хитро! – прокомментировал Валера. – Вот сегодня и попробую.

– Пробуй, – сказал радушно Костик, – тока наказ. Как тварюгу отловишь, ты ее нам отдай. Мы ее на закусь пустим, хвостатую.

– Не вопрос!

И вечер продолжил, становясь с течением времени все благостнее и доброжелательнее. И лишь к вечеру случился небольшой скандал: часов в десять Манька продрала очи и, ничего не соображая, потянулась к собаке. Пока заметили – половину уже умяла, стерва! Били ее втроем, с гиканьем и нерастраченным чувством справедливости, а как дергаться перестала, вынесли на крышу – на свежий морозный воздух.

• Предыдущая
• 10/138
• Следующая