Алхимик - Бойд Донна - Страница 19
- Предыдущая
- 19/54
- Следующая
– А «Черная магия»? Эти рукописи тоже скопированы?
Старик встретился с ним взглядом.
– Почему бы и нет? Они были однажды написаны, а потом переписаны снова.
Я встревожился и задал еще вопрос:
– Что вы знаете о черной магии? Что вы знаете о магии вообще?
Старик улыбнулся как-то странно: теперь он показался мне гораздо моложе, чем я думал поначалу, и в то же время намного старше, чем выглядел в тот момент. Он сказал:
– Вы думаете, вы единственные студенты, покинувшие обитель Ра? На этой земле их много. Остерегайтесь тех, чья магия менее благожелательна, чем моя.
Затем он, сидя со скрещенными ногами, поднялся одним легким движением, а мы неуклюже вскочили на ноги через секунду после него. Зеленый оазис исчез. Прохладный водоем, из которого мы пили, оказался всего лишь мерцающим углублением в песке. На месте шатра оказалась низкая дюна, а вместо верблюда перед нами предстал скелет какого-то давно издохшего зверя, чьи разбросанные кости не давали возможности определить его породу при жизни. Остались только костер и кусочки ягненка у нас в руках.
Старик сурово посмотрел на нас:
– Без магии вы не доживете до восхода следующей луны. Природа наполнила пустыню всем, что необходимо для изобилия. Воспользоваться этим – не преступление.
Я взглянул на Нефар и увидел в ее глазах те же пугающие вопросы, что проносились и в моей голове. Что это за человек и что он знает о нас? Не храмовый ли он жрец? Какие небылицы он нам рассказал? Что он теперь с нами сделает?
Но когда мы осмотрелись вокруг, его уже не было.
Огонь едва теплился у наших ног и вскоре погас. Я не мог решиться заговорить, а если бы и решился, то вряд ли рискнул бы огласить ужасные опасения, сковавшие мою душу. Я медленно поднес пальцы к лицу и, понюхав, ощутил запах жира. По крайней мере, мясо оказалось реальностью.
Я снова взглянул на Нефар, и мы оба посмотрели на Акана. Но он не отрывался от того места, где только что стоял старик, и глаза его горели лихорадочным блеском.
– Рукописи, – пробормотал он, – они не погибли. Они в Фивах!
Впрочем, в Фивы даже Акан идти не решился. Возможно, старик был безвредным волшебником, практикующим магом, доживающим последние дни, и сказал нам правду. Но не исключено – храмовым жрецом, посланным шпионить за нами. Теперь он вернулся к своим со сведениями о нашем местонахождении. Мы не могли более идти к выживанию теми неверными мучительными шагами, которые предпочли поначалу. Безопасность становилась настоятельной необходимостью. И, как это ни странно, именно тот старик дал нам смелость воспользоваться тем, что требовалось для создания приемлемых условий существования.
Мы начали потихоньку. Применяли магию, чтобы привлечь животных, которых убивали ради мяса, разжечь огонь, на котором готовили его, и найти воду, необходимую для поддержания жизни. Довольно долго у нас недоставало и воли, и воображения для чего-то большего. Но по мере того как день сменялся ночью, росла, а потом убывала луна, наступал холод, а за ним жара, началось наше исцеление. Мы обнаружили, что жизнь обладает собственной притягательной силой – хотим мы этого или нет.
Мы взрослели в уверенности и молчаливом понимании того, что к прошлому возврата нет. Мы установили распорядок дня и поделили обязанности, включавшие в себя деятельность, связанную не только с выживанием. Мы искали залежи соли, серы; соскребали известняк в чашу, сделанную из черепа мертвого животного. Мало-помалу экспериментальным путем мы собрали некоторые основные материалы, необходимые для нашего ремесла, и начали упражняться в магии.
Постепенно, испытывая поначалу нерешительность и подчас смущение, мы обеспечили себя элементами комфорта – шелковым шатром из нескольких комнат, фонтаном свежей воды, бьющим из камней, экзотическими фруктами, купленными у торговца на то, что он считал золотом. Мы создавали простые вещи, не требующие ничего, кроме обычного умения и природных элементов пустыни. Мы не осмеливались применять более сложное колдовство даже при наличии материалов и не смели и помыслить об объединении усилий, как это проделали однажды, свершая невозможное… Разве только в самых потаенных желаниях.
Акан, никогда не перестававший скорбеть о погибших в храме томах, поставил перед собой задачу воссоздать по памяти содержащиеся там знания. А мы с Нефар помогали ему, ибо он являлся нашим братом по духу и мы разделяли с ним его боль.
Хочу объяснить, что мистические труды – огромные тома тайных знаний, в которых описана методология науки и магии, – тогда, как и сейчас, оставались иносказательными, закодированными, основанными как на интуитивных догадках читателя, так и на буквальных формулировках. Потребовались бы десятки и десятки лет, чтобы записать то, что мы выучили на занятиях в обители Ра. Что касается того, что мы не заучивали, а лишь прочли, или наполовину запомнили, или услышали, это не подлежало занесению на пергамент или папирус, поскольку не являлось точным. Поставленная перед нами задача казалась недостижимой. Но мы располагали вечностью для ее достижения.
Несколько столетий спустя я приду к заключению, что бессмертие в основном заполнено скукой. Думаю, я начал об этом догадываться, пробыв бессмертным всего лишь год.
Не могу сказать, как долго мы придерживались этих ограничений и скучного покаяния, – изгнанные жрецы, которые, заглядывая в будущее, не видели ничего, кроме ожидающей их вечности искупления. Намерения наши оставались благородными, но дух слабым. Время и расстояние притупили остроту воспоминаний, и нам недоставало испытанного однажды восторга, открытий, приключений. Власти. Это я точно знал. Я читал это в глазах Нефар, слышал в голосе Акана, чувствовал в собственном сердце. Но мы были сильными и решительными. Мы могли бы следовать избранным нами путем воздаяния и отречения еще на протяжении нескольких десятилетий, если не веков, построив таким образом основу характера и мудрости, которые позволили бы нам бороться с искушениями. Но, увы, все сложилось иначе.
Вероятно, кто-нибудь сказал бы, что против нас ополчился Случай. Другие посчитали бы, что мы сами распорядились своей судьбой. Кто прав?..
Я знаю только, что, выйдя как-то из шатра после утомительного дня, проведенного за переписыванием рецептов, я увидел на фоне сине-алого неба силуэт небольшого каравана, и сердце мое подскочило в груди. Не от страха, а от волнения звенел мой голос, когда я позвал товарищей.
За время пребывания в лагере – длинная череда растущих и убывающих лун, возможно, даже лет – мимо нас прошли лишь два путешественника, оба заблудившиеся и едва не умершие от зноя. Мы дали им воды в обмен на те скудные удобства цивилизации, что они могли предложить. До сих пор сюда не забредал ни один караван, который мог бы принести новости и товары из внешнего мира. Мы следили из-под навеса за тем, как на горизонте растет цепочка всадников и вьючных животных, почти не смея говорить, словно даже шепот мог нарушить чары, приведшие их к нам.
К тому времени мы создали небольшой оазис посреди обширного белого океана безжизненного песка – кольцо пальм, окруженный папоротниками водоем, небольшой садик скороспелых фруктов. Наш шатер был ярким и хорошо освещенным – настоящий маяк днем и ночью для любого, кто мог оказаться в поле зрения – а в пустыне в поле зрения попадают весьма большие расстояния.
Тогда Акан, видимо отдавая символическую дань прежде всего заботе о соблюдении осторожности, пробормотал:
– Может, стоит притушить лампы.
– Слишком поздно, – сказал я. – Они нас уже видели. Скоро взойдет луна и осветит им путь.
– Интересно, везут ли они специи? – тихим голосом голодного человека произнесла Нефар.
– Или новости из Фив, – добавил Акан.
– Они действительно могут идти из Фив, – согласился я, пожалуй, с излишним жаром. – Курс у них правильный. Наверное, они покинули город всего несколько месяцев тому назад.
– Возможно, это торговцы шелком и драгоценностями, – размышляла Нефар.
- Предыдущая
- 19/54
- Следующая
