Король бродяг - Стивенсон Нил Таун - Страница 49

• Предыдущая
• 49/69
• Следующая

– Значит, всё-таки шантаж, – проговорил Болструд, глядя в окно на снежное поле, что не мешало ему на лету ловить мысли Элизы. – Мы выбираем Слёйса в проигравшие, и если он решит апеллировать к Фридриху, всё – включая полный склад свинца – выплывет в суде, и его предательство обнаружится. Так что ему придётся молча проглотить убытки.

– Если я правильно понял, надо, чтобы Слёйс не знал о планах вторжения в Англию, – вставил Монмут, – иначе он не станет играть на повышение.

– Разумеется, – кивнула Элиза. – Он должен верить, что акции Ост-Индской компании будут расти.

– Однако, продавая свинец, он поймёт, что у нас есть какие-то планы.

– Да, но ему незачем знать, что именно планируется и когда. Нужно лишь манипулировать его сознанием, чтобы он думал, будто акции Ост-Индской компании скоро подорожают.

– И – как я начинаю понимать – вы виртуозно умеете манипулировать сознанием людей, – заметил Монмут.

– Всё куда проще, – отвечала Элиза. – Как правило, я сижу и смотрю, как они сами собой манипулируют.

– Ну что ж, – сказал Монмут, – я испытываю сильнейшее желание заняться самоманипуляцией наедине… если только…

– Не сегодня, ваша светлость, – отвечала Элиза. – Мне надо уложить вещи. Быть может, увидимся в Амстердаме?

– Ничто не доставит мне большего удовольствия.

В начале 1685 года Джек несколько раз ездил из Парижа в Лион и обратно с вестями. Париж: английский король умер! Лион: продаются несколько губернаторских постов в Испанской Америке! Париж: Людовик тайно женился на мадам де Ментенон и подпал под влияние иезуитов. Лион: жёлтая лихорадка тысячами косит невольников на бразильских рудниках – золото должно подскочить в цене.

Это неприятно напоминало работу на других – тот самый наёмный труд, который Джек всегда почитал ниже своего достоинства. Сказать проще – очень смахивало на то, чем занимался Боб. Джеку приходилось напоминать себе, что на самом деле он не служит на посылках, а только притворяется, будто служит, чтобы подготовить коня к продаже, – а там банкиры пусть катятся к чёртовой бабушке.

Как-то не по-весеннему холодным мартовским днём на пути из Лиона в Париж ему встретилась бредущая навстречу колонна человек в пятьдесят. Все были обриты наголо и одеты в лохмотья; некоторые изорвали последнюю одежду на бинты, чтобы обмотать кровоточащие ноги. Руки у них были связаны за спиной, являя взглядам торчащие ребра в язвах и следах от бичей. Колонну сопровождали пять или шесть верховых лучников, которые легко могли настичь стрелой отставшего или беглеца.

Короче, очередную партию осуждённых гнали в Марсель. Однако эти люди выглядели куда хуже обычного. Как правило, галерник – это дезертир, контрабандист или вор, следовательно, крепкий молодчик. Колонна осуждённых, вышедшая из Парижа зимой, теряет в пути от холода, голода, болезней и побоев не более половины. Тем не менее эта партия – как и некоторые другие, встреченные Джеком по дороге, – состояла чуть ли не из одних стариков. Видно было: им не то что до Марселя – до ночлега не дотянуть. Осужденные оставляли за собой кровавые следы и еле передвигали ноги. Джек подумал, что таким манером они проведут не одну неделю в пути, который любой предпочёл бы свести к минимуму.

Он съехал на обочину, чтобы пропустить колонну. Один из стражников приблизился к отставшим, спокойно развернул nerf de boeuf[42] со свистом раскрутил его над головой и резким ударом отсёк каторжнику кусок уха. Крайне довольный своим мастерством, он добавил что-то про RPR. Джеку всё стало ясно. RPR означало «Religion pretendue reformee», то есть «мнимо улучшенная религия». Так презрительно говорили о гугенотах. Гугеноты были в основном состоятельные купцы или ремесленники и от каторжного обращения страдали куда больше обычных бродяг.

Несколько часов спустя, пропуская другую такую же колонну, Джек увидел мсье Арланка. Тот смотрел на Джека – обритый, с ввалившимися от голода щеками, тем не менее вполне узнаваемый.

Сейчас Джек ничего поделать не мог. Даже будь он при мушкете, лучник не дал бы ему сделать второго выстрела. Однако позже вечером Джек вернулся к постоялому двору в нескольких милях южнее того места, где встретил мсье Арланка, выждал в синей ночи, глядя, как кони, сердясь, выпускают ноздрями морозный пар, а когда охрана улеглась спать, подкупил сторожа и вместе с лошадьми въехал во двор конюшни.

Несколько гугенотов, совершенно голые, стояли прикованные цепью во дворе. Некоторые переступали с ноги на ногу, силясь согреться, остальные, судя по виду, были мертвы. Однако мсье Арланка среди них не оказалось. Сторож отворил засов на дверях конюшни, впустил Джека внутрь и (за ещё одну монетку) одолжил ему фонарь. Здесь Джек нашёл остальных каторжников. Самые слабые зарылись в солому, те, что посильнее, – в груды тёплого навоза по стенам. Среди последних был и мсье Арланк. Он мирно храпел, когда свет Джекова фонаря упал ему на лицо.

На следующее утро мсье Арланк вышел вместе с другими каторжниками если не выспавшийся, то, во всяком случае, сытый и в добрых ботфортах. Джек тем временем ехал на север в деревянных башмаках, купленных у крестьянина по дороге.

Он готов был ускакать ночью, увозя мсье Арланка на одной из запасных лошадей, но гугенот спокойно и с превосходной французской логикой объяснил, почему побег невозможен.

– Если утром меня здесь не будет, накажут остальных каторжников. Большинство из них – мои единоверцы и, возможно, пошли бы на это, но остальные – обычные преступники. Чтобы избежать наказания, они поднимут тревогу.

– Я могу их убить, – заметил Джек.

Мсье Арланк – бестелесная, освещенная фонарём голова над грудой тёплого, окутанного паром навоза – скривился.

– Тебе придётся убивать их по одному. Остальные поднимут тревогу. Очень благородно с твоей стороны было предложить, учитывая, что мы едва знакомы. Это что, английская хворь так сказывается?

– Наверное, – признал Джек.

– Сочувствую, – сказал мсье Арланк.

Джеку стало досадно, что его жалеет каторжник.

– Твои сыновья…

– Спасибо, что вспомнил. Когда король воздвиг на нас гонения, мне удалось переправить их в Англию. А твои?..

– По-прежнему ждут наследства, – ответил Джек.

– Сумел продать страусовые перья?

– Поручил это армянам.

– С конём, как вижу, ещё не расстался.

– Привожу его в форму.

– Чтобы он понравился барышникам?

– Барышникам? Зачем мне барышники? Чтобы он понравился покупателям!

• Предыдущая
• 49/69
• Следующая