Враги - Шидловский Дмитрий - Страница 6

- Какая шутка, юноша? - Глаза господина в котелке округлились. - Вот, держите. - Он сунул Алексею в руки газету. - Вы понимаете, что это означает новую войну на Балканах, если не больше?

Он повернулся и подпрыгивающей походкой зашагал вдоль перрона.

- Прошу по вагонам, господа! - Железнодорожный служащий, не жалея сил, зазвонил в колокол, висящий здесь же, на перроне. - Отправление, отправление!

Публика поспешила в вагоны. Когда последний пассажир занял свое место, железнодорожник поднял флажок, и поезд, весело свистнув, тронулся и начал медленно набирать скорость.

Жандарм сумрачно посмотрел на оставшихся на перроне Санина и его спутников. Дмитрий Андреевич махнул рукой вслед уходящему поезду, будто провожал кого-то, кивнул ребятам, предлагая идти за ним, и пошел в сторону леса. Алексей и Павел двинулись вслед. Жандарм отвернулся.

* * *

Когда Санин со студентами отошли достаточно далеко, чтобы их не было видно со станции, все трое принялись изучать газету. "Санктъ-Петербургские ведомости" - значилось на первой полосе. 29 июня 1914 года. Название передовой статьи было набрано шрифтом, почти повторявшим по размерам тот, которым было отпечатано название газеты. Текст пестрел ятями, латинскими "i" и твердыми знаками в конце слов. "Дерзкое убийство в Сараево" - именовалась статья. Санин начал читать вслух:

"Вчера в Сараево, во время проезда по городу, шестью выстрелами в упор был убит наследник австрийского престола эрцгерцог Фердинанд. Стрелявший задержан. Как сообщили представители сербской полиции, им оказался студент Гаврила Принцип, по некоторым данным, связанный с одной из сербских террористических организаций. Возможно, что данное убийство является составной частью плана Османской империи по развязыванию новой войны на Балканах.

Его Величество государь-император Николай II направил соболезнования австрийскому императору, отметив вместе с тем, что Россия не потерпит возможных нападок со стороны Вены на братскую Сербию.

Как нам стало известно, в ближайшие часы Вена выдвинет ультиматум правительству Сербии. Возможно, что в случае отказа Белграда принять его условия в Европе может вспыхнуть новая война, в которой, так или иначе, примут участие все ведущие державы мира".

- Ну и шуточки! - воскликнул, прислонившись спиной к дереву, Алексей.

- Я ничего не понимаю, - растерянно потряс головой Павел, прислоняясь к соседнему дереву.

Не произнеся ни слова, Санин отошел на несколько шагов в сторону, сел на лежащий там валун и уткнулся в газету.

- Ты что-нибудь понимаешь? - спросил Алексей, глядя на Павла.

- Ничего, - признался тот. - Шутка какая-то, розыгрыш.

- Ты хоть представляешь, сколько может стоить этот розыгрыш и кого разыгрывают? - отозвался Алексей и, повернувшись к профессору, произнес: - А вы что скажете, Дмитрий Андреевич?

- Ничего, - буркнул Санин, сосредоточенно глядя в газету.

- Что будем делать? - спросил Павел.

- Я предлагаю вернуться туда, откуда пришли, - выдвинул идею Алексей. Уж не знаю, кто здесь во что играет, но хотелось бы все-таки вернуться домой. Тем более что спектакль, кажется, закончился.

- Тогда пойдем посмотрим, как убирают декорации, - предложил Павел с надеждой в голосе.

- Пойдем, - встрепенулся Алексей. - Вы как, Дмитрий Андреевич?

- Идите, я здесь подожду, - не отрываясь от газеты, отозвался Санин.

Юноши двинулись к станции.

Через четверть часа они вернулись и опустились на корточки рядом с профессором.

- Ну что? - спросил Санин.

- Да все то же, - недоуменно ответил Алексей. - Жандарм, железнодорожник. Подошла еще парочка в костюмах начала того века. Ничего не понимаю.

- Ну, тогда идемте в поселок. - Санин поднялся и сложил газету.

* * *

Они снова шли по дорожке. Солнце, не по-августовски горячее, все еще ярко светило через кроны деревьев, согревая землю. Все трое молчали, пытаясь осмыслить только что увиденное, услышанное и прочитанное. Логического объяснения не находилось, а фантастические предположения, вежливо постучавшись, пока еще не решались проникнуть в их сознание.

Наконец после очередного поворота они вышли к окруженной высоким забором даче. Было видно, что размер участка во много раз превышает стандартные советские шесть соток. На полянке с аккуратно постриженной травой перед входом на веранду большого дачного дома, весело переговариваясь и хохоча, играли в крикет юная барышня в кружевном платьице и шляпке и юноша в дореволюционной форме студента.

Павел с Алексеем переглянулись и посмотрели на Санина. Оба прекрасно помнили, что по дороге на станцию этой дачи они не видели, хотя шли практически след в след по своему прежнему маршруту.

- А-а-у-а-а... - выдавил Павел.

- Что за шутки?! - ошарашенно произнес Алексей.

- Ну что же, дорогие мои историки, - почему-то очень спокойным голосом отозвался Санин, - факты мы собрали. Давайте анализировать.

Он отошел к краю дорожки, присел на скамейку, оказавшуюся там как нельзя более кстати, и развернул газету. Алексей и Павел сели рядом с ним.

- Что скажете, глядя на сие издание, коллеги? - осведомился Санин.

- Сделана в соответствии с традициями и правилами грамматики начала двадцатого века, - заметил Павел.

- Бумага не пожелтела, так что изготовлена недавно, - добавил Алексей.

- Больше ничего интересного не находите? Студенты пожали плечами.

- Гаврила Принцип действительно стрелял в эрцгерцога Фердинанда двадцать восьмого июня четырнадцатого года, но по григорианскому календарю, - продолжил Санин, - а в России на тот момент действовал юлианский. Так что здесь должно было бы значиться шестнадцатое июня четырнадцатого года. Нестыковочка.

- Уф, - облегченно выдохнул Павел, - значит, грубая подделка. Кто-то шутки шутит, и не очень грамотно с исторической точки зрения.

Однако он тут же запнулся, проследив за взглядом Алексея, обращенным в сторону игроков в крикет.

- Если бы я хотел пошутить, обладая такими возможностями, - откашлялся Санин, - я бы просто выпустил репринтное издание газеты, повествующей об этом покушении. В публичной библиотеке ее скопировать несложно. Но в той газете никогда не могло бы быть напечатано вот это.