Зачарованная - Блэк Холли - Страница 4

• Предыдущая
• 4/50
• Следующая

Он отпил еще чуть-чуть, пытаясь притерпеться к вкусу. Отвратительно.

Выйдя из машины, Корни выплеснул всю чашку прямо на парковке. Напиток красиво растекся по асфальту. Войдя в магазин, парень налил себе еще чашку. Стоящая за стойкой немолодая женщина с завитыми рыжими волосами окинула его взглядом и кивнула на его куртку:

– И что это должно означать? Что ты дьявол?

– Хотел бы я им быть, – отозвался Корни, бросая на стойку доллар с четвертью. – Очень хотел бы.

Ветер бросал в лицо Кайе тяжелые капли дождя. Руки у девушки уже были ледяные, а когда дождь стекал по мокрым волосам под воротник плаща, ее пробирала дрожь. Она шла, низко опустив голову и пиная мусор, разбросанный на травянистой обочине шоссе. Сплющенная банка из-под газировки ударилась о засаженную поникшими хризантемами малюсенькую клумбу в форме сердечка – ее разбили в память о погибших в автокатастрофе. На этой стороне дороги не было домов, лишь длинная полоса лесопосадок, тянущаяся до самой заправочной станции. Кайя была уже на полпути к дому.

По асфальту шуршали автомобили. Звук был успокаивающим, словно протяжный вздох.

«Я тебя видел. Я видел, что ты сделала».

Внутри у Кайи все сжималось от страха и злости. Она хотела разбить что-нибудь или кого-нибудь ударить.

Что она могла сделать? Когда она пыталась заставить страницу журнала перелистнуться или принудить монетку упасть именно так, как надо, это никогда не получалось. Как же Кении увидел, что безногий карусельный конь движется? Кроме того, ей следовало бы уже признать: Шип, Люти и Хрящ действительно были воображаемыми. Она уже вторую неделю жила дома, но не замечала ни малейшего признака их присутствия, сколько бы она ни звала их, сколько бы мисок с молоком ни ставила, сколько бы ни ходила к старой лощине.

Кайя сделала глубокий вдох, отфыркиваясь от попавшей в нос дождевой воды. Она ощущала, будто долго плакала.

Деревья были похожи на плоские витражные панели, не хватало лишь цветных стекол, вставленных в ажурное сплетение их ветвей. Кайя знала, что скажет ей бабушка, когда она явится домой так поздно, в разорванной рубашке и вся пропахшая спиртным. И ведь будет права.

Будет права и Дженет, когда станет говорить с ней завтра. Не было способа объяснить то, что случилось, если кое в чем не признаться. Ладонь Кении, лежащая на бедре Кайи, – вот о чем действительно следовало волноваться Дженет. Об этом и о том, что Кайя позволила ему вести себя так, пусть даже на секунду. Она могла вообразить, что пристыженный, злой и пьяный Кении сейчас наговорил Дженет. Но даже плохо состряпанная ложь звучит лучше правды.

«Я видел, как этот конь поднялся».

Но даже если бы он не зашел так далеко, кто бы поверил, что он лапал ее намеренно, а вот рубашку разорвал случайно? Нет, он, должно быть, рассказал совсем другую историю. Так что же должна ответить Кайя, если Дженет будет расспрашивать о случившемся? Скорее всего, Дженет и так уже считает Кайю лгуньей.

Кайя по-прежнему чувствовала жар ладони Кении, огненную полоску вдоль бедра, особенно сильно ощущавшуюся по контрасту с холодом и сыростью, окружавшими ее сейчас.

Еще один порыв ветра с дождем обжег ей щеки и донес откуда-то из лесочка негромкий крик. Крик был коротким, но полным боли. Кайя резко остановилась. Но больше она не слышала ни звука, кроме шума дождя, ударявшегося о землю с шипением, которое напоминало радиопомехи.

Затем мимо промчался грузовик, обдав ее тучей брызг, и сразу же после этого девушка снова услышала стон, оборвавшийся внезапно. Он доносился из ближайшей рощицы.

Кайя съехала с мокрого откоса, поросшего короткой травой, и углубилась в лесок. Она подныривала под ветви вязов, роняющие дождевые капли, оскальзывалась на листьях папоротника и шиповниковой поросли. О лодыжки терлась жесткая трава, оставляя мокрые полоски на чулках. Тучи бросали на лес тусклый серебристый отсвет. Сладкий запах гнили поднимался от земли, там, где ботинки Кайи разворошили слой опавшей листвы.

И здесь никого не было.

Кайя обернулась к шоссе. С того места, где она стояла, дорога еще хорошо просматривалась. И зачем ей, Кайе, это надо? Должно быть, звук донесся от домов, стоящих за ручьем, который протекал по дальней опушке рощицы. Никто другой, кроме нее, не оказался бы настолько тупым, чтобы посреди ночи шариться в сыром холодном лесу.

Кайя направилась обратно к дороге, старательно выбирая места, которые казались посуше. К чулкам прицепились репьи, и она остановилась и наклонилась, чтобы обобрать их.

– Стой, где стоишь.

Услышав голос, Кайя подскочила. Незнакомец говорил с заметным странным акцентом, хотя все слова выговаривал правильно.

В нескольких шагах от нее в грязи лежал мужчина, сжимая в руке изогнутый меч. Клинок сиял в полумраке, словно лунный луч. Длинные серебристые волосы, промокшие и прилипшие к коже, обрамляли длинное лицо, состоящее будто из одних углов и резких линий. Струйки дождя стекали по черной броне, в которую был облачен незнакомец. Свободной рукой мужчина сжимал длинную тонкую ветку, торчащую из груди где-то в области сердца. И капли дождя, упавшие ему на грудь, быстро розовели от крови.

– Это была ты, девочка?

Дышал он хрипло, прерывисто.

Кайя не поняла, что он имел в виду, но тем не менее покачала головой. Он выглядел не намного старше ее. По крайней мере, не настолько, чтобы называть ее девочкой.

– Так ты пришла не для того, чтобы меня прикончить?

Кайя снова помотала головой. Руки и ноги у незнакомца были длинные. Наверное, если он встанет, то окажется выше большинства людей и любого фейри из тех, кого она видела. Кайя сразу же поняла, кто он, хотя бы потому, что сквозь его мокрые волосы проглядывали остроконечные уши. А еще он был красив, и от его красоты у Кайи перехватило дыхание.

Незнакомец облизнул окровавленные губы.

– Жаль.

Девушка шагнула к нему, и он вскочил, пытаясь принять положение, в котором сможет защищаться. Хотя он и был ранен, но двигался быстро. Волосы упали ему на лицо, но блестящие, как ртуть, глаза внимательно изучали Кайю.

– Ты ведь фейри, верно? – спросила она, держа руки так, чтобы раненый мог их видеть.

Она слышала истории о фейри-придворных – Высших – от Лютилу, но никогда ни одного из них не видела. Быть может, он как раз и был таким.

Незнакомец стоял неподвижно, и Кайя сделала еще один шажок к нему, вытянув одну руку, чтобы успокоить его, как очаровательное, но и опасное животное.

– Давай я помогу тебе.

Раненый дрожал всем телом и не сводил глаз с ее лица. Костяшки пальцев, сжимающих рукоять меча, побелели от напряжения.

Девушка не осмелилась сделать еще один шаг.

– Ты истечешь кровью и умрешь.

Несколько минут никто из них не двигался, затем незнакомец осел на одно колено прямо в грязь. Наклонившись вперед, он оперся ладонью о листья, пятная их красным. Мокрые ресницы, наполовину скрывающие его глаза, отливали серебристым цветом, словно стальные. Кайя подошла и встала рядом с ним на колени, обхватив себя за плечи трясущимися руками. Вблизи она различила, что его доспехи сделаны из жесткой кожи, выделанной так, что они напоминали оперение птицы.

– Я не могу сам вытащить стрелу, – негромко произнес фейри. – Они подождут, пока я еще немного ослабею, а затем придут, чтобы испытать силу моего меча.

Трудно было представить, что кто-то мог подстрелить его веткой дерева, но похоже, что все обстояло именно так.

– Кто подождет?

– Если хочешь мне помочь, вынь стрелу. – Глаза раненого сузились, он помотал головой. – Если нет, то вгони ее как можно глубже и надейся, что это меня убьет.

– Кровь потечет сильнее, – заметила Кайя.

• Предыдущая
• 4/50
• Следующая