Оборотная сторона полуночи - Шелдон Сидни - Страница 46
- Предыдущая
- 46/103
- Следующая
– Если у вас нет своего корреспондента в Вашингтоне, заведите его. Буду ждать от вас еженедельных сообщений.
Она тут же ушла, а Кристиан Барбе в полном замешательстве проводил ее взглядом.
Вернувшись домой, Ноэль отправилась в спальню, заперлась на ключ и достала из конверта вырезки. Она разложила их на кровати и стала внимательно изучать. Судя по фотографии, Ларри нисколько не изменился. Его образ запечатлелся в ее памяти даже четче, чем на снимке в газете.
Каждый день Ноэль вновь переживала проведенное с ним время. У нее было такое ощущение, что когда-то очень давно они вместе выступали в театре, сыграв в одной и той же пьесе главные роли. И теперь Ноэль по желанию воспроизводила в уме сцены из этого спектакля, сегодня – одну, завтра – другую, и так без конца. В результате она всегда помнила о Ларри, и его облик то и дело возникал у нее перед глазами.
Ноэль обратила внимание на его невесту. С фотографии на нее смотрела, улыбаясь, молодая интеллигентная женщина с красивым лицом.
Лицом врага, которого предстояло уничтожить вслед за Ларри.
Остаток дня Ноэль провела взаперти, не в силах оторваться от фотографии.
К вечеру в дверь спальни начал бешено стучать Арман Готье, однако Ноэль послала его к черту. Обеспокоенный ее настроением, он ждал в гостиной. Когда Ноэль наконец предстала перед ним, у нее был необычайно радостный вид, словно ей только что сообщили замечательную новость. Она не дала ему никаких объяснений, и, зная ее достаточно хорошо, Готье не решился ни о чем спрашивать.
Когда в тот же вечер они вернулись из театра и занялись любовью, она отдавалась ему с той необузданной страстью, которую проявляла в начале их знакомства. Лежа на кровати, Готье пытался понять красивую женщину, спавшую сейчас рядом с ним, но не находил разгадки ее поведению.
Ночью Ноэль приснился полковник Мюллер. Этот лысый альбинос из гестапо пытал ее каленым железом, выжигая свастику на ее теле. Он без конца задавал ей вопросы, но говорил так мягко и тихо, что Ноэль не улавливала смысла слов, а он все глубже и глубже вонзал в нее металл, и было такое чувство, что она сгорает на костре. Вдруг на столе пыток появился Ларри. От жгучей боли он кричал нечеловеческим голосом. Ноэль проснулась в холодном поту. Сердце бешено билось. Она потянулась к стоявшей у кровати лампе, зажгла ее, дрожащими пальцами закурила сигарету и попыталась успокоиться. Ноэль вспомнила об Исраэле Каце. Она представила его без ноги, которую отрубили топором. Сама она не видела его после их встречи в булочной-кондитерской, но консьерж передал ей, что Исраэль жив, хотя и очень слаб. Становилось все труднее прятать его, а ведь он был совершенно беспомощен. Гестапо усилило его поиски. Если предстоит вывезти Каца из Парижа, то нужно торопиться. Ноэль пока не сделала ничего такого, за что гестапо могло бы арестовать ее. Пока не сделала. Хотел ли Господь этим сном предостеречь ее? Не предупреждал ли он ее таким образом не оказывать помощи Исраэлю Кацу? Сидя на кровати, Ноэль думала о прошлом. Исраэль помог ей, когда она избавилась от ребенка. Он оказал ей неоценимую услугу в убийстве Ларриного отродья. Десятки людей содействовали ей в куда более важных вещах, но она не считала себя в долгу перед ними. Исраэль Кац никогда ни о чем ее не просил. Она должна помочь ему.
Ноэль прекрасно понимала, что это будет трудно. Полковник Мюллер уже подозревает ее. Она вспомнила свой сон и ужаснулась. Ей предстоит позаботиться о том, чтобы Мюллер ничего не сумел доказать. Исраэля Каца надо тайно переправить из Парижа. Но как? Ноэль была уверена, что все пути из города находятся под тщательным наблюдением. Установлен контроль за дорогами и рекой. Фашисты, конечно, свиньи, но свиньи толковые. Это дерзкое предприятие связано с риском для жизни, но Ноэль решила попытаться. Хуже всего было то, что она ни к кому не могла обратиться за помощью. Гестапо так запугало Армана Готье, что он дрожал как осиновый лист. Ноэль придется действовать в одиночку. Она подумала о полковнике Мюллере и генерале Шайдере. Если между ними вдруг развернется борьба, интересно, кто победит.
На следующий вечер после той беспокойной ночи, когда Ноэль приснился страшный сон, они с Арманом Готье отправились на званый ужин к богатому меценату Лесли Рокасу. Среди гостей было немало знаменитостей – банкиров, художников, политических деятелей и красивых женщин, которых, как догадалась Ноэль, позвали для приглашенных на ужин немцев. Готье заметил, что Ноэль чем-то озабочена. Он спросил ее, что случилось, но она не сказала ему, в чем дело.
За четверть часа до того, как приглашенных позвали к столу, появился еще один гость. Он неуклюже пролез в дверь, и стоило Ноэль увидеть его, как она поняла, что ее проблема практически решена. Ноэль подошла к хозяйке и попросила ее:
– Дорогая, будьте моей благодетельницей и посадите меня рядом с Альбером Элле.
Альбер Элле был крупнейшим французским драматургом. Ему пошел седьмой десяток. Он выделялся копной седых волос, огромной фигурой с широкими покатыми плечами и медвежьей походкой. Для француза он обладал слишком высоким ростом. Однако и без этого он привлекал всеобщее внимание своим необыкновенно безобразным лицом с зоркими зелеными глазами, которые ничего не оставляли без внимания. У Элле было чрезвычайно богатое воображение, и он написал более десятка пьес и киносценариев, имевших сногсшибательный успех. Он хотел, чтобы Ноэль сыграла главную роль в его новой пьесе, и послал ей один из экземпляров рукописи. Сидя теперь за столом рядом с ним, Ноэль сказала:
– Альбер, я только что прочла вашу пьесу, и она мне страшно понравилась.
Он просиял:
– Будете играть в ней?
Ноэль дотронулась пальцами до его руки.
– Дорогой мой, если б я только могла. Арман уже утвердил меня на главную роль в другой пьесе.
Элле сначала нахмурился, а потом покорно вздохнул:
– Дьявольщина! Ну ладно, когда-нибудь мы поработаем вместе.
– Я бы с радостью, – заверила его Ноэль. – Я люблю ваши пьесы. Меня всегда восхищает, как писатели придумывают интригу. Не могу понять, как вы это делаете.
Он пожал плечами:
– Точно так же, как вы играете на сцене. Ведь это наш хлеб, возможность зарабатывать на жизнь.
– Нет, – возразила Ноэль. – Такая широта воображения для меня чудо. Уж я-то знаю. Я ведь сама немного пишу.
– Неужели? – вежливо поинтересовался он.
– Да, но я зашла в тупик.
Ноэль глубоко вздохнула и обвела взглядом всех, кто сидел за столом. Гости увлеченно беседовали со своими соседями и не обращали на Ноэль никакого внимания. Она наклонилась к Альберу Элле и стала говорить тише:
– У меня героиня пытается вывезти своего любовника из Парижа. Его ищут фашисты.
– Ага.
Огромный человек, сидящий рядом с ней, стал поигрывать вилкой для салата, отбивая ею дробь на своей тарелке. Потом он сказал:
– Очень просто. Оденьте его в немецкую военную форму, и пусть он пройдет прямо через заставу.
Ноэль вздохнула и добавила:
– Тут есть одна сложность. Он ранен и не может ходить. Он потерял ногу.
Элле перестал отбивать дробь. Последовала долгая пауза, а затем он спросил:
– А как насчет баржи на Сене?
– Все баржи находятся под наблюдением.
– И все транспортные средства, покидающие Париж, обыскиваются?
– Да.
– Тогда надо устроить так, чтобы фашисты сами за вас все сделали.
– Каким образом?
– Ваша героиня, – поинтересовался он, не глядя на Ноэль, – привлекательна?
– Да.
– Предположим, – раздумывал он вслух, – что ваша героиня подружится с немецким офицером. Желательно повыше чином. Такое возможно?
Ноэль повернулась, чтобы посмотреть ему в глаза, но он отвел их.
– Да.
– Тогда все в порядке. Пусть она встретится с офицером. Они поедут куда-нибудь за пределы Парижа на выходные дни, а героя можно спрятать в багажнике. Разумеется, офицер должен занимать достаточно высокое положение, чтобы никто не вздумал обыскивать его машину.
- Предыдущая
- 46/103
- Следующая
