Оборотная сторона полуночи - Шелдон Сидни - Страница 31

• Предыдущая
• 31/103
• Следующая

Фрэзер улыбнулся и с удивлением покачал головой.

– Невероятно! – воскликнул он. – И как это судьба свела меня с единственной девственницей в Вашингтоне?

– Я пыталась исправить это, – серьезно ответила Кэтрин, – но у меня ничего не вышло.

– Я очень рад, что не вышло, – заметил Фрэзер.

– Ты хочешь сказать, что не возражаешь против моей девственности?

Он снова улыбнулся ей дразнящей улыбкой, и его лицо просветлело.

– Знаешь, в чем твоя проблема? – спросил он.

– Конечно!

– Ты слишком много об этом беспокоишься.

– Конечно!

– Нужно просто расслабиться.

Она слегка покачала головой:

– Нет, милый. Нужно влюбиться.

Через полчаса машина подъехала к дому. Фрэзер провел Кэтрин в библиотеку.

– Хочешь выпить?

Она взглянула на него.

– Пойдем наверх.

Он обнял ее и крепко поцеловал. Она вцепилась в него изо всех сил, стараясь притянуть к себе. «Если сегодня ночью ничего не получится, я убью себя».

– Пошли, – согласился он и взял Кэтрин за руку.

Спальня Билла Фрэзера представляла собой просторную, по-мужски обставленную комнату. У стены стоял большой испанский комод на ножках. В дальнем конце спальни была ниша с камином, а перед ним небольшой столик для завтрака. У другой стены разместилась огромная двуспальная кровать. Слева от нее располагалась гардеробная, а за ней – ванная.

– Ты правда не хочешь выпить? – спросил Фрэзер.

– Нет, мне это не нужно.

Он снова обнял ее и поцеловал. Она почувствовала, как он возбужден, и по телу у нее разлилось приятное тепло.

– Я скоро вернусь, – сказал он.

Кэтрин смотрела, как он уходит в гардеробную. Это был самый милый, самый замечательный мужчина, которого она когда-либо знала. Она стояла в спальне и думала о нем. Вдруг Кэтрин догадалась, почему он вышел из спальни. Он предоставил ей возможность раздеться в одиночестве, чтобы она не смущалась во время этой процедуры. Кэтрин стала лихорадочно снимать с себя одежду. Через минуту, обнаженная, она разглядывала свое тело и думала: «Прощай, Святая Кэтрин». Потом направилась к кровати, откинула полог и забралась под одеяло.

Вернулся Фрэзер. Он был в муаровом халате темно-малинового цвета. Фрэзер подошел к кровати и внимательно посмотрел на Кэтрин. Ее черные волосы разметались по белой подушке, оттеняя красоту лица. Непреднамеренность этой картины лишь усиливала впечатление.

Он сбросил халат и лег в кровать рядом с ней. И тут она кое-что вспомнила.

– Я ничем не предохранилась, – сказала она. – Как ты думаешь, я забеременею?

– Будем надеяться на это.

Она взглянула на него, сбитая с толку, и открыла рот, чтобы спросить, что он имел в виду, но он закрыл его поцелуем. Его руки стали ласкать ее тело, мягко касаясь кожи и двигаясь вниз. Кэтрин забыла обо всем и думала только о происходящем. Все свое внимание она сосредоточила лишь на одной части своего тела, чувствуя, как он пытается войти в нее, как он напряжен, как дрожит от желания, как растет его сила. Неожиданно она испытала острую боль, но лишь на мгновение, и он плавно проник в нее, начал двигаться все быстрее и быстрее. В ее теле теперь было тело другого человека, оно все глубже погружалось в нее, ритм все учащался и становился неистовым. Билл вдруг спросил ее:

– Ты готова?

Не зная, к чему нужно быть готовой, она почему-то сказала:

– Да.

Он вдруг застонал, последним резким движением пронзил ее и затих, оставшись лежать на ней.

На этом все кончилось, и он сказал ей:

– Тебе было очень хорошо?

Она ответила:

– Да, было замечательно.

Тогда он сказал:

– Чем больше этим занимаешься, тем лучше становится.

Она очень обрадовалась, что смогла принести ему такое счастье, и старалась не мучиться от того, что была полностью разочарована. Наверное, это как маслины. Нужно привыкнуть к их вкусу. Кэтрин лежала в его объятиях, наслаждаясь тембром его голоса и позволяя ему успокаивать себя. Сама она при этом думала: самое главное состоит в том, чтобы два человеческих существа были вместе, любили друг друга и вдвоем переживали все радости и горести. Просто она начиталась возбуждающих романов и наслушалась многообещающих любовных песен. Она ждала слишком многого. Или, пожалуй, она фригидна, и, если это действительно так, нужно смириться. Как будто прочитав эти мысли, Фрэзер прижал ее к себе и сказал:

– Не переживай, если ты разочарована, дорогая. Первый раз всегда получаешь душевную травму.

Кэтрин ничего не ответила. Фрэзер приподнялся и, опершись на локоть, посмотрел ей в лицо. Затем участливо спросил:

– Как ты себя чувствуешь?

– Прекрасно, – поспешила ответить Кэтрин и улыбнулась. – Ты лучший любовник из всех, которых я знаю.

Она поцеловала его и прижала к себе. На душе у нее стало тепло и спокойно. Постепенно внутреннее напряжение спало, она расслабилась и осталась довольна.

– Хочешь бренди?

– Нет, спасибо.

– А я, пожалуй, налью себе. Ведь не каждую ночь ложишься в постель с девственницей.

– Тебе это мешало? – спросила она.

Он как-то странно и понимающе взглянул на нее, стал что-то говорить, но тут же передумал.

– Нет, – ответил он.

В его тоне было нечто такое, чего Кэтрин не понимала.

– Я... я была... – Она сглотнула. – Ну, ты понимаешь, что я хочу сказать... была ли я на уровне?

– Ты была великолепна, – ответил он.

– Правда?

– Правда.

– Ты знаешь, почему я так долго не ложилась с тобой в постель?

– Почему?

– Я боялась, что после этого ты не захочешь меня больше видеть.

Он расхохотался:

– Это сказочка старых жен. Ею пользуются нервные мамаши, чтобы сохранить непорочность своих дочерей. Секс не разъединяет людей, Кэтрин. Он их сближает.

Он сказал правду. Никто еще не был ей так близок. Может быть, внешне она не изменилась, но Кэтрин знала, что она уже не та.

Юная девушка, сегодня вечером пришедшая в этот дом, исчезла навсегда, и на ее месте появилась женщина. Женщина Уильяма Фрэзера. Она наконец нашла таинственную чашу Грааля, которую искала так долго. Поиск закончен. Теперь даже ФБР останется довольным.

Париж, 1941 год

Для одних Париж 1941 года был городом несметных богатств и неограниченных возможностей, для других – исчадием ада. При упоминании гестапо парижан охватывал ужас. В городе без конца обсуждали злодеяния этой организации, но обсуждали шепотом. Преследование французских евреев, начавшееся с мелкого хулиганства – битья витрин в ряде магазинов, – вскоре превратилось в хорошо отлаженную гестапо систему изъятий, сегрегации и уничтожения.

29 мая вышло новое постановление. В нем, в частности, говорилось: «...шестиконечная, размером с ладонь, звезда с черной полосой по краям. Изготовляется из желтой ткани и имеет надпись juden[10] черного цвета. Подлежит ношению с шестилетнего возраста на левой стороне груди. Крепко пришивается к наружной стороне одежды».

Не все французы хотели жить под немецким сапогом. Маки, участники французского Сопротивления, умело и самоотверженно боролись против фашистов. Если маки попадались, их убивали с неимоверной жестокостью.

Одну молодую графиню, семья которой владела замком в окрестностях Шартра, вынудили отдать нижние этажи замка немцам, где они разместили свой штаб. Немцы занимали помещение в течение полугода. В то же самое время графиня прятала у себя на верхних этажах пятерых маки, разыскиваемых гестапо.

Немцы и патриоты ни разу не встретились, но за три месяца волосы графини совершенно поседели.

Немцы жили, как подобает завоевателям. Рядовым французам приходилось туго. Не хватало всего. Не было недостатка лишь в холоде и нищете. Сильно сократилась подача газа для бытовых нужд. Не работало отопление. Чтобы не замерзнуть зимой, парижане покупали тонны древесных опилок, забивая ими полквартиры, а оставшуюся площадь обогревали специальными печурками, в которых сжигали опилки.

• Предыдущая
• 31/103
• Следующая