Каменный великан - Блэйлок Джеймс - Страница 56

• Предыдущая
• 56/73
• Следующая

– Нет, сэр, – сказал Эскаргот, подталкивая шлюпку на два фута к воде и засучивая штанины. – Я не в силах понять это. Капли крови, вы говорите, а не шарики. И я гнался за гнусным гномом по двум мирам, чтобы завладеть – чем? Даже подумать противно.

– Вот именно, – сказал Эплбай. – Вот именно. Бегите отсюда, вот мой вам совет. И как я говорил, я собираюсь предоставить вам полный мешочек эльфийских шариков, по сравнению с которыми ваш гоблинский хлам покажется вам жалкой безделицей. Вы когда-нибудь видели шарики Мацлака?

– Нет, – честно ответил Эскаргот.

– Что ж, вам следует их увидеть. Если вы истинный ценитель шариков вроде меня – а мне кажется, вы именно такой.

– Соблазнительное предложение, очень соблазнительное. – Эскаргот пару раз дернул себя за нос, словно затрудняясь с выбором и советуясь с означенной частью лица. – Вы меня убедили, – наконец сказал он, кивая, прищуриваясь и взглядывая на реку с таким видом, словно ему не терпится поскорее пустится в обратный путь. Богги, не смотревший на своего капитана, фыркнул, громко захихикал и умолк, только когда стоящий рядом эльф ткнул его локтем в бок. – Однако, чтобы удовлетворить мое праздное любопытство, – продолжал Эскаргот, – расскажите мне об этих делах с кровью шариков.

– С кровью великанов, – поправил Эплбай, пожимая плечами. – А не с кровью шариков. – Он вздохнул и на минуту задумался, вероятно прикидывая, как бы рассказать покороче длинную историю. – В давние времена здесь жили великаны, которым эта широкая река казалась простым ручьем…

– Каменные великаны? – спросил Эскаргот.

– Ну да. Если вы все знаете, зачем спрашиваете?

– Я читал Дж. Смитерса, и только. Я всегда задавался вопросом, сколько правды и сколько вымысла содержится в его сочинениях.

– О, если вас интересует правда, Смитерс наш человек. Да-да. Он наш очень хороший друг, Смитерс; и все, что он пишет в своих книгах, он действительно пишет, и не слушайте никого, кто скажет вам другое.

Эскаргот на мгновение задумался над заверениями Эплбая, не в силах полностью постичь смысл оных, но капитан продолжал, не дожидаясь:

– Эти великаны, они все умерли в глубокой древности, за много, много веков до времени, сохранившегося в памяти ныне живущих эльфов, – десять раз по много, много веков. Видите ли, там происходила борьба за власть – слишком грандиозная, чтобы останавливаться на ней сейчас, – и великаны вступили в сражение с могущественным противником, превосходившим их силой, и были низвержены под землю, где и покоятся с тех пор. А правду сказать, они не умерли, но просто окаменели, если вы меня понимаете. Если вы углубитесь подальше в эти горы, то найдете там пещеры гораздо более похожие на рты, чем пещеры, которые вы привыкли видеть, и услышите звуки, напоминающие стук каменного сердца.

– А сегодняшнее землетрясение?

Капитан Эплбай пожал плечами и усмехнулся:

– Вы хороший человек и разбираетесь в шариках…

– И вы в любом случае уже все поняли, – возбужденно закричал Богги, ухмыляясь в затылок капитану. – В горе открылся самый настоящий рот. А гном начал вытаскивать его оттуда.

– Вытаскивать оттуда рот? – недоуменно переспросил Эскаргот.

Капитан Эплбай с улыбкой повернулся к Богги и часто поморгал глазами, словно ему в глаз залетела мошка.

– А ну-ка посадите его на дерево, парни! – неожиданно крикнул он, попытавшись вдруг схватить бедного Богги, который мгновенно разразился слезами и заявил, что не переживет, если его снова посадят на дерево, – каковое заявление, конечно же, прозвучало странно, поскольку до сих пор еще никто не сажал Богги на дерево.

Капитан Эплбай сказал, что прощает его в последний раз, а потом в самых определенных выражениях сказал, что запихает в рот Богги рубашку Богги, коли Богги не закроет рот и не угомонится.

Он опять повернулся к Эскарготу и снова пожал плечами, словно желая сказать, что не отвечает за болтовню таких легкомысленных эльфов, как Богги. Потом он продолжил:

– В общем, одним словом, красные шарики – это кровь великанов, пролитая в великом сражении, кровь, капли которой упали в реку Твит, в горные озера и ручьи и застыли там, как… как… Напомните, как называется тот минерал, мистер Кольер?

– Обсидиан, сэр. Слезы троллей.

– Точно. Молодец, Кольер. Слезы троллей. Вы слышали о таком камне, сэр?

– Разумеется, – сказал Эскаргот. – Расплавленные скальные породы, которые извергаются из вулканов и застывают в воде.

– Вот именно. Эти каменные великаны, видите ли, являются порождениями земли – глины, камня, горного хрусталя – в гораздой большей степени, чем мы с вами. По жилам у них течет расплавленный камень. Агат – плоть великанов. Отполируйте кусок агата, и вы совершенно отчетливо увидите в нем голубые вены и красные артерии, коричневые волокна мышц, белые хрящи и… ну вы понимаете.

Эскаргот кивнул, найдя такую мысль слегка пугающей, но в целом вполне разумной.

– Наш гном, боюсь, хочет с помощью так называемых шариков и колдовских чар разбудить спящих великанов, и вчера вечером он почти достиг своей цели. Но он опередил события и поджег дом. Невыдержанный малый. Он знал, что мы гонимся за ним. Мы нагнали на него страху. Но он повторит попытку завтра днем, насколько я понимаю, а я все прекрасно понимаю. И уверяю вас, на сей раз он не станет поджигать свой дом.

Эскаргот на мгновение задумался над словами Эплбая, а потом сказал:

– Несколько месяцев назад, на лугу близ городка Твомбли, я видел трех ведьм, которые расплавляли шарики в котле. Возможно, на самом деле у гнома нет никаких шариков. Возможно, он не так опасен, как вы думаете.

– Ведьмы доводили шарики до кондиции. Они у гнома, точно; и если мы найдем способ вернуть их, мы пробьем дыру в его лодке. Возможно, потопить мы его не потопим, но сильно осложним ему жизнь.

– А девушка? – спросил Эскаргот, кивая с удовлетворенным видом. – Что насчет девушки?

– Вообще-то, я надеялся, что вы прольете свет на историю с девушкой.

– Я?

– Только не говорите мне, сэр, что сегодня днем вы увидели девушку впервые и внезапно прониклись к ней столь сильным чувством, что полезли в драку с моими людьми, не боясь за свою шкуру. Вы ужасно рисковали, друг мой, ужасно рисковали.

Эскаргот пожал плечами:

– Любой джентльмен на моем месте поступил бы так же.

– Ну еще бы, – фыркнул Богги, подражая голосу капитана и явно намекая на то, что джентльмен вроде Эскаргота вполне может руководствоваться еще кое-какими интересами помимо рыцарских побуждений.

Теперь настала очередь Эскаргота посмотреть на Богги уничтожающим взглядом, и он подумал, не предложить ли эльфам снова посадить Богги на дерево, но сдержался. Разговор и так был достаточно нелепым.

– Что вам о ней известно? – спросил капитан Эплбай. – Ну же, приятель. Я выложил вам все начистоту. Теперь ваша очередь. Говорю вам, дело обстоит серьезнее, чем вы полагаете. Гораздо серьезнее. Жизнь девушки висит на волоске. По крайней мере, мне так кажется. Если вы хотите спасти ее, говорите.

– Девушку зовут Лета, фамилии не знаю. Насколько я понимаю, ведьма – слепая старуха – держит ее в плену и похищает ее тело всякий раз, когда солнце гаснет. Ночью или в тумане. Я видел это своими глазами. И это снова произошло несколько минут назад, на холме, когда от реки поднялся туман.

– Туман. – Эплбай кивнул. – Это не простой туман. Видите ли, наш гном – некромант из Темного леса. Он из тех, кого Смитерс называет туманными гномами – обитателями царства тумана, если выразиться более возвышенным слогом, каким обычно и выражается Смитерс.

– Наверное, об этом рассказывается в какой-нибудь книге Смитерса, которую я не читал.

– Мой добрый друг, – сказал капитан, – вам еще предстоит прочитать великое множество книг Смитерса. Великое множество книг, им еще не написанных. Он не торопится, наш Смитерс.

– А кто он такой, Смитерс?

– Просто один человек, живущий в деревне. Вряд ли вы с ним знакомы.

• Предыдущая
• 56/73
• Следующая