Тихий океан - Блон Жорж - Страница 44

• Предыдущая
• 44/53
• Следующая

«Таити-Нуи II» мало отличался от своего предшественника. Длина 12 метров, ширина 4,2 метра, две мачты, несущие кливер, грот, бизань. Такая же каюта, как и на «Таити-Нуи», где разместится вся команда.

Пока строился плот, Эрик Бишоп собрал пресс-конференцию:

– Плот будет без руля. Его отлично заменят гуары.

И он объяснил механизм действия этих плоскостей. Их было шесть в носовой части плота и четырнадцать в кормовой. Но под конец поставили все же и руль.

– Но мы будем пользоваться им только при подходе к берегу, когда необходимо очень быстро маневрировать, чтобы никуда не врезаться.

На самом же деле рулем пользовались потом при каждой перемене галса, так как одного действия гуар было недостаточно.

Подобно «Кон-Тики», «Таити-Нуи II», поднимаясь к северу, чтобы попасть в полосу благоприятных пассатных ветров, дующих с востока, использовал течение Гумбольдта, этот настоящий водяной конвейер. Мишель Брён не принимал участия в плавании: тоска от разлуки с молодой женой заставила его сесть на пароход и вернуться на Таити. Обязанности радиста и старшего помощника перешли к его младшему брату. Кроме того, в состав экипажа были включены французский океанограф Жан Пелиссьер и его друг Ганс Фишер, чилиец немецкого происхождения, и, конечно, верный чилиец Хуанито, назначенный коком. Бишоп чувствовал себя еще неважно.

13 апреля 1958 года «Таити-Нуи II» вышел из Кальяо. Там во время стоянки на плоту был установлен радиопередатчик. На другой же день Ален Брён испробовал этот аппарат. Никакого ответа на его позывные, что-то было явно не в порядке. Но настроение экипажа от этого не ухудшилось, а Эрик Бишоп даже обрадовался: в прошлое плавание Мишель Брён слишком раздражал его разговорами с женой и с разными радиолюбителями.

Погода стояла прекрасная, при спокойном море дул ровный попутный ветер. Единственной неприятностью было слишком сильное погружение плота из-за большого удельного веса кипарисовых бревен, настолько сильное, что вода покрывала пол каюты.

– Это нам ничем не грозит, кроме неудобства, – сказал командир. – В худшем случае зайдем на Маркизские острова и попросим, чтобы нас проводили до Таити.

Это было небольшим отступлением от намеченной программы, но оно ничего не изменило бы в том, что по-прежнему стремился доказать Бишоп: Тихий океан можно переплыть на плоту в обоих направлениях.

С 26 мая погода стала портиться, и в последующие дни ветер достиг 30, 40, затем 50 узлов. Несмотря на то что действие парусов усилилось, плот не становился легче, совсем наоборот. К середине июня его носовая часть постоянно была погружена на полметра под воду, корма немногим меньше. Иными словами, плотом было все труднее и труднее управлять. И все сложнее жить на нем.

– Перейдем на крышу каюты, – сказал Эрик Бишоп.

Ничего другого и не оставалось, особенно для слабого здоровьем командира. На плоской крыше каюты команда соорудила для него небольшое укрытие, куда поместили также продукты, морские карты и навигационные приборы, чтобы они не намокли. Поселившись там, Бишоп уже почти не вставал. Командование он передал Алену Брёну.

Полузатопленная подводная лодка с парусами – вот во что превратился «Таити-Нуи II» к концу июня. Ни один моряк в мире не сумел бы как следует управлять таким снарядом.

Очень скоро пришлось выбить боковые стенки каюты, потому что вода, скапливаясь в ней, создавала «водяной корпус», делая плот неустойчивым. Через несколько дней пришлось убрать заднюю мачту, так как ее парус грозил перевернуть «Таити-Нуи II». Ален Брён, опытный моряк, определил по солнцу координаты: не имея возможности безошибочно держаться курса, они прошли вдали от Маркизских островов, «проскочили» их. С каждым днем плот все сильнее погружался в воду и становился от этого все неустойчивее. Чтобы не опрокинуться, убрали фок-мачту.

Ни мачты, ни паруса. Неподвижный предмет на поверхности моря. Кто может спасти «Таити-Нуи II» на таком пустынном пути? Кто заметит этот ничтожный предмет, крохотную кабинку, почти залитую водой? Всю ночь Ален Брён пытался оживить свой передатчик и послать SOS. Брат его Мишель, вернувшись на Таити, вставал каждую ночь около трех часов и пытался поймать «Таити-Нуи II». И в ту ночь, когда Ален отчаянно пробовал наладить свой передатчик, Мишель стоял у приемника. Ни звука. И Ален не слышал никакого ответа. Ниоткуда. И все же он не падал духом.

– Нам надо во что бы то ни стало продвигаться вперед.

Да, только ветер мог спасти этот беспомощный плот, подгоняя его к западу. Вместо фок-мачты поставили мачту поменьше, укрепив на ней один парус.

20 июля. Подводная лодка с парусом едва ползет на запад, каждую минуту грозя перевернуться.

Пять небольших 50-литровых бочек прикрепили к четырем брусьям – получился поплавок. С платформой его соединят срезанные мачты. Несколько дней упорного труда, руки в воде, ноги в воде, и вот хитроумный аппарат готов. Полузатопленная подводная лодка с балансиром и маленьким парусом, посудина ни на каких морях не виданная, медленно плывет на запад.

– Идем прямо к островам Самоа. До одного из них мы уж наверняка доберемся.

Теперь для «Таити-Нуи II» опасность перевернуться миновала, но он продолжал погружаться в воду, с каждым днем все глубже. Что же, стволы кипариса пропитались водой, несмотря на свою репутацию? Нет. Разумеется, нет. Однако в тропических морях любой кусок дерева, пробыв какое-то время под водой, покрывается ракушками, водорослями, рачками, моллюсками и тяжелеет. Бальсовое дерево, несомненно, выдерживает лучше этот груз, который мало-помалу губил стволы кипариса. Что же делать?

Мы знаем случаи, когда люди, выброшенные во время кораблекрушения на берег, строили из обломков своего корабля лодку и спасались на ней. Но во всей истории мореплавания мы найдем очень мало примеров – может быть, всего только один и есть, – чтобы в открытом море люди на тонущем плоту сумели построить своими силами и средствами другой плот, перейти на него и продолжать плавание. Именно это и было сделано на «Таити-Нуи II». Моряки начертили план и представили его на суд Эрику Бишопу, который все еще лежал в своем укрытии на крыше каюты. Немощный, но не терявший ясности рассудка, капитан одобрил план, и вот посреди океана 1 августа 1958 года люди принялись за дело.

Новая платформа должна была держаться на центральном поплавке и двух балансирах. Сверху маленькая пристройка того же назначения, что и каюта «Таити-Нуи II», в ней поместят больного капитана, приборы и продукты.

Для центрального поплавка взяли пять 200-литровых бочек из-под пресной воды. Его и сделали в первую очередь, потом, привязав к буксирному тросу, стали возводить на нем плот номер три. Иными словами, его строители работали, плавая в воде.

Балансиры – 50-литровые бочки – соединялись с центральным поплавком перекладинами, которые и составили платформу. Разумеется, совсем отяжелевшие кипарисовые бревна для нее не взяли, на это пошел эвкалиптовый рангоут, остатки срубленного такелажа. Для крепления использовали ванты и бакштаги, для настила постепенно отдирали доски с большого плота.

Трудились почти две недели в совершенно невообразимых условиях. Большой плот, за исключением каюты, был теперь весь на метр под водой и с каждым днем опускался еще глубже. Всякий раз, когда пловцы-строители возвращались после работы на маленьком плоту, им негде было даже обсушиться. День за днем мокли они в воде. Ночью и при возраставшем волнении на море работать они не могли, и это было самое трудное время. В голову лезли всякие мысли: если буксир не выдержит, маленький плот для них потерян, а что будет с ними на большом плоту, уже на три четверти разобранном и все глубже уходившем под воду?

Как только море чуть успокаивалось, сразу приступали к работе. На спасательном плоту была возведена небольшая, наклоненная вперед мачта с косым парусом.

– Руль тоже нужен, – сказал Ален Брён.

Сооружение и установка этого механизма были самым трудным делом. Люди работали на обреченном «Таити-Нуи II» по грудь в воде.

• Предыдущая
• 44/53
• Следующая