Об интеллекте - Блейксли Сандра - Страница 47

• Предыдущая
• 47/61
• Следующая

У моего отца было какое-то загадочное заболевание крови, и врачам долго не удавалось установить правильный диагноз. Как же они выбирали метод лечения? Они взяли результаты ежемесячных анализов крови отца с тем, чтобы отследить определенные закономерности. (Мой отец даже распечатал их в виде графика, чтобы картина была более четкой.) Хотя симптомы болезни не сочетались в единую клиническую картину, присутствовали признаки целого ряда патологических состояний. Врачи сошлись на том, чтобы применить лечение, основанное на комбинации стратегий, которые оказались успешными при лечении других заболеваний крови. Методы лечения были выведены по аналогии с успешными методами, которые использовались для лечения заболеваний, встречавшихся раньше во врачебной практике.

Примером творчества могут служить метафоры Шекспира. Когда вы их читаете, они вызывают восхищение, но придумать их самому крайне сложно, поэтому Шекспира считают гением. Чтобы создать подобные метафоры, нужно увидеть последовательность удачных аналогий. Когда Шекспир пишет: «Ножи в улыбке у него», то он на самом деле не говорит о ножах или об улыбке. Ножи служат аналогией злых намерений, а улыбка – аналогом лживости. Вы только подумайте – целых две искусных аналогии всего в пяти словах! Талантливые поэты обладают даром сочетания слов или понятий, позволяющим взглянуть на мир под новым углом. Они создают неожиданные аналогии как способ познания структур высшего уровня.

Искусство ценно потому, что его творческая сила позволяет временно приостановить прогностическую функцию. Если вы смотрите фильм, который нарушает привычные каноны, он вам нравится, потому что это – не давно известное старье. Полотна живописцев, музыкальные произведения, поэзия, романы – все формы искусства призваны разрушать привычные стереотипы и обманывать ожидания публики. Не существует единого определения высокого искусства. С одной стороны, мы хотим наслаждаться знакомыми явлениями, пусть и поданными под необычным углом, и в то же время ждем чего-то особенного и неожиданного. Перевес знакомого оценивается как дешевка; избыток новизны утомляет, и ее очень трудно оценить по достоинству. Например, привлекательность для слуха музыкального произведения определяется довольно простыми свойствами – четким ритмом и гармоничным звучанием музыкальных фраз. Насладиться такой музыкой может любой. В то же время она несколько необычна и неожиданна, однако чем больше вы ее слушаете, тем лучше понимаете, что непредсказуемой ее назвать нельзя. Даже в неожиданной части музыкального произведения тоже существует своя структура, включающая, например, повторение музыкального рисунка или смену тональности. Точно так же обстоит дело с литературными или кинематографическими шедеврами. Чем более искушенным читателем или зрителем вы становитесь, тем точнее различаете творческие ходы создателей или сложность структуры их творений.

Наверняка, вам случалось смотреть на что-то и отмечать про себя: «Хм, по-моему, я уже где-то что-то подобное видел… Но где и когда?» Во многих случаях вы не пытаетесь разрешить возникшую задачу сознательно, просто вследствие неожиданной ситуации в вашем мозге активизируется инвариантная репрезентация. Сознание подсказывает вам аналогию между двумя, как правило, не связанными между собой событиями или фактами. Мне кажется, что продвижение новых идей в науке и в бизнесе протекают по одним и тем же законам, а лоббирование политической реформы во многом подобно воспитанию детей. Если я поэт, пожалуйста, вот вам моя новая метафора! Если я инженер или ученый, то предлагаю решение давно существующей проблемы. Творчество – это поиск соответствия между сигналами, которые вам доводилось встречать на своем жизненном пути, и их сопоставление. Нейронный механизм осуществления такой деятельности функционирует во всех отделах коры головного мозга.

Когда речь заходит о творчестве в целом, меня нередко спрашивают: «Если творчество присуще мозгу любого человека, то как можно объяснить различия в степени выраженности творческих способностей?» Модель «Память-предсказание» предлагает два возможных ответа. Первый опирается на природные задатки, а второй – на обстоятельства воспитания. Начнем со второго. Каждый из нас в процессе жизни формирует свой уникальный жизненный опыт. Это значит, что нет двух одинаковых моделей мира, что в одной и той же ситуации у разных людей возникают совершенно различные аналогии, а их прогнозы могут быть противоположными. Если я рос в музыкальной среде, то могу спеть песню в другой тональности или наиграть хорошо знакомую мне мелодию на новом музыкальном инструменте. Если я не имел ничего общего с музыкой, то не сделаю этого, поскольку не смогу осуществить прогнозы такого уровня. Если я изучал физику, я могу объяснить поведение обыденных объектов по аналогии с физическими законами. Если мои родители занимались разведением собак, то у меня будут развиты способности проведения аналогий в их поведении, таким образом, я смогу точнее прогнозировать их поведение. Некоторые люди имеют выдающиеся способности к творчеству, языкам, математике, дипломатии. Во всем этом присутствует значительная доля влияния среды – обстановки, в которой они росли и воспитывались. Особенности прогностического процесса, а значит, и наши дарования, базируются на нашем опыте.

В главе 6 мы говорили о том, как сохраняющиеся в памяти единицы информации передвигаются вниз по иерархическим зонам коры головного мозга. Чем чаще вы подвергаетесь воздействию определенного сигнала, тем скорее информация о его значении передается в более низкие в иерархии коры головного мозга зоны. Это позволяет вам изучать взаимосвязи между абстрактными понятиями высшего порядка в верхней части иерархии. В этом суть компетентности. Специалиста, который благодаря своему опыту и постоянному контакту с объектами определенной сферы может распознавать более тонкие сигналы, незаметные непосвященным, называют профессионалом, мастером своего дела, знатоком. В качестве примера таких незаметных сигналов можно привести форму крыла автомобиля середины 1950-х годов или размер пятнышка на клюве чайки. Мастера способны распознавать сверхструктуры. И, хотя физический предел способности к обучению существует (он ограничен размерами неокортекса), мы, люди, обладаем чрезвычайно большой по сравнению с другими видами корой головного мозга, а следовательно, значительной гибкостью в том, чему можем научиться. И самая важная роль во всем этом отводится опыту, который приобретаем на протяжении своей жизни.

Существуют, разумеется, и врожденные задатки, в частности – обусловленные различиями в строении головного мозга. Например, размером областей коры головного мозга (наиболее заметны различия в размерах зоны V1) и латерализацией полушарий (у женщин связи между правым и левым полушариями более прочны, чем у мужчин). Не исключены также различия в числе нервных клеток в нервной ткани и связях между ними. Скорее всего, творческий гений Альберта Эйнштейна нельзя объяснить исключительно благоприятной внешней средой патентного бюро, в котором он работал в молодости. В недавних исследованиях мозга гения, долгое время считавшегося утерянным, обнаружилось много необычного. В мозге создателя теории относительности на один нейрон приходилось существенно больше поддерживающих клеток (глий[18]), чем у обычных людей. Кроме того, были выявлены борозды необычной формы в теменных выступах, т. е. зонах, которые считаются ответственными за математические способности и пространственное воображение. У Эйнштейна эти зоны были примерно на 15% шире, чем у большинства людей. Вероятно, нам так и не удастся до конца разгадать загадку творчества и интеллектуальных способностей Эйнштейна, но можно с уверенностью утверждать, что отчасти в их основе лежали генетические факторы.

Независимо от различий в строении головного мозга гения и среднестатистического человека, мы все креативны, а посредством практики и обучения можем отточить наши способности и таланты.

• Предыдущая
• 47/61
• Следующая