Убийство на пивоварне - Блейк Николас - Страница 18

• Предыдущая
• 18/49
• Следующая

– Возможно, вы правы, – произнес инспектор, поглаживая пальцами подбородок.

И в этом они оба довольно скоро убедились.

Герберт Каммисон, София и Найджел сидели за ленчем. Чтобы быть совсем уж точными, сидели София и Найджел, тогда как доктор со зловещей сосредоточенностью, свойственной тем, кто, вырезая аппендицит, предвкушает интригующие осложнения, стоя разделывал цыпленка. Когда останки «пациента» отнесли на кухню, Герберт положил себе картошки, салата, масла, придвинул солонку, налил стакан воды – все это с такой тщательностью, что чуть не довел Найджела до сумасшествия, – И; наконец, сказал:

– Ну, мы с Фелстоном работаем над скелетом.

– Надеюсь, что не без удовольствия? – вежливо полюбопытствовал Найджел. – А что, могут эти голые кости ожить? Например, сесть, отозваться на свое имя?

– Твой черный юмор, Найджел, представь себе, недалек от истины. Образно говоря, да, могут. У нас не осталось ни тени сомнения, что это Баннет.

– О, Герберт! – София больше не пыталась скрыть охватившего ее страха.

«Она выглядит на диво юной и ранимой, – подумал Найджел. – Почти так же, как могла бы выглядеть ее собственная дочь в возрасте пятнадцати лет, несмотря на эти абсурдные очки в роговой оправе».

– Ты не должна тревожиться, Софи. Я не убивал его – так уж вышло, а процент людей, ложно осужденных за убийство, очень низкий. – И доктор Каммисон тут же заговорил об отпуске.

София с трогательной готовностью ухватилась за эту тему. Это никого не обмануло, но зато помогло более или менее сносно провести время за ленчем. Когда все встали из-за стола, Найджел отвел доктора в сторону и поинтересовался деталями.

– На черепе никаких следов насилия. Кости не сломаны. Рост довольно точно соответствует росту Баннета – пять футов, семь дюймов, конечно, нельзя исключить долю ошибки, учитывая сложность реконструкции.

– И какова эта доля?

– Пара дюймов – самое большее. Волосы, как я сказал еще при первом осмотре, того же самого цвета. Трипп все еще работает над зубными протезами, но он почти уверен, что это те самые, которые он установил Баннету. Фелстон согласен со мной, что у нас достаточно данных для констатации смерти Баннета. Я уже звонил Тайлеру и сообщил ему о нашем заключении, в три часа он собирается посетить Гримшоу – это поверенный Баннета – по поводу завещания и согласен, чтобы ты сопровождал его, если пожелаешь.

– Гм. Надо подумать… Вероятно, этот человек горой стоит за респектабельность. Не уверен, что смогу иметь с ним дело, не будучи в лайковых перчатках и смокинге.

– Это ты про Тайлера? Типичный хам и задира! Готов стелиться перед вышестоящими. Твой дядя уже позаботился насчет тебя, так что не робей…

– О боже! А я-то грешным делом думал, что обязан неотразимому влиянию моей обаятельной личности… Кстати, о личности, что ты скажешь о мисс Меллорс?

– Смотря что ты хочешь знать.

– Ну, например, насколько она убежденная трезвенница? Что это: показуха или она и впрямь фанатичка? Что есть – или было – между ней и Джо Банкетом? Как ты думаешь, подходит она на роль убийцы?

– Мой дорогой Найджел! – Герберт Каммисон, пожалуй, впервые был по-настоящему изумлен. – От твоих идеек просто бросает в дрожь! Ариадна Меллорс убийца? Сразу выброси из головы.

– Меллорс – как?

– Ариадна. Адди, для краткости.

– Ты прямо-таки сорвал меня с якоря. Ариадна. Ну-ну. Но нить нашей Ариадны выводит из лабиринта не Минотавра, а Бахуса. Так кто она – религиозная фанатичка?

– Нет, я бы так не сказал, – осторожно ответил Герберт. – Ею движет не столько вера, сколько желание поучать других и создавать видимость. Она хороший организатор.

– Совсем как епископ?

– У меня нет никакой информации о епископах, – откликнулся Герберт с лукавым огоньком в глазах.

– Ну, а как насчет Джо Банкета?

– Джо?

– Да, сегодня утром Адди дала мне понять, что он у нее на поводке.

– О, я так не думаю. Они хорошие друзья. А ты пытаешься сделать вывод – вернее притянуть за нос, – что между ними роман?

– Не совсем так. Что ты о них знаешь?

– Ну, мы здесь относительно недавно. Ты мог бы порасспросить об этом Барнеса. Возможно, София в курсе – Джо иногда с нею откровенничает.

– Да, могу себе представить, София в вашем городке пользуется популярностью.

Через полчаса после этого разговора Найджел и инспектор втиснулись к мистеру Гримшоу. «Втиснулись», пожалуй, единственно подходящее слово для описания маленького офиса поверенного. Его длинные, широко расставленные ноги занимали в нем большую часть пола. Когда все с трудом расселись, Найджел с невольным восхищением принялся наблюдать за мистером Гримшоу. Дело в том, что при разговоре уши его странно шевелились, привлекая внимание к торчащим из них пучкам волос рыжеватого цвета. Еще у него была привычка жевать губами перед началом каждого предложения, словно фраза звучала лучше, если ей предшествовала маловразумительная жвачка.

– Мистер Гримшоу, надеюсь, я ненадолго оторву вас от дел, – проговорил между тем инспектор. – В расследовании, подобном тому, что я сейчас веду, необходимо найти мотив. Вот почему я интересуюсь завещанием покойного мистера Банкета. Полагаю, сэр, вы не откажете мне в любезности сообщить имена перечисленных в нем лиц?

– Хум-нум-мум-наф, не думаю, что мне удастся повременить с этим. Нет. Случается порой, что закон главенствует над адвокатом. Мум-нуум. Уверяю вас, при обычном положении вещей я никоим образом не одобрил бы столь вопиющее нарушение общепринятых процедур, но э… мнуам, чрезвычайные события требуют и чрезвычайных мер.

Придав себе жалкий вид, который, по его разумению, соответствовал создавшимся обстоятельствам, Гримшоу раскрыл документ с таким треском, что заставил Найджела вздрогнуть, покрутил его в руках и с явным отвращением вперил взгляд в текст.

– Мм-уам, в самом начале я должен внести ясность, что не совсем удовлетворен некоторыми пунктами завещания – и как человек, и как адвокат. На самом деле я отважился – с немалыми усилиями, прямо скажем, – отговорить мистера Банкета от этих пунктов. Но как вы знаете, мой клиент был упрямым человеком, привыкшим действовать по-своему, поэтому, конечно, я вынужден был согласиться с его желаниями. Но и в самом деле, – тут его уши особенно быстро задвигались, – распоряжение имуществом весьма специфичное. Я даже сказал бы, необъяснимое. Вот как оно выглядит. Хум-нум-чавк-уам. Доля Юстаса Баннета, как владельца пивоваренного завода, завещается его брату, Джозефу Баннету, при условии, что ко времени смерти завещателя тот не будет женат. Из личного состояния Юстаса Баннета ежегодная рента в сто фунтов стерлингов должна выплачиваться его жене, Эмили Роуз Баннет. Есть еще несколько мизерных выплат, а в целом все состояние завещается миссис Аннабел Сорн, при условии, что она вновь не выйдет замуж.

– Сорн?!– одновременно воскликнули Найджел и инспектор.

– Именно так, – продолжая жевать губы, подтвердил Гримшоу, откидываясь на спинку стула и взирая на своих визитеров как бы в оцепенении. Затем продолжил: – Я счел обеспечение, выделенное миссис Баннет, в высшей степени неадекватным. Я говорю это, – добавил он поспешно, – в чисто человеческом понимании, а не в юридическом смысле. Но мой клиент принял мои возражения в штыки. Не желал ничего и слушать.

– А кто такая эта миссис Сорн? Она живет здесь? Приходится родственницей Габриэлю Сорну? – засыпал поверенного вопросами Найджел.

– Ум-уам. Миссис Сорн проживает на юге Франции. У меня есть ее адрес. – Гримшоу передал листок бумаги инспектору. – Мой клиент утверждал, что она его давняя приятельница. Хотел сделать ей приятное, как я понимаю. Он и сына ее взял на пивоварню.

– О, так мистер Сорн – ее сын? – с видимым облегчением произнес инспектор. – Ну, посмотрим. А теперь, сэр, не можете ли вы мне сообщить, как много эта самая миссис Сорн получит по завещанию?

• Предыдущая
• 18/49
• Следующая