Беспечный повеса - Грейси Анна - Страница 62

• Предыдущая
• 62/83
• Следующая

Ей нужно поговорить с Филиппом. Нарушить данное ему обещание сейчас, не поговорив с ним...

Нет. Она дала слово. Нужно поговорить с ним, прежде чем упасть в объятия другого мужчины.

Такие восхитительные... манящие объятия... перед которыми невозможно устоять...

Ей как-то удалось справиться с собой. Пожав плечами, Пруденс сказала:

– Но теперь он вернулся.

И она понятия не имеет, что ей делать.

– Это его не извиняет. Если бы я вернулся... нет, я бы вас никогда не оставил.

Настойчивость Гидеона начала раздражать ее, хотя и грела ей сердце. Пруденс хотелось, чтобы он ушел, дал ей возможность поговорить с Филиппом, и тогда бы она во всем разобралась. Вместо этого Гидеон подталкивал ее к признанию, к объяснению в любви, которое она не готова сделать. И она не хочет, чтобы ее к этому подталкивали. Даже Гидеон.

– Ба! – сумела выговорить она. – Вы знаменитый повеса. Вы, должно быть, бросили десятки, даже сотни женщин! – Ее голос прозвучал несколько неуверенно.

Она шагнула за маленькую скамеечку для ног. Ей необходима дистанция между ними.

В его глазах сверкнули озорные смешинки.

– Если быть точным, тысячи. О моих достижениях ходят легенды. – Гидеон медленно подкрадывался к ней.

– Я не знаю, сколько... – начала она и замолчала, поняв, что их беседа превращается в фарс. – Филипп ничего не мог сделать. Обстоятельства...

– Мог, Имп.

Гидеон перешагнул через скамейку и взял обе руки Пруденс в свои ладони. Она попыталась высвободить руки, но он сильнее сжал их. Он ласково смотрел на нее, озорные искорки пропали из его глаз.

– Кстати, о мифических толпах оставленных мною женщин. Я никогда не соблазнял невинных девушек и не имел дела с женщинами, которые хотели от меня большего, чем легкий флирт.

Пруденс смотрела на него, пытаясь понять, что он ей говорит. У нее болела голова. Мозг лихорадочно работал. Филипп будет здесь с минуты на минуту. Гидеон что-то говорит о крысах и о соблазне. Может быть, она не поняла его признания? И он пытается объяснить, что она для него тоже легкий флирт?

– Признаюсь, это не делает мне чести, – продолжал он, – но я ни одну женщину не заставил пожалеть, что она познакомилась со мной, и ни одну не оставил с ребенком.

Его слова остановили вихрь ее мыслей. Почему он снова заговорил о ребенке? Она больше не могла этого выносить. Пруденс, словно защищаясь, подняла руку.

Нужно сохранять дистанцию.

– Умоляю вас, больше не говорите на эту тему. Я жду Филиппа. И больше не могу ни о чем думать.

– Этого не может быть.

– Это правда.

Гидеон еще больше встревожился. Пруденс отстраняется от него, он видел это по выражению ее глаз, по ее напрягшемуся телу. Что еще он может сказать, чтобы убедить ее? Она должна согласиться. После стольких лет он наконец нашел настоящую любовь и не вынесет, если она откажет ему только потому, что дала слово Оттербери. Но она определенно отказывается. Кажется, все умения обольщать женщин покинули его. Она не «женщины», она – Пруденс. Вот в чем все дело. Прекрасная, уникальная Пруденс. Его возлюбленная.

Он не мог просто уйти, отдав ее Оттербери. Но ему придется это сделать, он это знал. Увидев Пруденс через столько лет, Оттербери влюбится в нее с новой силой.

Ему нужно сейчас завоевать ее, прежде чем Оттербери возобновит свои ухаживания. У Оттербери все козыри на руках: кольцо, клятва, которую Пруденс хранила четыре года, ребенок.

А Гидеон мог предложить ей только сердце повесы. Сердце, которое, по его собственному признанию, прежде никогда не было постоянным.

Гидеон лихорадочно искал слова, которые могли бы ее убедить, но все слова были уже сказаны. И они оказались бесполезными.

Может, обратиться к поэзии? Это язык любви. Шекспир? Но он не мог вспомнить ни строчки. Гидеон снова сжал руки Пруденс:

– Забудьте Оттербутса. Станьте моей...

Вряд ли это поэзия. На счастье, ему в голову пришла строчка из Марло, и он процитировал:

– «Приди, любимая моя! С тобой вкушу блаженство я»[15]. Пруденс, смутившись, посмотрела на него и покачала головой.

– Ребенок будет жить с нами и... – торопливо уверял он. В ее глазах снова появилось странное выражение, которое Гидеон уже начал узнавать.

– Что случилось, Имп? Господи, я снова все испортил. Что я на сей раз сказал?

Она покачала головой и отвернулась.

– Пруденс, скажите мне. В чем дело?

Она подняла дрожащую руку, словно стараясь удержать его на месте.

– Вы меня неправильно поняли. Ребенка не было, живого... Дедуш... я заболела, и мой... – Она проглотила ком в горле. – Мой ребенок родился мертвым, раньше срока. Я больше не в силах этого выносить, – добавила она. – Пожалуйста, уходите. Филипп будет здесь с минуты на минуту. – Пруденс пошла к двери.

– Я никогда не чувствовал ничего подобного ни к одной женщине, – хрипло сказал Гидеон. – Вы нужны мне, Имп. Больше, чем кто-либо и что-либо в моей жизни. – Он снова потянулся к ней, но Пруденс отступила, покачав головой.

Это слишком. Слишком много мыслей терзают ее ум, слишком много чувств переполняют душу. У нее сердце разрывалось. Ей нужно побыть одной, нужно время, чтобы подумать.

– Простите, я не могу. – Она выбежала из комнаты.

Гидеон как слепой вышел из дома тетушки. Он был разбит. И еще больше влюблен. Год назад он бы не поверил, что такая женщина, как Пруденс, может существовать.

Она просто не могла нарушить клятву. Не имеет значения ни то, что она дала слово человеку, который ее оставил, ни то, что свидетель этой клятвы мертв.

Гидеон подумал, что все женщины, которых он знал, нарушали данное ими слово. Он подумал о собственной матери, которая с легкостью давала и нарушала обещания и в грош не ставила ни клятву, которую дала мужу, ни долг перед сыном. Не говоря уже о том, что она сбежала с мужем родной сестры.

Как сын подобной женщины мог понять такую девушку, как Пруденс?

Он мог ее не понимать, но как же он ее любил!

Он, бездельник, повеса, который не давал обещаний и не хранил верности женщинам! Он, пустой, эгоистичный и даже немного тщеславный человек! Он ее не понимал. И не заслуживал.

Но он от нее не откажется! Отдать ее Оттербери? Судьба давала Оттербери шанс сделать Пруденс счастливой, но вместо этого он покинул ее в самой ужасной ситуации, в какую только может попасть женщина, оставил на милость сурового и жестокого родственника. Оттербери не заслуживает уважения. Может быть, более достойному человеку Гидеон ее бы уступил.

Нет, мрачно подумал он. Никогда! Он никому ее не отдаст!

Пруденс нужно счастье. И Гидеону нужно стать единственным, кто может ей его дать. Он подходящий человек для этого. Единственный.

И Гидеон дал клятву, первую в своей взрослой жизни. У этой клятвы не было свидетелей, он даже не произнес ее вслух. Но он вложил в нее всю душу: он женится на Пруденс Мерридью и всю жизнь посвятит тому, чтобы для нее сбылось обещание, которое она дала сестрам: обещание солнца, смеха, любви и счастья.

Часы в холле тикали с мучительной медлительностью. Часовая стрелка медленно подползала к цифре «два». Пруденс расхаживала по верхней площадке лестницы. В ее голове эхом отдавался разговор с лордом Каррадайсом. После того как он ушел, она ни о чем другом не могла думать. Она его правильно поняла. «Приди, любимая моя! С тобой вкушу блаженство я».

Это явно признание. Он ее любит. Возможно, даже больше, чем она – его.

Пробило два. Пруденс взглянула в зеркало и поправила выбившийся локон. Она оделась тщательно, стараясь придать себе безмятежный вид. Влажными руками она расправила юбки. Она сможет выполнить свою задачу.

Как только утих бой часов, звякнул дверной колокольчик. Даже мальчиком Филипп отличался пунктуальностью. Это одна из его добродетелей.

• Предыдущая
• 62/83
• Следующая