Лесной рыцарь (Бушующий эдем) - Блейк Дженнифер - Страница 18

• Предыдущая
• 18/79
• Следующая

— Не можешь ли ты…

В следующую секунду Элиз испугалась того, что собиралась сделать, осеклась и замолчала. Отдернув руку, она сжала ее в кулак и отвернулась.

— Опять у тебя какие-то дурные мысли? — спросил Рено.

Голос его звучал грубо.

— Я ничего такого…

— Неправда. Ты думала. Или мне можно уже поздравить себя с тем, что я не представляю для тебя опасности как мужчина?

— Я не думаю… Я не думала… — Она запнулась и беспомощным жестом откинула с лица волосы. — Я не думала ничего подобного. Поверь мне. Я просто…

— Ты опять искушаешь меня и зашла слишком далеко. — Мокрая поверхность его груди блестела, ноздри раздувались. — Я польщен тем, что ты чувствуешь себя со мной в безопасности. Но помни одно, Элиз: как бы то ни было, я остаюсь мужчиной. Ты можешь сколько угодно вводить меня в искушение, но никогда не заставляй меня дотрагиваться до тебя, если на самом деле ты этого не хочешь. Никогда!

Луна скрылась за облаком, и Элиз не могла больше видеть лицо Рено.

— Хорошо, я не буду, — ответила она.

— Думаю, это обещание нужно скрепить печатью, — медленно произнес он.

— Что?

— Ты еще не целовала меня. Мне кажется, уже пора это сделать.

— Из-за того, что сейчас произошло?

— Да, отчасти. А также потому, что я этого хочу.

— Но это не входит в нашу сделку!

— Неужели? Что-то не припомню, чтобы это запрещалось.

— Ты невыносим!

— Я жду.

— Но я вся в мыле…

— Это не имеет значения. Но если хочешь, можешь смыть его.

— Ну, спасибо! — презрительно усмехнулась она. — Вы очень добры!

— Я просто терпелив — до поры до времени, конечно.

Элиз решила уступить ему — ведь она была перед ним в долгу, и сейчас самое время отдать его.

Медленно и грациозно она прошла разделяющее их расстояние, подняла руки и обняла Рено за шею. Встав на цыпочки, она прижалась губами к его рту и ощутила наслаждение, наполнившее все ее существо. Это была страсть, которую она так долго в себе подавляла.

Рено положил руку ей на талию, но это продолжалось лишь несколько мгновений. Почувствовав, что он больше не удерживает ее, Элиз посмотрела на него в замешательстве.

— Поторапливайся, — скомандовал Рено. — Я разожгу костер, и ты просушишь волосы.

Элиз хотела ответить, но у нее не нашлось слов. Вместо этого она повернулась и неторопливо направилась к берегу. Странно, но обещанный им костер не соблазнял ее. Рядом с Рено ей не было холодно…

Вскоре начался дождь, который шел всю ночь. Утром они тронулись в путь в тумане, под ливнем. Потом дождь стал моросящим, и казалось, что он никогда не прекратится. Земля была настолько влажной, что хлюпала под ногами.

Впереди показались холмы, еще плохо различимые за высокими деревьями, а группа французов все шла и шла за Рено, уже не выражая недовольства и ни о чем не спрашивая.

Наступили сумерки, а потом и ночь; дождь наконец прекратился, и они вышли на просеку, рядом с которой протекал ручей с холодной и чистой водой. На берегу ручья лежало множество глиняных горшков, большинство из которых были побиты.

Попробовав воду, Генри сразу выплюнул ее — она оказалась очень соленой. Рено объяснил, что здесь индейцы добывают соль. Это была нейтральная земля, доступная всем, и они могли, не боясь, останавиться здесь на ночлег.

На этот раз не ставили шатров — было прохладно, и комары исчезли. Элиз ушла спать рано, но не могла уснуть. Она лежала, положив голову на руку, и смотрела туда, где у огня сидел в одиночестве Рено. Уже третью ночь она спала одна. Тогда, после купания в реке, он не пришел в их шалаш. Может быть, посчитал, что поцелуя Элиз достаточно, а возможно, устал от ее отказов… В любом случае это не имело значения. Элиз, по крайней мере, могла расслабиться и не думать, о чем Рено попросит ее в следующий раз. Конечно, ей было теплее, когда он был рядом, ведь становилось уже по-настоящему холодно. В сумерках они видели в небе огромные стаи уток и гусей, летящих на юг и издающих иногда тоскливые крики.

Они тронулись в путь с первыми яркими лучами солнца. Рено шел впереди торопливым энергичным шагом, чтобы наверстать упущенное во время дождя. Элиз чувствовала, что долго, однако, им такого темпа не выдержать. Она все сильнее отставала, за ней, тяжело дыша, едва поспевала мадам Дусе.

Элиз уже хотела позвать Рено, но передумала. Если он в плохом настроении, то вряд ли прислушается к ней. И она ускорила шаг.

Теперь Элиз уже почти бежала. Перед глазами у нее стояли красные круги, сердце тяжело билось в груди. Запнувшись о какую-то корягу, она упала на одно колено, но поднялась и продолжила путь, одержимая одним желанием: догнать Рено и попросить его сделать привал.

Вдруг он сам резко остановился. Поравнявшись с ним, Элиз увидела, что он смотрит куда-то вперед.

— Что там? — спросила она.

— Посмотри туда.

Она посмотрела, куда он указывал, и увидела дом, вернее — двухэтажный особняк. Вокруг него росли деревья, а к парадной двери вела дубовая аллея.

Эта открывшаяся посреди бесконечного леса картина была столь неожиданной, что Элиз рассмеялась.

— Но где мы?

— Дома, — ответил Рено.

— Вам нравится, мадам Лаффонт?

Элиз еще раз повернулась перед высоким зеркалом на ножках в раме из золоченых листьев. Ее волосы были собраны высоко на затылке и спадали на плечи мягкими локонами. Атласное голубое платье с глубоким вырезом, рукавами чуть ниже локтя и пышной юбкой с небольшим шлейфом казалось воздушным из-за газовых рюшей. Ее талия стала тоньше, что неудивительно, если вспомнить пережитое за прошедшую неделю, а кроме того, на ней был корсет. Платье поддерживала нижняя юбка из кремового атласа, нашитого на конский волос.

Приподняв юбки, Элиз еще раз рассмотрела вышитые золотом туфельки на маленьких изящных каблучках. Туфельки оказались великоваты, но, поскольку они были без задников, это не имело большого значения. Кроме того, ранка на ступне, откуда Рено вытащил колючку, еще не совсем зажила, и в просторной обуви было удобнее. Главное — платье сидело отлично.

Подхватив двумя пальцами плотную, тяжелую атласную юбку, Элиз подумала, что никогда не носила вещи такого отменного качества. Ее отец не был богат, и Элиз всегда старалась приобретать практичную одежду — особенно после того, как в доме появилась его вторая жена. Винсент Лаффонт гордился молодой женой и следил за тем, чтобы она хорошо одевалась, но не считал нужным тратиться на вещи первоклассные. А платье, которое было на Элиз сейчас, не погнушалась бы надеть и придворная дама.

— Как же оно может не нравиться? — ответила Элиз экономке, которая стояла за ее спиной. — Хотя я все еще не уверена, что мне следует принимать такие дорогие подарки. И я не понимаю, как Ре… месье Шевалье смог достать все это так быстро.

— Он расскажет вам, я уверена, — проговорила экономка, которую звали Маделейн и которая еще накануне сообщила Элиз, что приходится Рено кузиной. Слова ее прозвучали вежливо, но прохладно. — Подождите, пожалуйста, в гостиной — она вон за той дверью.

Все казалось таким необычным: и этот раскошный туалет, и властная француженка неопределенного возраста, тощая, как жердь, и уют богатого дома. Элиз еще не привыкла ко всему этому, хотя пробыла в доме у Рено уже два дня и ночь. Первые сутки она, измученная, как и все остальные, проспала. Было уже позднее утро, когда она проснулась в этой комнате с полом из кипариса, покрытым толстыми пушистыми коврами. Стены были оклеены кремовыми обоями, а розовые шелковые шторы с кисточками раздвинуты. Ей нравилось все: элегантная кровать и шкафчик из резного дерева, туалетный столик и зеркало, а особенно — каминный канделябр из хрусталя с позолотой.

Элиз позавтракала в постели, наслаждаясь густым сладким шоколадом с круассанами. Затем была горячая ванна с настоящим душистым мылом из Парижа, а после этого ее ждал главный сюрприз — три платья и смена белья, принесенные Маделейн. С тех пор все ее время было занято примерками, втиранием ароматных кремов, сушкой, расчесыванием, укладыванием волос.

• Предыдущая
• 18/79
• Следующая