Неизвестный солдат - Рыбаков Анатолий Наумович - Страница 8

• Предыдущая
• 8/61
• Следующая

— Да я уж три года как женат.

— И молодец! — одобрил Краюшкин. — Рано жениться — детей вовремя вырастить. Сейчас ребята у меня большие: один в ремесленном, другой в школе. А вспоминаю я их маленькими. Спать их, бывало, уложишь, а они все не угомонятся, головки с подушек поднимают, как ежики. Младший, Валерик, добрый, жалостливый, кошек, собак любит, кроликами интересуется. Какой где птенчик из гнезда выпал — обратно положит. Доктором будет.

— «Дети — цветы жизни», глубокомысленно изрек Лыков, — Максим Горький сказал. Сейчас, конечно, трудно — война, да ведь на то они и дети, в любом климате акклиматизируются: приспосабливается детский организм.

— К голоду не приспособишься, — желчно заметил Огородников.

— Извините, что перебиваю вас, — опять обратился Лыков к Краюшкину, хотя вовсе не перебивал его, — но детям надо давать самостоятельность. В какой-то книжке я читал, видный ученый написал, профессор…

— Лыков! — перебил его Огородников. — А у тебя дети-то есть?

— Не пришлось обзавестись.

— А рассуждаешь — боронишь, как борона.

— Нет, — возразил Лыков, — я хоть в этом деле не специалист, но скажу…

Огородников опять перебил его:

— Чтобы детей иметь, специальность не требуется. У меня их четверо, без университетов сработал.

Краюшкин аккуратно прислюнил окурок, спрятал его за отворот пилотки, рассудительно заключил:

— Да, трудно с детьми, и без детей худо. Я и на Кузнецком работал, и в Магнитогорске, бросало во все стороны. Бараки, особенно не разгуляешься, тем более с детьми.

— Выходит, вы заслуженный человек, товарищ Краюшкин, — восхитился Лыков, — все пятилетки объездили.

— Довелось, — подтвердил Краюшкин. — Представляли меня к медали «За трудовое отличие», да затерялись где-то бумаги. Все думали: получит Краюшкин медаль, а он не получил. Смеху было…

— На фронте получите, — утешил его Лыков. — Теперь, как вперед пойдем, их много будут раздавать, мне один лейтенант говорил.

— Получишь свинцовую медальку в грудь, — проворчал Огородников.

Некоторое время они шли молча, потом Лыков сказал со вздохом:

— Сейчас бы неплохо буханочкой в зубах поковырять.

— Не мешало бы, — согласился Краюшкин, — сесть на пенек да съесть пирожок.

В лесу послышались треск, шорох, опять треск, и все стихло.

Солдаты остановились, прислушались.

Лес стоял неподвижно под низкими тоскливыми серыми облаками.

— Пошли! — сказал Бокарев.

И вдруг небольшой конусообразный предмет, похожий на гранату, вылетел из леса и упал к ногам Вакулина.

— Залечь! — крикнул Бокарев.

Они упали там, где стояли.

Граната лежала прямо против Вакулина, но не взрывалась. Он открыл глаза и со страхом посмотрел на нее, потом чуть подался вперед — перед ним лежала большая коричневая шишка.

Он встал, поднял шишку. Солдаты тоже встали.

Вакулин сделал несколько шагов к лесу.

На дереве, свесив босые ноги, сидела девчонка лет семнадцати и улыбалась.

— Ты что, дура, делаешь, — сказал Вакулин, — а если бы я тебя, дуреха, пристрелил?!

— Вояка — шишки испугался, — рассмеялась девчонка, дерзко глядя в глаза Вакулину: видно, ей понравился молоденький хорошенький солдатик.

— Не у места такие шутки, девушка, — заметил Огородников.

Краюшкин добродушно качнул головой:

— Шустрая.

Снова раздался треск — коза с большим выменем и грязной, свалявшейся под брюхом шерстью обдирала кору с деревьев.

— Ты откуда? — строго спросил старшина Бокарев девчонку.

— А вон из Федоровки, из деревни…

Она мотнула головой в сторону поля.

— У вас в деревне все девки такие веселые? — спросил Лыков.

— Для кого веселые, для кого нет, — бойко ответила девчонка, поглядывая на Вакулина.

— Музыкальные инструменты есть, баян, например?

— Есть! Четыре патефона и одна пластинка.

— А звать тебя как?

— Нюра.

— Товарищ старшина, — предложил Лыков, — чем в город тащиться, пойдем в деревню.

— Непорядок, — возразил Огородников, — отпросились в город, надо идти в город.

Возражение Огородникова решило дело.

Бокарев хмуро посмотрел на него, перевел взгляд на девчонку:

— Зачем на дерево взобралась?

— Козы боюсь, бодается, — засмеялась она.

— Рядовой Огородников! — распорядился Бокарев. — Отвязать козу и препроводить в населенный пункт.

• Предыдущая
• 8/61
• Следующая