Туманный берег - Русанова Вера - Страница 39

• Предыдущая
• 39/78
• Следующая

Еще раз уточнил:

- Значит, детей у неё быть не может, и эта карта за ней с детства тянется? Тут со скольких лет данные?

- Да, детей быть не может. А карточка? Карточка с того момента, когда она встала на учет в подростковый кабинет. Правда, это было ещё не в нашем районе. У нас она... дай Бог, памяти... года два, что ли, наблюдается? Или даже меньше?.. В общем, как замуж вышла, к мужу переехала, так сразу в нашу поликлинику и перевелась... Разрешите?

Ему пришлось отодвинуть локоть, и белокурая участковая достала из-под его руки прямоугольный бумажный листочек. Из-под оргстекла снова выглянули развеселые африканские звери с календаря.

- Вот, - почерком, таким же неразборчивым, как и в карточке, она накарябала на листочке несколько слов. - Если вам нетрудно, закинете внизу в регистратуру? Карточку ведь вы с собой забираете?

Красовский заверил, что закинуть листочек в регистратуру ему совсем нетрудно, сунул медицинскую карту в огромный, как мешок для картошки, внутренний карман куртки и, выходя, едва не столкнулся в дверях в маленькой бабулькой, дождавшейся, наконец, своей очереди и стремительно ринувшейся в кабинет.

Он знал, что нужно сделать дальше. Адрес детской поликлиники дали все в той же регистратуре. И примерно через полчаса (до малышовского отделения надо было проехать три троллейбусных остановки) Сергей уже держал в руках карточку Бокаревой Ольги Вадимовны, в которой черным по белому было указано: отец - Бокарев Вадим Геннадьевич, мать Бокарева Лилия Владимировна, роды первые, беременность первая...

Все это казалось более чем странным, хотя он ещё толком не понимал в чем дело. Только чувствовал запах гнили и злость. Непонятную, дикую злость...

По-прежнему накрапывало, порывы ветра сделались ещё сильнее. Деревья клонились к земле.

"Июль, блин!" - подумал он, вспомнив недавнюю жару. Спрятал руки в карманы куртки, которую не надевал уже сто лет, нащупал в одном шоколадку, купленную ещё для Анечки. Вытащил на свет, увидел на темной блестящей обложке оскаленную пасть рыжего льва, тоскливо сплюнул и зашагал к остановке.

* * *

- Значит, фамилия Слюсарева вам ни о чем не говорит? Наталья Слюсарева? Наталья Дмитриевна Слюсарева?.. И в Железнодорожном вы никогда не бывали?

- Почему? Бывала, - Лиля как-то слишком поспешно и нервно пожала худыми плечами. - Давно... Я ещё в институте училась. Приятельница там жила. Мы к ней заезжали, дома у неё ужинали.

- Бар "Прибой". Там вы бывали?

- Нет... Я не понимаю... Не понимаю, почему вы об этом спрашиваете?

- В порядке общего ознакомления с вашей биографией, - Андрей снова сел за стол и подвинул к себе протокол допроса. - Просто на Наталью Слюсареву было совершено покушение. Удар по голове. Правда, не топором, поэтому не добили... Ладно. Вернемся к основной теме нашего разговора. Значит, вы уверены, что не падали?

- По-моему, не падала. Не уверена. Не знаю, - она снова мотала маленькой черноволосой головой, а в глазах её светился страх. И что-то еще. Нехорошее, странное, злое.

- Но девушка, которая стояла за стойкой бара, утверждает, что это были именно вы?

- Я не видела никакой девушки за стойкой бара. Я, вообще, мало смотрела по сторонам. Кроме того, у меня плохое зрение.

- Она говорит, что вы подошли к бару вплотную, потом то ли поскользнулись, то ли у вас подвернулся каблук. Вы схватились рукой за стойку, едва не опрокинули несколько фужеров... У вас были странно синие пальцы... Может быть, вы чем-нибудь их повредили? Прищемили?

- Не помню. Я не уверена, что подходила к бару... Понимаете, у меня голова была занята другим... Официант сам подходил к моему столику два раза. Ведь он же это подтвердил, правда?.. Я выходила звонить подруге. И ещё - в туалет... Но меня же опознали, правда? Я не понимаю...

Она, не закончив фразы, замолчала, уронила лицо в ладони. Ее тонкие пальцы слегка подрагивали. Тонкие, бледные пальцы. На безымянном - широкое обручальное кольцо.

Андрей почему-то подумал о том, что Вадим с Олесей вполне могли успеть купить кольца для предстоящей регистрации. Та, другая, которая уже лежит на кладбище, должна была надеть это кольцо, тускло поблескивающее теперь в свете электрической лампочки.

- Ну, да... Опознали... По плащу и темным очкам... Кстати, вот в такую погоду, как сегодня, плащ был бы уместен, - он не смотрел в окно - просто слышал, как по жестяному карнизу барабанит дождь, и видел, что бежевый жакет сидящей перед ним женщины до сих пор мокрый. Они разговаривали уже больше часа. - Сегодня, но не тогда! Очки - Бог с ними, но не плащ!

И снова вечный вопрос, заданный традиционно дрожащим, жалким голосом:

- Вы меня в чем-то обвиняете? Скажите тогда, в чем?

Он вздохнул:

- Ни в чем я вас, Лилия Владимировна, пока не обвиняю, а просто хочу разобраться в том, что произошло в кафе... Кстати, не страдаете ли вы болезнью Рено, либо синдромом Рено?

Она вполне правдоподобно удивилась:

- А что это такое?

Вполне правдоподобно. Если бы ещё не этот нехороший, звериный страх в глазах...

- Это как раз такое заболевание, при котором случается приступообразный цианоз и онемение пальцев. Очень похожий на тот, что описала девушка из бара. Впрочем, ладно...

- Но я, в самом деле, не понимаю... Если вы про пальцы, то ей могло просто показаться... Я, честное слово, ничего не помню!

- Не помните, так не помните. Нам все равно придется проконсультироваться по этому поводу с вашим участковым терапевтом и попросить хирурга осмотреть вашу правую кисть. Возможно, потребуется сделать рентгеновский снимок...

Синие пальцы... Правая рука со странно посиневшими пальцами. Со второго по четвертый... Болезнь Рейно... Рено... "Вольво", "Мерседес"... Не то!.. Лампочки цветомузыки в кафе... Синие лампочки?.. Нет, опять не то!

Лиля больше не закрывала лицо руками. Андрей ещё раз посмотрел на её правую руку - вполне нормальную, здоровую руку со здоровыми розовыми ногтями. Потом - в глаза, прячущиеся за стеклами очков в тонкой металлической оправе.

Она смотрела на него, словно чего-то ждала. Наконец, проговорила высоким срывающимся голосом:

- И что будет дальше? После того, как вы сделаете все эти анализы? Что они должны показать?.. Раз дело дошло до анализов, то получается, мое положение очень серьезно, да?

"Нет", - подумал он с досадой. - "К сожалению, нет... Нет ничего против тебя, девушка. Ничего существенного... Болезнь Рено, синдром Рено. Это все лишь предположения Володи Груздева, который не устает напоминать, что он ни в коем случае не ставит диагноза. Ни отсутствие, ни наличие у тебя этой болезни ничего не докажет. Во всяком случае, не докажет того, что в кафе была другая женщина. И даже твои "провалы в памяти", касающиеся падения, не только ничего не объясняют и не доказывают, но ещё больше запутывают... Есть, пусть шаткое, но алиби. Зато нет мотива.

Даже если экспертиза установит, что волос, найденный на теле убитой Кузнецовой, идентичен твоим волосам, и это не подтвердит ничего. Ты снова вывернешься, как змея, как хитрая очкастая белка, избравшая совершенно правильную тактику: "Доказывайте, объясняйте сами. Я была в этом кафе, меня видели, меня помнят. Ненависти к Кузнецовой никогда не питала. За что вы меня мучаете?"

Однако, вслух сказал так же спокойно и с расстановкой:

- Вас понесло в кафе не раньше не позже, чем в ночь убийства. Вы почему-то оделись так, что в любой момент вас могла подменить за столиком любая другая женщина, хотя бы отдаленно на вас похожая. Вы - бывшая любовница Валерия Киселева, на даче которого убили супругов Райдер. Вы жена бывшего возлюбленного Олеси Кузнецовой... Слишком многое сходится именно на вас. Вам так не кажется?

Муратова ничего не ответила. Сняла очки, положила их к себе на колени, страдальчески сморщилась и потерла лоб пальцами обеих рук. Спросила, можно ли ей принять лекарство. Андрей равнодушно кивнул на стакан и графин с водой. Она достала из сумочки небольшой пластиковый флакон, вытряхнула на ладонь две белых таблетки, проглотила, не запивая.

• Предыдущая
• 39/78
• Следующая