Смертельная кастрюля, или Возвращение Печенюшкина - Белоусов Сергей - Страница 52

• Предыдущая
• 52/54
• Следующая

— Спускайся, вражья сила!! — прогремел Очисток. — Я вызываю тебя на ЧЕСТНЫЙ бой! Одолеешь — ваша победа, нет — моя взяла! И без всяких волшебных трюков! На что они двум гигантам?! Ты задрожал?!! Трусишь?!.

Дракон, сложив крылья, камнем упал на противника. Сцепившись, ломая деревья, они покатились по земле, среди урагана. Очисток кое-как увертывался от трех страшных пастей. Руки и ноги его оказались длиннее драконьих лап — лишь это спасало пока колдуна.

В отчаянной драке враги выкатились на обширный, далеко уходящий в океан, волнолом, на краю которого застыла острая каменная пирамидаобелиска. Когти Дракошкиуса наносили колдуну глубокие раны, хватка его слабела. Закаленный постоянными физическими упражнениями, Великий Маг в отставке явно одерживал верх. «Честный бой. — думал Очисток, из последних сил сдерживая Дракошкиуса, — нашел простака. Есть лишь одна честность на свете — это моя выгода.»

Со всей колдовской мощью он взметнулся в воздух, не выпуская противника, и, рухнув с ним на край волнолома, с маху насадил заклятого врага на граненую стрелу обелиска. Острие вошло в спину, пронзив доверчивое — до последнего мига жизни — сердце дракона.

Очисток счастливо захохотал, обратив лицо к небу. Собственное могущество казалось ему беспредельным в эту минуту. Даже собачий уклон бесследно пропал. Сквозь марево облаков — или это почудилось колдуну? — сверкнула вдруг в невыразимой дали крохотная яркая вспышка. «Это знамение! — мелькнула у него догадка. — Запека ждет меня.»

Опершись о небоскреб, Очисток согнулся в дугу, головой поближе к входу.

— Выбирайтесь! — проревел он внутрь. — Девчонки вперед! Малейшее промедление — буду отламывать по десять этажей и растирать в труху! Выцарапаю всех, как мышей из норы, и уничтожу! Мне терять нечего!

— Ты их не тронеш-ш-шь, подз-земная с-с-слизь!

Свистящий, вовсе не знакомый голос ударил колдуну в уши. Из дверей на ступени неуклюжим комком выкатилась Неровня. Очисток изумленно сморщился.

— Спятила, образина?! Это все стихи! Вон отсюда! Твое место внизу, с тремя картофельными недоумками!

— Я перешла на прозу, тайный с-с-советник!

Тело секретарши Глака вздулось шаром, разорвалось, и лохмотья серой полупрозрачной кожуры залепили физиономию Очистка. Колдун, бормоча проклятия, смахнул шелуху с лица.

Королевская кобра опоясывала здание семью тускло блестевшими кольцами. Размеры ее потрясали воображение. Голова змеи с раздутым капюшоном мерно покачивалась перед глазами Очистка.

Картомор выпрямился, отпрыгнул. Зеленый заколдованный меч вырос как продолжение его кисти и, свистя, устремился вперед. Страшный удар обрушился на голову кобры. Клинок разлетелся со звоном, осколки его засыпали асфальт.

— Обман. — бормотал Очисток, отступая. — Предательство. О, небо, никому нельзя верить!.. Кто же ты, чудовище?!!

— Родители дали мне прос-с-стое имя, — шипела змея. — Клара-Генриетта! Запомни его, это пос-с-следнее в твоей жиз-з-зни знакомс-с-ство!..

Зачарованный Очисток уставился в немигающие, подернутые дымкой, как сухой лед, глаза кобры. Никто не смотрел наверх. А там, в облаках, появился круглый просвет, вспышка, замеченная колдуном, повторилась и засияла устойчиво, и пророс из нее вниз, уперевшись в берег, в основание волнолома, широкий светящийся луч. По нему, как по канату, скользила вниз с убийственной скоростью маленькая золотисто-рыжая обезьянка. Вот она ударилась оземь, и тотчас встал на ее месте исполинский, словно памятник самому себе, Печенюшкин — мальчик с солнечной шпагой в руке.

Колени Пиччи медленно согнулись. Не дыша, он склонился перед телом Дракошкиуса, распростертым на волноломе. Каменное окровавленное острие торчало из груди мертвого чародея.

— Учитель. — шептал мальчик. Лицо Печенюшкина было неподвижным, и только слезы безостановочно текли и текли по щекам. — Я спешил, как мог, гнал на форс-мажоре. Мы управились за шесть дней, вместо двух недель. Простите меня, учитель.

Он вскочил с колен, стремительно обернувшись к Очистку.

— Ты думал, что я робот?! Машина?! Не умею ненавидеть?! Это мой личный враг, Клара-Генриетта. Оставьте его мне!

— Ну, вы извес-с-стный гуманис-с-ст, Пиччи, — шелестела змея. Казалось, будто медленно пересыпаются шершавые льдинки. — Только, ес-с-сли вы поклянетес-с-сь.

— Клянусь! — обещал мальчик. Он взмахнул рукой, и Очисток, застывший под взглядом кобры, рухнул ниц. Широкий луч, проросший из точки за облаками, переместился к горлу колдуна, лишив того возможности двигаться. Ураган стих.

— Уводите всех с острова, Клара, — медленно проговорил Печенюшкин. — Оставьте нас. Больше ему коварство не поможет. Я позабочусь. Оставьте нас вдвоем.

Тело Дракошкиуса возвышалось на палубе каменной громадой. Российский авианосец «Кимры», входивший в состав международной флотилии спасения, дрейфовал в полумиле от берега острова Люгера. На мачте авианосца был приспущен андреевский флаг.

Лиза с трудом удерживала в руках тяжелый морской бинокль. Пальцы ее дрожали, слезы застилали глаза. Впрочем, толку от бинокля все равно не было.

Едва кольцо земной флотилии начало расширяться, иссиня-черные тучи, спустившись вниз, накрыли остров шапкой. Пересверки молний беззвучно гуляли в тучах.

Федя, уничтоженный вовсе, сидел прямо на палубе, не поднимая лица. Девочки, Фантолетта и кобра держались вместе, находя друг в друге поддержку. Отдельной кучкой сбились рядом картоморы.

Ларри, Ужастик и Косоголовый кружили над островом в вертолете Люгера по самой границе туч.

Ожидание длилось уже более часа.

Все прекратилось внезапно: черную выжженную почву острова залило солнце. Медленно, как бы нехотя, из закопченных руин сложилось, поднимаясь, и вновь побелело здание. Редкие, бурые вначале, пятна появились на земле, слились и зазеленели. Клочок суши в океане — арена безжалостной схватки — опять приобретал райские черты.

Пиччи появился на палубе, рядом с друзьями. Левую руку, странно согнутую, он держал в кармане. Глаза мальчика, опустошенные, выцветшие, смотрели вдаль, туда, где вместо обелиска возвышалась теперь белая статуя дракона.

— Что с рукой? — бросилась к нему Алена. — Больно?!

— Заживет. — мальчуган закусил губу. — Знаешь, что он прошептал МНЕ, умирая? «Мастер невозможного.» Это я-то. — он растерянно и жалко улыбнулся.

— Но ты оживишь Дракошкиуса? — тревожно спрашивала девочка. — Ты должен. Разве герои умирают?

— Я не могу этого сделать. — с трудом проговорил Печенюшкин. — Он дрался честно и погиб в бою. Я не Бог. Но если появится хоть доля, хоть зернышко надежды.

— Ты оживишь его, — настойчиво, требовательно повторяла Алена. — Ведь ты же мастер. мастер?!

— Конс-с-спирация. — оправдывалась Клара-Генриетта, свернувшись, как встарь, клубком у Лизиных ног.

— Что же ты? — упрекала змею ее маленькая королева. — Все время была рядом, а Мурлыку Баюновича не уберегла!

— Пос-с-слушай с-с-с с-с-самого начала, — шипела змея. — Мы с Пиччи уже давно присматривали за картоморами. Ни одна живая душа не подозревала, что Скороспелок и Неровня — фантазильские разведчики. А чтобы я могла при необходимости переметнуться в лагерь предателя, Скороспелок сам вписал в досье Неровни чудовищную подробность. Служба безопасности якобы установила, что королевская секретарша ночами, тайком, разрывала землю на огородах и грызла СВЕЖУЮ МОРКОВЬ! Каково?! Такого агента Очисток не мог упустить. Он попался на крючок, а я, как могла, дурачила покойного. Стихи. бр-р! Но Печенюшкин уверял, что это психологически точная деталь. Самый изобретательный разведчик, мол, в жизни не пойдет на такие муки, даже для укрепления собственной легенды.

В экспедиции за бриллиантами и после я берегла вас, сестренки, как зеницу ока. Вспомни, Лиза, выбегая из «мерседеса» к троллейбусу, ты ведь и не думала брать с собой корзинку!

— Разве?.. — вскинулась Лиза. — Ой, точно! Мне ее как будто прямо в руку толкнуло! Как же я забыла?..

• Предыдущая
• 52/54
• Следующая