Сердце дракона, или Путешествие с Печенюшкиным - Белоусов Сергей - Страница 24

• Предыдущая
• 24/68
• Следующая

Скамейку, только и оставшуюся от пестрой гипсовой композиции, занимали сейчас сестры Зайкины и Печенюшкин.

— Похудел… — бормотала Аленка. — Глаза ввалились… Ты голодный, скажи честно? У меня шоколадка в кармане, она растаянная, но питательная. Будешь?..

— Пиччи! — Лиза горела нетерпением. — Так жить нельзя! Ты должен мобилизоваться. Когда меня в третьем классе выгнали на неделю из школы за поведение, я сначала решила бесалолом отравиться, а потом подумала — фиг я вам отравлюсь! Все равно не увижу, как меня, отравленную, все будут жалеть, хвалить и плакать горючими слезами. Всю неделю лежа телевизор смотрела, пока родителей не было, потом вернулась в школу, как героиня, и еще завучу Гоше, который исключал, стол чесноком натерла!

— Лизок, — мягко спросил Печенюшкин, — а почему собственно ты решила, что я скис?

— Привет! Тебя же все возненавидели, такое разве выдержишь? А изгнание твое? А картина про огурец? А прятки эти хиплые, как Аленка говорит? Знаешь, я у картины чуть не разревелась! Ну где твои все… смешинки, чепушинки, печенюшинки?..

— Я исправлюсь! — заверил Пиччи. — Просто не успел переключиться. Не смеялся, точно, давно. И возиться приходилось со всякой мерзостью… Три бочки ненависти, — зловеще произнес он, подражая кому-то, — восемь связок сушеных кошмаров, цистерна зависти, черной, как деготь, сто мешков отборных проклятий и тысяча дюжин склянок со всеми страхами мира. Глаз медузы и пух из крыла сатаны…

— А почему ты так одет? — не унималась Лиза. — Странно, но солидно. Слушай, я начинаю любить огурцы! Тебе кто придумывает костюмы — Сен-Лоран, Карден, Зайцев? Я тоже хочу такую жилетку…

Печенюшкин недоуменно оглядел себя. Наряд его состоял из черно-зеленых башмаков на толстой подошве с тиснеными огурцами, черных, узких в бедрах клешей, белой привычной сорочки с кружевами, длинного зеленого в золотых огурцах жилета и зеленого шейного платка, чуть светлее жилета, с мелкими, тоже золотыми, огурчиками.

— Тебе нравится? — спросил Пиччи с неподдельным интересом. — Вообще, костюм удобный. Это я так, на ходу сочинил. Бедный рассеянный художник, изгнанник, целиком занятый искусством, безжалостно оторванный от родины, от друзей…

— У тебя же Никтошка есть, — Алена протянула на ладони развернутый, подтаявший слегка, но сохранивший форму «Марс». — Откуси! Мама такой в командировки берет, чтобы не отвлекаться на столовые.

— Спасибо! — Печенюшкин честно откусил треть, передав остальное сестренкам. — Очень вкусно! Но шоколада я бы добавил… Да, Никтошка, конечно, замечательный друг. Светлая голова! Внутри он покрыт пудрой, — объяснил изгнанник, — чтобы не слипался после самовоздуховыпускания, пудра содержит фосфор и в темноте светится.

— Здорово! — одобрила Лиза. — Так у него и эта… корма светлая?

— А что плохого?! Спрячешься — не заблудишься. Троянский конь, Феервилльский слон… кто знает, может, и Никтошка когда-нибудь войдет в Историю. Преданный друг одинокого, всеми забытого художника…

— Смотри! — воскликнула Аленка. — Бабочка! Та, с горы, из троллейбуса!

— Бабочка… — растерянно прошептала Лиза. — Та, нахальная, с улицы…

Печенюшкин щелкнул пальцами, из пола перед скамейкой вырос мраморный витой столбик, и знакомый читателю мотылек уселся на него, в полуметре от всей компании.

К несказанному изумлению девочек вблизи мотылек оказался крошечным человечком с крыльями. Это был эльф, хорошенький, словно кукла, со светлыми, почти белыми кудрями до плеч и васильковыми глазами. Новоявленный гость церемонно поклонился сначала сестрам, затем Печенюшкину.

— Фантмейстер, приказ ваш исполнен! — доложил он звонким и нежным, как серебряный бубенчик, голосом. — Стареньких фей — ваших подопечных — я успел обо всем предупредить до того, как стражники выломали дверь. Тетушка Хлоя прирожденная актриса. Как она возмущалась двумя юными бандитками! Обманом проникнуть в дом, уничтожить почти все съестные припасы и запереть двух несчастных старух в кабинете, не дав им радостной возможности немедленно отворить представителям законной власти! Все это она высказала стражникам, во главе с князем Заморочкиным, а под конец раскричалась так, что князь лично починил им замок. Итак, нападавшие убрались восвояси, натащив перед этим кучу продуктов для старушек. Троллейбус ваш переправлен в указанное место. Возле дома тетушек мной оставлена незаметная охрана. Жду дальнейших инструкций, — эльф склонил голову, свел каблуки, коротко звякнув шпорами.

— Значит, мы снова перешли на «вы»? — удивился Пиччи. — Как только начинается работа, — пожаловался он девочкам, — мой коллега становится так официален, что у меня мурашки бегают под коленями. Но это, пожалуй, единственный недостаток. Знакомьтесь, вы его непременно полюбите. Лампусик, принц эльфов, мой давний, надежный друг.

— Фантмейстер льстит мне! — горячо заговорил Лампусик, обращаясь к Алене с Лизой. — Он слишком добр. Начать с того, что я, строго говоря, не принц. Небогатый дворянин, по земным меркам. Замок, приходящий в упадок, клочок земли вокруг и десяток вассалов… Сорок шесть, если считать с чадами и домочадцами. Одиннадцать сабель — это наш летучий отряд.

— И какой отряд! — подхватил Печенюшкин. — Лихие разведчики, мои руки, глаза и уши по всей Фантазилье. Честно говоря, не только они, — добавил он скромно, — но без принца Лампиона Могучего и Грозного, Повелителя Огня в Ночи, мне бы сильно туго пришлось.

— Вот такое имя мне дали при рождении, — смутился Лампусик. — Смешно? Оно гораздо длиннее меня самого. Ну, не ростом, так умением, — он взлетел со столбика. — Все кончится добром, сестренки, вы только не огарчивайтесь… Я буду поблизости, фантмейстер, кликните, если понадоблюсь.

— Лампусик очень деликатен, — объяснил девочкам Пиччи, когда эльф покинул студию. — Чувствовал, что нам надо поговорить, и оставил одних. Хотя от него у меня нет секретов. Как-нибудь я расскажу историю нашего знакомства — иной сочинитель сделал бы из нее роман. Причем лучше расскажу я, чем Лампусик. Его вариант я однажды слышал. Сплошной сироп в мой адрес и почти никаких приключений — в жизни все было наоборот… Ладно, это потом. Рассказывайте.

— Погоди! — перебила Лиза. — Так это он караулил в троллейбусе на вершине Тики-Даг? И за мной на улице он следил? Так ты, выходит, все про нас знаешь?

— Далеко не все. Понимаете, я сразу определил, что лютая ненависть ко мне, охватившая фантазильцев, возникает в темноте. Потом, при свете, она только сохраняется, не усиливаясь. А с новым наступлением темноты — постоянно добавляется… Эльфы светятся во тьме, как фонарики — на них колдовство не действует. Поэтому я просил Лампусика и его приятеля Светолика подежурить в машине — предчувствовал, что вы можете появиться, милые мои взломщицы. Однако Лампусика Аленка выгнала, а Светолик, когда вы уменьшили троллейбус, выпорхнул, чтобы не быть обнаруженным. Потом обжег себе крылья во дворце и потерял вас. Сейчас он выздоравливает.

После этого Лампусик, улетевший поддержать тетушек, неожиданно обнаружил Лизу около их дома. Дальше было проще… Кстати, Лизонька, если бы ты не выключила автопилот, вы бы сразу попали сюда, ко мне.

И последнее, — прищурился Пиччи, — дискета, которую вы просматривали у тетушек, еще и индикатор. Как только ее закладывают в компьютер, я сразу вижу все, что происходит вокруг устройства. Я-то думал, что «Архивом Печенюшкина» заинтересуются неведомые враги и вдруг — бах! — родные лица… Ну и хорошо, остальное после. Давайте все о себе — по порядку…

— Ну вот, больше и добавить нечего… — Лиза слегка устала от длинного рассказа и — в ходе его — постоянных препирательств с Аленкой по поводу деталей. — Теперь твоя очередь. Знаешь, сколько у нас вопросов?!

— Подозреваю, — ухмыльнулся Печенюшкин. — С чего начнем?

— Со всех друзей. Фантолетта, Клара-Генриетта, Морковкин… Потом Мишка-Чемпион, Глупус, Мюрильда. Что с ними? Ты их защитил?

• Предыдущая
• 24/68
• Следующая