Человек из тоннеля - Ростовцев Эдуард Исаакович - Страница 4

- Какую же цель, по-вашему, преследовал преступник?

- Убийство, - несколько помедлив, сказал Кузишин. - Этого человека хотели убить. За что и почему, не знаю. Но такое намерение у преступников, на мой взгляд, было.

Он говорил так уверенно, что Валентин невольно поежился - как-то не по себе стало. Это при том, что за последнее время такая мысль приходила в голову и ему, но он всякий раз старался найти убедительные возражения.

- Считаете, что преступник был не один?

Спросил первое, что пришло в голову, не торопясь оспаривать основной тезис - об убийстве, но уже заинтересовавшись ходом мыслей автоинспектора.

- Такое дело в одиночку совершать рискованно, - неторопливо и рассудительно начал Кузишин. - Почти рядом сотни людей находились. Теперь другое: потерпевший - мужчина крепкого телосложения и, случись у преступника промашка, он бы непременно оказал сопротивление. Значит, требовалась страховка. И, как я понимаю, такая страховка у преступника была. Удар потерпевшему куда нанесли?

- В висок.

- Значит, сбоку. Вот вы сейчас со мной разговариваете и стоите ко мне лицом. И это правильно, потому что как иначе к собеседнику станешь. Но если вас кто-нибудь окликнет, допустим, справа, вы повернетесь лицом уже к этому человеку, а ко мне станете левым боком. В этот момент я могу ударить вас предметом, который до того в кармане держал. Тяжелым портсигаром или кастетом.

- Понятно, Иван Семенович, - удовлетворенно кивнул Валентин. И тут же спросил, не скрывая интереса, словно Кузишин знал то, о чем ему, Валентину, еще не было известно: - Но если целью преступления, как вы сказали, было убийство, почему в таком случае злоумышленники ограничились одним ударом?

- Удар был такой, что потерпевший сразу сознание потерял, - так говорят врачи. Значит, преступники могли считать его мертвым.

- Могли. Но тем не менее не оставили его: раздели, поволокли к обрыву. Зачем?

- Видимо, вниз хотели сбросить.

- В таком случае должны были оставить следы. А таковых при осмотре места происшествия не обнаружили. Так может Мандзюк и следователь плохо искали?

- Никак нет! Я присутствовал при этом. Очень тщательно все осмотрели.

- За исключением самого потерпевшего, - невесело усмехнулся Валентин.

- Не понял, товарищ майор?

- Вы сказали, что тело потерпевшего было выпачкано землей. Но в материалах следственного дела этот факт не отражен. Больше того, в протоколе осмотра места происшествия указано, что обочина сплошь покрыта травой. Кстати, густая была трава?

- Густая и мокрая, поскольку дождь шел.

- Где же, в таком случае, измазался потерпевший?

- У самого обрыва, должно быть, там оголенные участки земли имелись.

- Допустим. Допустим, что у обрыва он был ранен и раздет. Допустим также, что потерпевший, повинуясь инстинкту самосохранения, в бессознательном состоянии прополз затем несколько метров по направлению к дороге, - практика знает такие случаи. Но опять-таки возникает вопрос о следах потерпевшего и преступников.

- На траве, да к тому же в дождь, трудно обнаружить следы, - начал было Кузишин, но затем согласился с Валентином. - Какие-то следы, конечно, должны были остаться.

- Стало быть, их не нашли?

- Их не было... Понимаю, не вяжется. Мы с Швачко уже думали над этим, но ни к чему серьезному не пришли.

- А к несерьезному? - быстро подхватил Валентин.

- Швачко пошутил в том смысле, что этот человек вроде бы как с другой планеты прибыл, но неудачно приземлился.

- А что, версия не хуже любой другой, - без тени улыбки заметил Валентин. - Но, к сожалению, и она не выдерживает критики. Пришелец не явился бы из глубин Вселенной нагишом - там, говорят, достаточно холодно. К тому же парикмахеры внеземных цивилизаций, по имеющимся у меня сведениям, не стригут клиентов под канадку и не освежают одеколоном "Красная Москва".

- Это точно? - усомнился Кузишин.

- Так утверждает санитарка, которая брила голову нашему подопечному перед операцией. А потому давайте все-таки исходить из его земного происхождения... Покажите, где обнаружили его!

Верхняя площадка Высокого Холма округлым мысом нависает над крутосклонами, чьи карнизы цепко держат, не давая им сползать вниз, корневища густо посаженных деревьев и кустов. Разлившийся перед рестораном и летним кафе асфальт, углубляясь на северо-западе в лесопарк, сужается до размеров дороги-тротуара, по которой даже на "Москвиче" не проедешь без того, чтобы не съехать влево или вправо на обочину, не задеть бортами о ветки кустов, деревьев. Уже через тридцать метров дорога скрывается из виду, если смотреть от летнего кафе, за плотной стеной разросшихся каштанов, а еще через полтора десятков метров, у старого дуба, делает полупетлю, разворачивая машины в обратном направлении. Сразу от дуба начинается уклон...

Кузишин проехал еще метров двадцать в обратном направлении и остановил "Москвич".

- Здесь, - сказал он, выходя из машины и показывая на кособокую сосенку, что росла на обочине. - Как раз у этой сосны я обнаружил его. А за теми кустами сразу обрыв. Потерпевший лежал ногами к кустам. Поэтому создалось впечатление, что он полз к дороге. А раз так, то решили, что у обрыва он не сам оказался - преступники затащили.

- С какой целью?

- Чтобы сбросить вниз. Этой стороной Холм к городской товарной станции обращен, прямого сообщения оттуда с верхней площадки нет, почти вкруговую через центр города надо добираться. Так что когда бы мертвое тело обнаружили там внизу, могли б и не догадаться, что оно сброшено отсюда.

- Почему же, в таком случае, преступники не сбросили его?

- Видно, кто-то помешал им.

Валентин задумался. То, о чем поведал сейчас Кузишин, было известно ему. Тем не менее беседа с автоинспектором дала пищу для новых размышлений, которые нахлынули как-то разом, еще не выстраиваясь в строгий ряд, но уже беспокоя какой-то неясной догадкой.

- Иван Семенович, какие части тела потерпевшего были испачканы землей?

- Весь он был испачкан. Не так чтобы очень, но весь.

- У вас не создалось впечатление, что он скатился по уклону?

- Была такая мысль, и я высказал ее капитану Мандзюку. Но потерпевший мог скатиться только по обочине, а она - смотрите - сплошь травой покрыта.

Валентин бросил взгляд вверх по уклону. Действительно, вся обочина покрыта высокой густой травой. Уклон начинался от старого дуба, чьи выступающие из земли узловатые корни напоминали щупальцы гигантского спрута. Дуб стоял в нескольких метрах от дороги, но его корни-щупальцы упирались в асфальт.

И вдруг словно что-то толкнуло Валентина. Не говоря ни слова, он направился к дубу, шагнул с асфальта на узловатые корни, сделал несколько шагов по направлению к обрыву и... замер. От его ног вниз по уклону, параллельно обрыву, шла неширокая глинистая прогалина, обрывающаяся на полпути к кособокой сосне. Валентин наклонился, коснулся рукой мокрой глины и едва не упал - подошвы туфель заскользили по корням.

- Осторожней, товарищ майор! - крикнул подоспевший Кузишин. - Там сразу обрыв.

- Прогалина, - словно оправдываясь, сказал Валентин и, как бы в доказательство своих слов, показал испачканную глиной ладонь.

- Да-а! - удивленно протянул Кузишин, разглядывая глину на руке майора. - Похожа на ту, которой потерпевший испачкался. Не заметили при осмотре эту прогалину - ни от сосны, ни с асфальта ее не видно. А оно, значит, вон как было. Одно только не пойму: почему они его по обочине скатили? Возможно, не разобрались в темноте и посчитали, что в овраг бросают?

- Или уронили впопыхах, - подхватил Валентин. - Ноша была не легкой, а корни скользили под ногами.

- И все-таки действовали продуманно, - несколько помедлив, сказал Кузишин.

- Продуманно, - согласился Валентин. - А чтобы обдумать все, надо определенное время. Таким временем здесь - на месте, преступники не располагали.

- Это вы верно заметили, - уважительно посмотрел на него Кузишин. Что же теперь получается?