В интересах государства - Бивор Энтони - Страница 18

• Предыдущая
• 18/51
• Следующая

– Дальше.

– Боюсь, это все, чем я пока располагаю. Бригада по расследованию и обеспечению безопасности передаст нам все, что у них есть на этого Дельгадо, да и наши надеются ко второй половине дня кое-что о нем разузнать. А может, обратиться в Си-два, пусть проверят, нет ли чего-нибудь интересного у американцев в списке лиц, подлежащих наблюдению в связи с подрывной деятельностью?

– Пока не надо. Посмотрим, что можно сделать своими силами. А его адрес известен? И главное – связи?

– В настоящее время нет, но один из программистов ждет от нас сигнала, и они моментально дадут нам все связи этого малого.

– А когда вы об этом узнали? – спросил Сайкс.

– О чем? О Дельгадо? Его засекли около недели назад, но он ухитрился ускользнуть. Съехал с квартиры дней за десять до приезда генерала и с тех пор ни с кем из эмигрантов, находящихся под наблюдением, не встречался. А о том, что на Иньесту готовится покушение, я узнал только вчера.

Сайкс вздохнул и тупо уставился на лежавший перед ним блокнот. Затем снял очки и стал тереть глаза.

– Если ваше сообщение верно и он не общается с другими южноамериканцами, то это может означать только одно…

– Да, сэр, – бесстрастно ответил Дандас. – Это значит, что его связи мы должны искать среди наших.

– Совершенно верно, – поспешил согласиться Сайкс. – Особенность нашего положения заключается в том, что нельзя допустить никакого, даже неудачного выступления против генерала. Его пребывание у нас ни в коем случае не должно выплыть наружу.

– Думаю, все, участвующие в этом деле, понимают настоятельную необходимость соблюдать тайну, сэр.

Сайкс поднял голову: ему послышались в словах Дандаса критические нотки. Его заместителю не следует выказывать отрицательные эмоции к человеку, которого он по долгу службы обязан охранять.

– К трем часам представьте мне подробный отчет. Я буду докладывать заместителю комиссара.

– Хорошо. Но у нас, по крайней мере, есть одно утешение: через пару дней этот Иньеста свалится с нашей шеи.

– Борьба с терроризмом никогда не увенчается успехом, если мы будем относиться к ней с узковедомственных позиций, – резко сказал Сайкс. – Это международная угроза, только так к ней и следует подходить. А потому я хочу, чтобы вы выяснили, есть ли у этого типа Дельгадо хоть какие-то связи во Франции. – Он помолчал, глядя на изумленное лицо Дандаса. – Да, гипотеза, высказанная вами в прошлый раз, нашла подтверждение. Иньеста будет долечиваться во Франции, но повторяю: об этом – никому без моего особого разрешения.

Дандас подавил желание спросить, откуда это стало известно, и вернулся к себе в кабинет. Следовало ожидать, что Сайкс накинется на него, когда он сказал, что Иньеста скоро свалится с их шеи. Международное сотрудничество в борьбе с терроризмом было одной из священных коров Сайкса: он был убежден в его необходимости так же твердо, как и в том, что террористов надо убивать на месте в интересах государственной безопасности. Но это уже вот-вот должно было стать принципом официальной политики, как явствовало из секретных переговоров между европейскими министрами.

Сайкс проводил глазами своего заместителя и придвинул к себе телефон. Он снял трубку и тут же положил ее, обдумывая, что сказать. Его встреча с Алексом Гамильтоном вчера вечером была короткой, но результативной. Ему не понравился Гамильтон – а Сайкс гордился тем, что способен объективно оценивать людей, – тем не менее ему льстило, что он встречался и имел личную беседу с такой знаменитостью. Не без раздражения он вспомнил, как дома ему пришлось спуститься с небес на землю: жена просила его заняться подписками книжного клуба, а у него совсем не было на это времени, из-за чего и возникла ссора.

– Le commissaire Beck, s'il vous plait, – произнес он на своем плохом французском, и снова повторился весь ритуал вежливости.

– Есть ли новости относительно планов нашего гостя? – спросил Бек.

– Да, комиссар. Он улетает от нас на частном самолете в четверг, в двадцать тридцать, и прибудет в Марсель-Мариньян через два с половиной часа. – Затем он сообщил подробности о самолете и вилле Гамильтона. – Кстати, комиссар, должен вас предупредить: не исключено, что против него готовится некая акция. Что до нас, то мы тщательно проверяем, не тянутся ли ниточки к какой-нибудь группе по вашу сторону Ла-Манша.

– Я очень ценю ваше сотрудничество, – сказал Бек. – Не думаю, что будет разумно наводнить район вокруг виллы нашими людьми. Нам ведь тоже не хотелось бы привлекать внимание к присутствию Иньесты в нашей стране. Ке-д'Орсе хочет, подражая вашему лорду Нельсону, повернуться в эту сторону слепым глазом.

– Вы, безусловно, понимаете, комиссар, – осторожно добавил Сайкс, помня свою недавнюю бестактность, – что его личная охрана будет вооружена до зубов.

– Это мы учтем. Все будет отрегулировано еще в аэропорту, и я отдам строжайший приказ, чтобы ни один из моих людей не приближался к вилле, а то ведь… м-м… охрана может и перепутать.

У Сайкса словно тяжесть свалилась с плеч: комиссар все понял с полуслова, его не надо было учить профессиональным тонкостям, рискуя испортить отношения.

Сбоку от автострады парил ястреб, и Брук Гамильтон на секунду скосил глаза – ему захотелось увидеть, как ястреб падет камнем вниз. Но не увидел: машина оставила птицу далеко позади – она все еще парила в небе, и Брук устремил взгляд на автостраду. Движение на Дувр было очень напряженное – туристские домики на колесах, грузовики с прицепом. Как было бы хорошо отдаться праздничному настроению выходного дня, но Ева Лэмберт упорно молчала от самого Лондона.

Ему казалось, что она нарочно воспринимает все его слова в искаженном виде. Когда он заехал за ней сегодня, то едва узнал ту девушку, к которой привык. Белокурые волосы ее не были стянуты на затылке резинкой, она слегка подкрасилась. Смутившись, Ева заметила, что это необходимо для конспирации, а когда он по привычке сказал ей комплимент, она так резко оборвала его, словно он пытался ее оскорбить. Хорошенькое начало, расстроился Брук. Зачем только он согласился взять ее с собой! Даже ястреб не пробудил в ней никакого интереса.

Подъезжая к Кентербери, Брук почувствовал, что сейчас взорвется.

– Послушайте, – воскликнул он, – я не претендую на то, чтобы нравиться вам, но, ради бога, постарайтесь правдоподобно играть ту роль, которую вы согласились взять на себя. Мы должны выглядеть беззаботной парой, поехавшей вместе отдохнуть, так что извольте сбросить с себя эту мину отчужденности. – Краем глаза он поглядел на нее, но она продолжала смотреть вперед с застывшим выражением лица. – Ну так как?

– Что «как»?

– Прекратите вы или нет изображать из себя похищенную девственницу? Если нет, то я высаживаю вас, и возвращайтесь поездом в Лондон.

Он испытующе уставился на ее строгий профиль, но она продолжала молчать. Высажу ее в Кентербери на станции, решил Брук.

– Простите меня, – внезапно сказала Ева тоном, в котором не чувствовалось извинения.

– Вы что, думали, что я наброшусь на вас при первой же возможности? – спросил он, чуть-чуть смягчаясь.

– Нет, – ответила она, не поворачивая головы.

– Хорошо, давайте забудем об этом. – Брука неожиданно осенило, что таким тоном с Евой лучше не говорить. – Я только хотел сказать: мало веселого ехать вдвоем и молчать, как рыбы, а впереди еще такой длинный путь.

От сознания, что надо поддерживать беседу, она еще больше смешалась. Она не знала, как начать. Замечание о хорошей погоде будет похоже на издевку. Может, спросить еще раз о том, как они встретятся в Париже? Она открыла было рот и тут заметила, что по другой стороне шоссе навстречу им движется военная автоколонна с зажженными фарами. Ева быстро взглянула на Брука – как он это воспринял? Но на его лице не отразилось то сложное чувство, которое он испытал, увидев солдат. Как будто ему в лицо бросили обвинение в предательстве, а ведь он не замышляет против своих соотечественников ничего дурного. Говорил же Андрес, что в наши дни линия фронта давно сместилась, только этого никто не хочет признавать.

• Предыдущая
• 18/51
• Следующая