Разорванное небо - Бирюков Александр Викторович - Страница 83

• Предыдущая
• 83/102
• Следующая

«Пускай попробуют теперь догнать меня на своей коробке из-под сардин! Кишка тонка! Да и не будут они этого делать, у них вон остался и контейнер, и дурак этот, пусть теперь отдувается».

А у засады экспедитор, поднявшись с земли, замахал руками на бородатого бандита:

– Дед! Скажи ты им!

Действительно, азартные сербы упоенно били из своих «Калашниковых» вслед уходящему тягачу.

– Да пусть их! – ответил Дед. – Лишних дырок привезти для правдоподобия-не помешает. Но как он рванул, а? Здоров мужик!

– Так он еще и на гонках ездит, – объяснил экспедитор, отряхиваясь. – Но с чего он так? Решил, кончать нас будут?

– Откуда я знаю? Наверное. Теперь по его милости ищи другой тягач, – ворчал Дед, разглядывая накренившийся контейнер.

Массив Шар-Планина. Новая тактика Инсценировка ограбления трейлера, или операция «Романтики с большой дороги», как окрестил ее Дед, закончилась достаточно благополучно. Новый тягач найти, правда, не удалось, но люди Тамашаивича в короткий срок добыли несколько обычных грузовиков и до наступления темноты вывезли весь груз, а контейнер на прощание подорвали специально привезенной с собой немецкой стокилограммовой бомбой, ведь надо было куда-то девать и эти боеприпасы.

Появление новой партии вооружения «неизвестно откуда» – кроме Корсара, начальника охраны и надежных людей, выделенных для этого. Дед больше никого в операцию «Романтики» не посвятил – привело, как ни странно, к разладу среди сербских офицеров. Зайдя тем же вечером по какому-то делу в «командирню», Корсар оказался невольным свидетелем настоящего скандала, который устроил Тамашаивичу комендант, видимо оскорбленный недоверием. Малошан пытался успокоить обоих, но тут и Шелангер принял позу оскорбленного достоинства, правда, в отличие от коменданта, был молчалив и на командира русских летчиков даже не взглянул. Возвращаясь на базу. Корсар думал о том, что теперь, может статься, офицер тактики с обиды начнет манкировать своими обязанностями и придется самим объявлять вылеты явочным порядком.

Однако на следующее утро комендант Кадарник пришел к летчикам мрачный и подавленный, причем дело было явно не во вчерашних обидах. Несмотря на ранний час, от него пахло спиртным, и, присев на свободный стул, он подпер голову руками и тихо проговорил, сильнее, чем обычно, запинаясь в русских словах:

– На радио сказали – сегодня ночью неизвестные самолеты бомбили Прашевац. Там сейчас ремонтерные базы, летишце… аэродром. И там мои родители. Я не хотел сказать, что… Наоборот, я хотел сказать… А! – и, махнув рукой, комендант вышел прочь.

– Вот уж не думал, что он способен переживать! – удивился Казак.

– Запереживаешь тут, – буркнул Дед. – Наверное, сказать он хотел что-то вроде «защитите моих стариков», а как? «Чебурашку» у нас забрали, а наземное оповещение тут ни к черту Эй, Казак, что скажешь?

– А что скажу? Можно попробовать взлетать по очереди и висеть, работая бортовым локатором. Если двигатели не гонять слишком сильно и подвесками не увлекаться, часа по три можно дежурить. С топливом здесь вроде как все нормально.

– Хм… А не боишься, что раскроешь базу?

– Волков бояться… – язвительно начал Дед, но перешел на серьезный тон: – То, что нас до сих пор не засекли, объясняется просто: летаем мы редко, хотя вроде бы и метко. А кроме того, везет, наверное.

– Не думаю, что нас сразу засекут! – горячился Казак. – У меня тут записана парочка маршрутов, когда можно нырять в радиолокационную тень гор в разных местах и потом уже идти к полосе. Но Дед прав. Найти нас – это вопрос времени. А сидеть, ожидая, когда с неба что-то упадет… Я лично не собираюсь!

– Чего-чего? – поинтересовался Корсар, но Казак спокойно говорить уже не мог, его как прорвало.

– Того! Контракты наши кончились! Каждый сам себе хозяин, и нечего на других давить!

Корсар удивленно и насмешливо прервал его:

– Ну здрасте, приехали. То Дед на Хомяка чуть не с кулаками лезет, то ты теперь… Не хватало еще мне истерики тут выслушивать. Никто на тебя не давит, только не забывай, что вместе мы – сила. А поодиночке нас пощелкают, как… Словом, пощелкают. Ну как, успокоился?

– Успокоился, – Казак виновато опустил голову и услышал голос Деда:

– А идея у парнишки дельная. Если с умом взяться, можно и без «чебурашки» обойтись.

– Ну, в общем-то, да. Попробуем, – подытожил Корсар. – Только бы в штабе не помешали.

Опасения Корсара, к счастью, не оправдались: офицер тактики, как всегда, пунктуально явился на планерку, хотя и держался с летчиками холоднее обычного. Он рассказал, что во время налета на Прашевац были разрушены последние две современные РЛС и теперь рассчитывать на поддержку с земли не приходится. Командование предполагает наладить наземное визуальное оповещение, но когда это будет сделано, информации не дает и предлагает летчикам пока что действовать по своей инициативе. В довершение своего рассказа Шелангер не удержался и ввернул:

– Раз уж русские товарищи имеют свои, секретные от нас каналы снабжения, может, у них и другие службы здесь уже развернуты, а мы им только мешаем?

«Шел бы ты лесом!» – чуть было не сорвался Корсар, но решил не портить отношений дальше и, как бы не заметив подколки, спокойно поведал присутствующим о плане действий. Серб не нашел, к чему придраться, и отправился отдавать приказания техникам.

Первый вылет на дежурство достался Казаку, и, сидя в кабине «сухого», пока его вывозили из подземного ангара, он еще раз прокручивал в голове план полета: пройти по ущелью, выйти из него вертикально вверх, забраться на десять тысяч и там не торопясь ходить, осматривая окрестности, а в случае обнаружения противника – вызвать подмогу. Вроде бы все просто! Только бы погода окончательно не испортилась…

Похоже было, что теплые солнечные дни кончились. Теперь по небу ползли серые клочкастые тучи, которые то просто задевали за вершины гор, то скрывали их под собой чуть ли не наполовину. Теоретически навигационный комплекс самолета должен был обеспечивать посадку при видимости до пятидесяти метров, и эти посадки отрабатывались, но не в таких стесненных условиях. Казак с некоторым беспокойством представил себе, как серая хмарь накрывает полосу и он ведет истребитель на посадку, руководствуясь только приборами… На тренажере он уже попробовал, но ни практике повторять эту операцию почему-то не хотелось. «Ладно, будь что будет. Вперед!» – и Казак, выведя двигатели на взлетный режим, снял самолет с тормозов.

Через несколько секунд грохочущий СУ-37 вонзился в облака. Долго, очень долго Казак ничего не видел вокруг себя, кроме ровной серой мути, и лишь на высоте шесть километров в глаза ударило солнце и небесная синева засияла своей первозданной чистотой. Казак невольно улыбнулся, и почти сразу же на дисплее появилась схема воздушной обстановки: несколько далеких целей и две близкие, до которых было не больше сотни километров.

Продолжая подъем, летчик развернул самолет в их сторону и внимательно всмотрелся: только что неторопливо шедшие строем со скоростью в пятьсот километров в час два больших самолета сейчас расходились – один, медленно разгоняясь, шел на юго-восток в сторону Адриатического моря, а другой разворачивался прямо на Казака, тоже постепенно набирая скорость.

Заботясь об увеличении продолжительности полета, дежурный самолет решили вооружать по минимуму – одна ракета увеличенной дальности Р-77 на подфюзеляжном пилоне и две Р-73 ближнего боя на крыльевых. Цель уже находилась в зоне досягаемости Р-77, но Казак медлил. Бортовой компьютер обработал данные локатора, и на индикаторе развернулось отдельное окошко, в котором появилось схематическое изображение цели.

Казак прокашлялся и сообщил Корсару на землю:

– На локаторе цель – большой четырехмоторный реактивный самолет. Курс двести сорок, удаление сорок пять.

– А не гражданский?

– Не знаю, на моем ответчике пусто. Сбить, пропустить?

• Предыдущая
• 83/102
• Следующая