Разорванное небо - Бирюков Александр Викторович - Страница 44
- Предыдущая
- 44/102
- Следующая
– Временно перерыв, на часок примерно.
– Понял. Слышь, Корсар, там вокруг нас люди на полосе есть?
Корсар глянул в приоткрытую створку ворот. Около торчавшего вверх несуразного хвоста АН-71 шла игра в футбол. Резервисты, видимо, таким образом развлекались от безделья.
– Есть, в футбол играют.
– Они думают, тут отборочный тур чемпионата мира, а вместо ворот используют наш самолетик. Я бы был не против, но их вратарь – бездарная дырка, и стуки мяча по фюзеляжу нам всем уже надоели хуже острот про хохлов и сало!
Подойдя к «Чебурашке», Корсар уже собрался было сделать футболистам внушение, тем более что мяч опять гулко стукнул о дюраль фюзеляжа, но события опередили его намерение.
Сначала загудел мотор, и тарелка локатора на обращенном вперед хвосте начала медленно вращаться. Футболисты бросили игру и, размахивая руками, о чем-то заспорили наверное, о губительном влиянии радиолокационного излучения. Кто-то из парней явно успокаивал остальных, убеждая не бояться. Но в этот момент открылась задняя дверь самолета, и в проеме показалась фигура в белом радиозащитном комбинезоне и круглом шлеме с затемненным забралом. Это решило все споры.
Футболистов как ветром сдуло. На бетоне остался лишь сиротливо лежащий мяч, который человек в защитном комбинезоне мощным ударом отправил куда-то в кусты, а затем откинул фильтрующее стекло.
– Вот шутники! Дома за такое могли бы и схлопотать, – весело заметил Хомяк, но по его голосу трудно было понять, одобряет он или осуждает увиденное.
Город Нове-Рашка. Войники и четники Распрощавшись с остающимися. Казак и Корсар отправились вслед за мрачным унтером (они уже знали, что сербские сержанты из охраны называются именно так) к коттеджу, где располагалась резиденция Тамашаивича. Начальник охраны встретил летчиков во дворе и без лишних слов перешел к делу:
– С вами поедут два моих другарника… два человека. Славко и Лужице. Оба по-русски говорят, часто ездят за границу, все там знают и вам помогут. Еще я им дал с собой денег, на всякий случай. Коменданту я ничего пока не сказал. Счастливо! – и он дружески хлопнул Корсара по плечу.
Славко, долговязый пижонистый парень в поношенном малиновом пиджаке и узких белых джинсах, молча повернулся и двинул по пыльной тропинке вниз. Вскоре за поворотом показался автомобильчик, очертания которого вызвали у Казака чувство смутного узнавания, а Корсар так просто умилился:
– «Запорожец», что ли! Откуда вы его взяли, Славко?
– Это не «Запорожец». – Оказалось, голос у Славко бойкий, высокий, и говорил его обладатель с сильным акцентом. – Это «црвена застава», наша малолитровка.
– М-да, – протянул Казак. -Десятитонный контейнер на ней не увезти.
– Мы на ней только до грузовика доедем. И там оставим, – пояснил Славко и, помолчав немного, зачем-то добавил: – Это старая машина моего младшего племянника. Он потом ее возьмет.
– Я счастлив… – буркнул Корсар и втиснулся на заднее сиденье, рядом с ним кое-как воткнулся Казак, а Славко уселся рядом с коренастым небритым водителем, и до последнего момента казалось, что ноги его в серых от пыли кроссовках не поместятся в тесном пространстве машины и так и останутся торчать наружу. Наконец водитель – второй серб, носящий странное для русского слуха имя Лужице, – повернул ключ зажигания. Мотор затарахтел, и машина покатилась по щебенке вниз под уклон, добросовестно передавая пассажирам каждую неровность дороги.
Казак, которому порядком надоел вид на долину от полосы, с удовольствием глазел по сторонам, благо было на что – недаром в мирные годы Югославия считалась одной из самых посещаемых туристами стран. Корсар же за несколько дней своих скитаний насмотрелся на горные пейзажи и почти что не заглядывал в окно. Единственный раз он оживился, когда их машинка прокатилась по длинному мосту через ущелье.
– Во, Казак, похоже, я как раз под этим мостом «Антону» хвост оборвал!
Поездка на «заставе» продолжалась около полутора часов, но под конец ее летчикам начало казаться, что время остановилось. Когда на въезде в большой поселок Лужице остановил машину и появилась возможность выбраться наружу, пассажирам заднего сиденья потребовалось, наверное, минут пять, чтобы затекшие и заболевшие от сидения в тесноте ноги начали нормально их слушаться.
Водитель сразу же ушел, а Славко, посмотрев на страдания Казака с Корсаром, доверительно сообщил:
– Сейчас будет другая машина. Гораздо лучше. И точно: вскоре за домами послышался характерный звук мощного дизеля, и к маленькой «заставе» подкатил огромный грузовик с косою полосой поперек радиаторной решетки, за рулем которого сидел Лужице. То, что новая машина «лучше», было очевидно – широкая и высокая кабина могла без проблем вместить человек восемь. Выкрашенный белым, этот грузовик производил впечатление одновременно мощи и аккуратности.
Тем временем Лужице открыл дверцу и призывно махнул рукой – дескать, залезайте. Второго приглашения не потребовалось, и грузовик мягко тронулся вперед.
– Как едет, а? Одно слово – «вольво»! – счел нужным восхититься Казак, но Лужице, не отрывая взгляда от дороги, его поправил:
– Не «вольво», а «лейланд». Эмблема так, для красоты.
Казак кивнул и тоже уставился вперед.
До Нове-Рашки «лейланд» докатил меньше чем за полчаса. Сначала дорога прошла сквозь горы через пару тоннелей, а потом нырнула в широкую долину, раскинувшуюся до новой цепи голубоватых вершин. Ровные ряды ухоженных садов и квадраты убранных полей придавали ей цветущий и исключительно мирный вид. Но вскоре впечатление это было нарушено.
Дорогу перегораживал полосатый шлагбаум, перед которым с обеих сторон стояли небольшие очереди машин, по десять-двенадцать в каждой. Однако Лужице не стал пристраиваться в хвост, а решительно направил машину прямо к контрольному пункту.
После короткого обмена репликами с пожилым полицейским в фуражке с белым верхом шлагбаум поднялся, пропуская грузовик. Водители других машин провожали его недобрыми взглядами, а благообразного вида седовласый мужчина в новой «ауди» сделал ему вслед неприличный жест.
Увидев это, Славко пояснил:
– Это из-за белого цвета. Он думает, мы из ООН. Их тут не любят.
– Да уж, – кивнул Лужице. – И не надо много говорить по-русски. Люди подумают, вы тоже оттуда, гуманитарные. Их тоже не любят.
– А они-то что такого тут сделали? – поинтересовался Корсар.
– Ничего. В том и причина, – коротко ответил Славко и погрузился в молчание.
Для того чтобы попасть на аэродром, пришлось проехать чуть ли не через весь город, и русские летчики с интересом присматривались к чужой жизни – ни тот, ни другой ни разу за границей не бывали.
Впрочем, ничего особенного они и не увидели – примерно так же выглядел бы средней зажиточности российский город: яркие рекламные щиты, привлекательно оформленные витрины магазинов, столики торговцев фруктами на тротуарах. В не слишком густом потоке на улицах то и дело мелькали ЗИЛы, «уазики» и «Жигули» разных моделей, хотя последние, возможно, были совсем не волжского производства, а польскими «самоходами», ведущими свою родословную от того же допотопного «фиата». Впрочем, одно отличие от российского города все же бросалось в глаза – это изобилие вооруженных людей в камуфляжной форме, носивших ее с каким-то, казалось, неуместным шиком. На пятнистой ткани сверкали под лучами солнца разнообразные шевроны, значки, ордена, яркие нашивки или просто начищенные до яростного блеска пуговицы. Еще экзотичнее выглядели окладистые черные бороды и отпущенные без малого до плеч нечесаные патлы многих военных. В сочетании с вооружением «до зубов» последние обретали странный свирепо-опереточный вид.
Внимание летчиков привлек открытый родстер, по скупым, но в то же время изысканным линиям кузова которого сразу чувствовалось, что это «мерседес», даже если бы на радиаторе и на колесах у него не было знакомой эмблемы. Развалясь на заднем сиденье, в нем ехал исключительно «живорасписной», по определению Казака, бородач. Из-за пояса у него торчал, в компании с парой кольтов и антикварным револьвером, турецкий ятаган такой внушительной длины, что его богато отделанная рукоятка возвышалась у седока над плечом. «Надо же нацепить столько всего. Ордена, серебряная подложка под погоны, аксельбант до пупа и эмблема на шапке! Не иначе как большая шишка – вон и личная охрана на джипе сзади… Ну и рожи! Такие у нас по рынкам шастают, дань с торгашей собирают, только у нас они без автоматов наперевес и не патлатые, а бритые… Эка пялятся… Слава Богу, проехали».
- Предыдущая
- 44/102
- Следующая
