Человек-саламандра - Бирюков Александр Викторович - Страница 71

• Предыдущая
• 71/77
• Следующая

– Хорошо, я выберу для вас плащ…

Оказавшись в спальне, где была приготовлена одежда, Лена начала стремительно переодеваться.

Ее план требовал всё сделать очень быстро. До того, как Огустина вернется с плащом.

По пути к гардеробной Огустина встретила Эрнеста.

– Она ходила к друиду, – сказал Эрнест.

– Значит, современная молодежь не безнадежна, – улыбнулась в ответ экономка.

– Дети играют наверху, – доложил Эрнест.

Тень озабоченности пробежала по лицу экономки.

– А во что они играют, вы не заметили?

– Совершенно определенно, – кивнул Эрнест, – они играют в друида и Леди Озера, пришедшую к нему за советом. Правда, их знание Традиции пока оставляет желать лучшего, но и они, по всей видимости, не безнадежны, как вы заметили.

– Возможно, на них благотворно повлияла встреча с нашей гостьей, – предположила Огустина. – Надеюсь, они не поссорятся, до того как я отправлю их в спальни.

– Вас что-то беспокоит? – заметил дворецкий.

– Юная леди выразила желание прогуляться перед сном, – со вздохом ответила Огустина.

– И что же?

– Она совершенно определенно высказалась в том смысле, что дождь скоро закончится и позже возобновится.

– Так вы только теперь догадались об этом?

– О чем я догадалась? – встрепенулась экономка.

– О том, что всё складывается одно к другому и указывает на определенный вывод, – с торжеством заявил Эрнест. – Стихия талой воды.

– Вы говорите как друид или привратник.

– Но ведь это же так очевидно!

Огустина приложила холодные ладони к внезапно вспыхнувшим щекам.

– Вы нарочно беспокоите меня? – прошептала она.

Эрнест взял ее за руку и коснулся губами кончиков пальцев:

– И всегда рад вас утешить.

– Еще много забот, – смущенно улыбнулась Огустина, – дети… Наша гостья… – и с усилием вернулась к серьезному тону, – однако вы находите?..

– Я почти убежден.

– Мне не хочется отпускать ее одну на прогулку, – сказала Огустина.

– Хорошо. Я буду сопровождать ее.

– Составьте компанию юной леди. Тем более, это важно, если наши догадки окажутся верны.

– Я понимаю…

Тем временем Лена облачилась в действительно комфортный костюм маленькой разбойницы.

Ее «военная хитрость» заключалась в том, чтобы не ждать Огустину и не проходить через главную дверь, где непременно маячит «страж и открыватель ворот».

Почему-то казалось важным выскользнуть из дома незамеченной.

Поначалу она хотела вообще повести себя куда как сложнее. Покорно изобразить усталость и завалиться пораньше спать.

Потом соорудить по-пионерски куклу из одеяла на постели и отправиться на разведку через окно на первом этаже.

Однако, по здравому рассуждению, этот план пришлось пересмотреть.

Во-первых, тогда ей придется отправиться в путь совсем уж глубокой ночью, а это, как показывал недавний опыт, добром не кончается.

Во-вторых, одежду придется добывать в «костюмерной», на другом конце дома, что само по себе рискованно. Даже если не брать в расчет пакостную способность дома менять планировку.

К тому же она не знала, когда укладываются дворецкий и домоправительница. И напороться на них среди ночи не улыбалось.

Потом, опять же привратник – если он бродит по парку среди ночи, то что тогда? Этот дремучий мужик ее настораживал.

А так… Пусть думают, что она в доме опять заблудилась.

Опыт выхода в парк и встречи с садовником-философом подсказывал ей. что скорее ее будут искать в доме, нежели отправятся в погоню.

Проблему составлял только плащ.

Можно было дождаться Огустины, и всё стало бы просто. Прогулка перед сном, в которой ей никто не отказывал. Но почему-то именно так поступать И не хотелось.

Что-то подсказывало, что из дома надо именно выскользнуть. И пусть думают что хотят.

Хотелось уйти из-под этой навязчивой опеки.

Больше всего она боялась, что ее на прогулку одну не отпустят.

Она подумала, что в этом доме, как на даче, должен быть какой-то шкаф для верхней одежды, именно на случай непогоды.

Но поскольку ничего подобного не обнаружилось у главного входа с привратником, то, наверное, должны быть еще какие-то неглавные входы-выходы.

Ну не может же, в самом деле, не быть черного хода в таком большом доме!

Паромотор Альтторра Кантора стремительно отмерял расстояние, ровно и мерно рокоча мотором, отдуваясь, брал подъемы, посвистывал на спусках.

Антаер выбрал другую дорогу для возвращения. Он не видел необходимости заезжать в Рэн. Председатель тамошней милиции должен был выполнить переданные ему предписания. Выполнить непременно на свой манер. И чем более спесиво он к ним отнесется, дескать: «столичные полицейские нам не указ», тем будет лучше.

Подумав об этом, Кантор улыбнулся, озадачив улыбкой своего спутника, несколько уже притерпевшегося к скорости передвижения и находящего в ней даже некоторый шарм.

Кантор вел мотор по дороге из Нэнта в Ман, стоящий на правом берегу северного притока Лур-ривер. Там он собирался свернуть на север и северо-восток, дабы прибыть в предместье Мокк-Вэй-Сити, носившее название Пэриз. У него был резон посетить это захолустье.

Лендер подумал и решил, что не сильно отвлечет антаера от управления экипажем, если задаст вопрос, мучивший его последнее время. Перед глазами сочинителя прошло много событий, но тем не менее он так и не мог понять, как движется дело, удалось ли сыщику что-то выяснить, как скоро развитие следствия придет к развязке и что же это будет за развязка…

– Вам удалось узнать что-то важное? – спросил он, так и не решившись разразиться всем списком вопросов, которые вертелись у него на языке.

– О чем? – ответил вопросом на вопрос антаер.

– О том деле, которое вы расследуете, разумеется, – немного оскорбился сочинитель. – Как далеко продвинулось дознание. Что значат все эти таинственные знаки?

– Я узнал, что этот узел куда хитрее, чем я полагал.

– И это всё?

– А вы нетерпеливы, – поделился наблюдением Кантор. – Неймется узнать, когда мы поймаем беглеца?

– Пожалуй, да.

– Не раньше, чем он проявит себя.

– Но как?! Как он себя проявит? – заерзал Лендер. – Допустит неосторожность.

– Нет, – покачал головой Кантор. – Он не проявит неосторожности. Такого подарка он нам не сделает. Он будет осторожен как никто иной.

– Тогда чего же нам ждать?

– Черной повозки, юноша, – зловеще изрек антаер. – Неумолимого появления черной повозки.

– Брички извозчика, которую похитил человек-саламандра? – догадался сочинитель. – Вы ее имеете в виду?

– Нет. Я говорю о смерти.

– Простите, но я не понимаю.

– В тех краях, где я вырос, говорят, что смерть – это черная повозка, которая останавливается перед каждым домом. Перед одним раньше, а перед другим позже, но перед каждым.

– Какой мрачный и глубокий образ! – восхитился Лендер. – Но что это значит?.. Я имею в виду – в нашем случае.

– Беглец… Он покинул свою холодную келью в башне твердыни Намхас для мести. И он стал возницей черной повозки. Он принял на себя божественную миссию, как он считает. И сделался для нас неуязвимым. Пока он ведет повозку – он невидимка. Но едва он сделает остановку, я увижу его. Среди тысяч естественных и противоестественных смертей я узнаю ту, которую доставит он. И я попытаюсь его настигнуть. Если мне это не удастся, то я буду поблизости, когда он остановит свою повозку в следующий раз. Я буду ждать его. Вот что я имею в виду.

Мурашки бегали по коже Хая Малькольма Лендера, когда он выслушивал Этот рассказ, сидя рядом с местом возницы в паромоторе, в тревожных сумерках, по дороге в Ман.

Небо грозило дождем.

И окрестный пейзаж казался исполненным суровой величественности и тайны.

Призраки блуждали в холмах и полях. И в этот сумеречный час, казалось, самое время загрохотать по булыжнику тяжкой поступи копыт, рокоту черных колес, неотвратимой повозки смерти.

• Предыдущая
• 71/77
• Следующая