Эон - Бир Грег - Страница 103

• Предыдущая
• 103/117
• Следующая

А в седьмой камере, на границе Пути, роботы начали устанавливать мощные заряды, чтобы взрывами отделить северный конец Пути от астероида и закрыть его.

Президент или его сторонники практически ничего не могли сделать. Организация Гарднера обладала достаточной властью, и фракционеры были полностью преданы ему. История человечества еще раз доказала, что худшая из возможных ошибок в политике – недооценка своих противников.

У ван Хамфьюиса не было иного выбора, кроме как принять предложение Гарднера и взять на себя руководство секторами, предназначенными для радикальных гешелей.

В лесу Центрального Города, лишенный веса, в сопровождении охранника – гешеля-неоморфа, Павел Мирский начал сожалеть о своем решении. Ему казалось, что он затерян в кошмаре Босха, и он спросил себя, стоит ли жажда исследований и стремление к новому всех этих странностей и тревоги.

Ему предстояло навсегда забыть свое прошлое и культуру…

Мирский обвинил себя в том, что могло считаться величайшим дезертирством всех времен.

Ольми стоял один возле помоста, глядя на клавикулу. Он был бы рад, если бы Инженер мог взаимодействовать с его мыслями, комментируя его действия либо положительно, либо как-то иначе, но Корженовский находился в неактивном состоянии.

Васкес и Лэньер все еще были в своей комнате. Обычай спать по восемь часов подряд выглядел для Ольми одновременно своеобразным и интересным. Иметь каждый день длинный, ничем не заполненный период жизни, свободный от мыслей и занятый некими потусторонними видениями… Тальзитское очищение было намного более эффективным, но Ольми забавляло, что некая примитивная часть его самого все еще испытывает потребность в простом сне.

Он никогда глубоко не задумывался над различиями между людьми его и их времени, за исключением тех случаев, когда нужно было как-то обеспечить их нужды. Даже при учете всех новшеств его времени, сходство намного перевешивало различия.

Йетс пересек мягкий зеленый ковер лужайки и подошел к помосту. Лицо его было мрачным.

– Наше время ограничено, – сообщил он Ольми по графоречи. – Пост охраны у отметки один и девять экс девять сообщает о чрезмерном излучении на границах потока. Возможно, джарты готовятся открыть новые, очень широкие ворота.

– Ворота к сердцу звезды? – спросил Ольми.

– Таково предположение. Персонал поста готовится к отступлению.

Эта идея обсуждалась в высших кругах обороны в течение десятилетий. Она была столь же проста, сколь и радикальна: Путь во многих точках соприкасался с небесными телами. С тех пор как Путь стал, в сущности, пустым безлюдным туннелем, открытие кольца массивных ворот к ядру звезды должно было отсосать находящуюся под высоким давлением перегретую плазму и распределить ее по всему Пути. Барьеры – хотя и построенные из модифицированного пространства-времени Пути – должны были принять на себя сверхвысокую температуру и в конце концов рухнуть. Сам Путь остался бы нетронутым, но все остальное на протяжении миллиардов километров должно было просто распасться на составляющие частицы.

– Насколько быстро пойдет фронт плазмы? – спросил Ольми.

– Его могут замедлить лишь вихревые эффекты. Конечная скорость составит около шести тысяч километров в секунду.

– Тогда у нас останется около тридцати двух часов на эвакуацию.

– Если они не смогут открыть ворота на расстоянии…

Мысль о том, что джарты могут управлять воротами Пути на расстоянии, уже много лет назад отрезвила тех, кто работал над планами защиты. Джарты никогда не демонстрировали подобную способность в пределах отрезка, контролируемого людьми, но данные о различных нарушениях Пути привели многих исследователей ворот – включая группу Рю Ойю – к убеждению, что они могут поступать так за отметкой два экс девять.

– Я передал информацию сенатору Ойю, – продолжал Йетс. – Ее отец сейчас работает вместе со своими исследователями. Она сообщит ему об всем, когда с ним можно будет связаться.

Ольми заметил Патрицию и Лэньера, появившихся из жилого комплекса.

– Как вы думаете, сер Васкес согласится? – спросил Йетс. – Вы провели значительно больше времени с нашими гостями, чем я.

Ольми изобразил символ неуверенности с чертами подавленного настроения: неполный неоморф, выбирающий форму тела.

– Мне бы ваше спокойствие, – заметил Йетс. – Не откажусь прямо сейчас от тальзит-сеанса.

Патриция заметила Ольми и Йетса и помахала им, затем коснулась руки Лэньера. Оба пересекли лужайку и подошли к помосту.

– Я должна увидеться с сером Ойю, – сказала она Ольми. У Лэньера был дикий вид, его глаза бегали по сторонам.

– Он на совещании со своими исследователями. Сенатор Ойю передаст ему любую информацию.

– Хорошо. Я полагаю, что мне не обязательно говорить с ним лично. Ольми…

Взгляд Лэньера сосредоточился на Ольми; на его лице застыло несчастное и обиженное выражение.

– Я решила. Я согласна на сделку.

Ольми улыбнулся.

– Когда вам было бы удобно?

Наше время ограничено, – заметил Йетс.

Патриция пожала плечами.

– Полагаю, можно и сейчас. В любое время.

– Я возлагаю на вас личную ответственность, – сказал Лэньер Ольми, выразительно указывая на него пальцем.

– Беру ответственность на себя, – торжественно заверил Ольми. – С ней ничего не случится.

Йетс пошел сообщить сенатору Ойю, что они готовы начать. Ольми повел их к незаконченному куполу, где они впервые встретились с Рю Ойю, и изобразил инструкции для плававшего неподалеку монитора.

– Он вызовет медицинского робота. Я внесу в его систему некоторые модификации и передам ему составные части личности. Затем вы передадите свое Таинство, и матрицы будут объединены вместе. Это совсем просто.

– Если это сработает, случится чудо, – вполголоса сказал Лэньер, – а вы говорите, что все просто.

–«Восстань, Лазарь», с вашей точки зрения, верно? – спросил Ольми, надеясь развлечь его.

– Не надо нас опекать.

Гнев Лэньера явно нарастал. Ольми понимал его. Теперь, когда Патриция приняла решение, Лэньер был отстранен от происходящего. Он оказался просто придатком. Патриция явно проигнорировала его опасения.

Медицинский робот яйцеобразное устройство высотой около метра, с пурпурными отметками в тех местах, откуда должны были появляться манипуляторы и другие инструменты – приблизился к ним, плывя в нескольких сантиметрах над травой.

Ольми изобразил модифицирующие инструкции, и робот превратился в небольшую чашеобразную конструкцию на конце толстого металлического кабеля. Ольми поместил чашу чуть ниже уха и закрыл глаза. Патриция с широко открытыми глазами наблюдала за происходящим, переплетя пальцы. Ее спокойствие казалось теперь искусственным. Желудок Лэньера завязался в тугой узел.

Прешиент Ойю и ее отец присоединились к ним в тот самый момент, когда Ольми убрал чашу. Они молча остановились в нескольких метрах.

Робот подплыл ближе к Патриции. Перед ним развернулось силовое поле, образовав нечто вроде койки, и Ольми предложил ей лечь. Она подчинилась. Затем робот развернул вокруг головы веер черных кабелей, словно сетку для волос.

Сетка сама подстроилась под размер, охватив ее волосы. Патриция протянула руку, чтобы потрогать ее.

– Я никогда не смогу появиться на публике с этой штукой, – пошутила она.

Лэньер встал на колени рядом с койкой и взял ее за руку.

Патриция поморщилась, потом повернула голову и взглянула на Ольми.

– Я готова.

– Это будет не больно, никаких ощущений, – сказал он.

– Ну, так или иначе, я готова.

Она сжала руку Лэньера и отпустила ее. Он отступил назад.

Сетка натянулась, и Патриция вздрогнула; давление было не болезненным, но, тем не менее, сильным. Лэньер сочувственно кивнул, но не двинулся с места. Прешиент Ойю подошла и положила руку ему на плечо.

– Она несет в себе часть нашей мечты. Не беспокойтесь.

Лэньер, прищурившись, посмотрел на сенатора.

• Предыдущая
• 103/117
• Следующая