Наковальня звезд - Бир Грег - Страница 63

• Предыдущая
• 63/126
• Следующая

— Причины изменений не ясны. Но они были убеждены, что Левиафан не является их основной целью, поэтому получили горючее от жителей одного из миров и покинули планету.

Мартин тряхнул головой:

— Это все?

— Архив памяти получил значительные повреждения. Беглецы Красного Дерева могли понять, как дезактивировать мозговой центр корабля или вмешаться в его работу. Более девяноста записей плохо воспроизводятся. Одна треть записанного на корабле сохранилась, но все исторические записи об их цивилизации испорчены.

— Что и следовало ожидать, — сухо произнёс Ганс.

— Они провалились, — сказала Дженнифер. — Они потеряли смысл жизни и покончили с собой.

Мартин вспомнил мумифицированные трупы некоторых членов экипажа — тех, что лежали спокойно, безропотно приняв смерть.

— Слава Богу, этого не может случиться с нами, — заметил Ганс.

— Получат ли эту информацию другие члены экипажа? — поинтересовался мом.

Ганс, казалось, был удивлён вопросом. Он подумал и взглянул на Мартина так, будто бы хотел наказать его за какой-то проступок.

— Да, получат, — сказал он наконец. — Пусть знают все. Почему бы и нет? Это предостережение всем нам.

— Они будут для нас альбатросами, — излишне возвышенно выразился Гарпал. — Не знаю, что подумают другие…

— Это проклятый кровавый знак с небес, — оборвал Гарпала Ганс. — Розе будет о чём поговорить.

Буйная Ночь не стала всеобщим раскрепощением, а о том, что это предполагалось, можно было судить даже по названию. Поводов для разгула оказалось несколько. Во-первых, возвращение домой трёх путешественников. Во-вторых, экипажу надо было выпустить пар после получения сообщений о погибшем корабле. Но самой главной целью являлось укрепление авторитета не столько момов, сколько Ганса и его системы планирования.

В столовой экипаж получил отличный обед — впервые со времён Стычки пища показалось такой вкусной. Мартин не участвовал в подготовке Буйной Ночи, поэтому он, также, как и некоторые другие, он был шокирован тем, сколько злословия обрушилось на голову Гансу. Рекс Дубовый Лист, подстригшись под Ганса, с тремя Венди представил пародию на сексуальные выходки Пэна. Интермедия была не такой уж и смешной, скорее откровенно издевательской. Но экипаж очень бурно на неё реагировал. В досаде склонив голову, Ганс лишь мрачно усмехался.

Мартин хотел уйти после третьей пародии, но вдруг он явно заметил то, что нельзя было не заметить. Групповое действо было скоординировано и скооперировано: смеялись вместе, шутили вместе, вылезали из беды вместе. Такая демонстрация единодушия только усилила мрачное состояние Мартина. Он никогда не видел, чтобы на Земле общественные мероприятия вылечивали боль. Наигранная весёлость, оскорбительность неискренного юмора, панибратство маскировали отчаяние и печаль.

Ганс, сидя за столом в некотором отдалении от других, руководил всем этим с невозмутимым спокойствием.

Неожиданное пришло, конечно же, от Розы Секвойа. Она оставалась спокойной все то время, пока Мартин, Джакомо и Хаким путешествовали.

— Ждёт своего часа, — говорил Ганс.

Теперь, когда в представлении наступил перерыв, она взобралась на стол в центре зала. Присутствующие не могли долго сохранять неестественное настроение, и Роза воспользовалась наступившим моментом.

— Вы знаете меня, — сказала она. — Я сумасшедшая. Я вижу виденья и рассказываю сказки. Вы думаете, Ганс забавен. Вы думаете, вы сами забавны. Ну, а как насчёт меня?

Ответа не последовало. Наступила неловкая тишина.

— Как насчёт нас? — Розин свободный комбинзон не скрывал того факта, что её грузность перешла в мышечную массу. Она не была изящной и грациозной, но стала заметно сильнее и самоувереннее за последний месяц.

Её лицо светилось удовольствием от общения с людьми. Из всего экипажа только ей удалось сохранить естественную улыбку.

— Мы плоть и кровь, но мы позволили, чтобы нас протащили через сотни миллиардов километров для борьбы с призраками… для мести за людей, которых нет с нами. Это разве не забавно?

Лицо Ганса стало суровым и опасным. Он откинул голову назад, словно собирался укусить любого, кто подойдёт.

Но было в лице Розы что-то такое, что заставляло его оставаться на месте. Было понятно, что она не собирается горячо нападать на них за их глупость, предрекать гибель, приводя в пример погибший Корабль Правосудия. Она хотела выразить что-то другое.

— Кто из вас видит странные сны?

Вопрос попал в точку. Никто не ответил, но по напрягшимся телам и широко раскрытым глазам можно было определить, — таких большинство. Мартин наблюдал за своими приятелями.

— Вы видите сны о людях, которые умерли, не так ли?

— А ты? — рявкнул Рекс.

— О, да. Я вижу сны, если можно назвать так те ненормальные вещи, что случаются со мной. Мне становится плохо. Я не только говорю с умершими людьми, но и с умершими идеями. Я посещаю места, о которых никто из вас даже не вспоминал с тех пор, как был маленьким ребёнком. Теперь ещё это сумасшествие!

— Сядь, Роза, — приказал Ганс.

Роза не изменила выражения лица. Она улыбалась, не замечая Ганса.

— Я вижу сны о людях, которые умерли на Земле, — выкрикнула Жанеттта Нападающий Дракон. — Они разговаривают со мною.

— Что они говорят тебе? — спросила Роза.

Цель была достигнута, аудитория завоёвана, большинство настроено на изменение планов, на уход от абсурдности Буйной Ночи.

Кай Ворон успел перехватить инициативу разговора:

— Мои родители… — начал он.

— Твои родители что-то говорят тебе?

— Мои друзья детства, — это выкрикивала уже Кирстен Двойной Удар. — Они должно быть погибли. Их не было на Центральном Ковчеге.

— Что они говорят тебе, Кирстен?

— Мой брат на Ковчеге. — сообщил Патрик.

— Что он говорит тебе, Патрик? — Лицо Розы раскраснелось от энтузиазма.

Что-то кольнуло Мартина. Теодор.

— Они все говорят нам, что мы заблудились в лабиринтах и забыли, что для нас главное, — с триумфом подвела итог Роза. — Мы в лабиринте боли и не можем найти дорогу. Мы уже не ведаем, что мы делаем и почему мы здесь. Но нам необходимо это знать. Кто может сказать, почему мы здесь?

— Мы все знаем это, — сказал Ганс. Он пристально, оценивающе вглядывался в лицо каждого. — Мы делаем Работу. Мы достигли гораздо большего, чем все те, кто был до нас…

Он оборвал сам себя и посмотрел на Мартина.

— Мы знаем это здесь, — Роза указала на свою голову, затем положила руку на грудь, — но не знаем здесь.

— О боги, — простонал Ганс. Никто больше не произнёс ни слова.

— Мы играем и пытаемся шутить. Мы смеёмся над Гансом, но он не заслуживает наших насмешек. Он Пэн. Его работа трудна. Нам надо смеяться над собой. Над своей тоской.

Паола Птичья Трель выкрикнула:

— Ты больна, Роза. Некоторые из нас ещё не пережили горя. Мы не знаем, что делать… Прекрати нести чепуху!

— Мы все горюем. Все наши жизни — горе, — сказала Роза. — Горе и месть. Ненависть и смерть. Нет перерожденья, нет спасенья. С кем нас можно сравнить? С бездумными ножами, с пистолетами, с бомбой или с голубями в ракете?

— Выскажи свою мысль и заканчивай, — приказал Ганс. Он чувствовал, что действуя силой, вызывет неодобрение.

— Ещё кое-кто разговаривает со мной, — продолжала Роза, опустив подбородок и втянув плечи.

— Монстры из холла? — насмешливо выкрикнул Рекс .

— Дай ей сказать, — зло одёрнула его Жанетта Нападающий Дракон.

Ганс начал вставать.

Роза подняла обе руки.

— Существа, с которыми мы сейчас боремся и которых когда-то называли богами, вовсе не боги. Они даже не близки к богам. На прошлой десятидневке я видела то, что вдохнуло в меня жизнь.

— Бог наших отцов и матерей! — всхлипнула Жанетта.

Мартин соскользнул с кресла и собрался уходить. Он не хотел быть здесь, видеть это.

— Нет! — закричала Роза. — Оно имеет голос колоколов, флейт, птиц. Оно бороздит звёздное пространство, как кит в море.

• Предыдущая
• 63/126
• Следующая