Хорал забвения - Бир Грег - Страница 61

• Предыдущая
• 61/84
• Следующая

Он поднял раскрытую книгу, показывая Майклу страницу, о которой шла речь.

— Один человек, поэт, получает в сновидении Песнь. Проснувшись, он ее вспоминает, записывает строчку за строчкой… и тут его прерывают! Дела, какой-то человек из Порлока, — несомненно, его подослала противодействующая клика сидхов. И когда поэт возвращается к бумаге и перу, видения уже поблекли, остался лишь записанный фрагмент. Но у Кларкхэма есть часть Песни Силы, неведомая на Земле. И вот вы приносите отрывок, который был недоступен в Царстве, поэму Колриджа. — У Линь Пяо сверкали глаза. Он поднес книгу к глазам и начал читать:

Спригла внезапно умолк и ударил ладонью по книге, будто хотел убить осу. И вдруг запрыгал, держа книгу на вытянутой руке, и пронзительно завопил, как раненый кролик.

— Предатель! — выкрикнул он. — Человек!

Из книги выпал голубой цветок, сорванный Майклом на краю золотой долины. Безжизненный, но поразительно яркий цветок упал на пол. В мире желтого и золотого он казался драгоценным камнем.

Линь Пяо шарахнулся от него, вопя и приплясывая. Книгу он уронил, очевидно из страха, что в ней есть еще что-нибудь подобное. Один слуга отпустил Майкла и устремился к цветку, но тот скользнул по полу и стал увеличиваться и сокращаться, как будто задышал.

— Нет! — простонал Линь Пяо. — Только не это!

Слуга снова бросился к цветку, схватил, поднял высоко над головой и побежал к двери. Но цветок оставлял голубые следы, как мазки краски, которые затем рассеивались, расширялись, пульсировали. С отчаянным криком Линь Пяо бросился за слугой, стараясь не приближаться к голубому следу.

Второй слуга отпустил руку Майкла и отступил. Лицо его преобразилось в хаотичное сочетание фрагментов. Майкл быстро оделся и поднял книгу. Голубые полосы поблекли, на миг все стихло и, казалось, вернулось в прежнее состояние.

Майкл подошел к двери, и тут его встретила улыбка. Одна улыбка, ничего больше: ярко-синие губы и зубы цвета электрик. Она унеслась прочь. Майкл осмотрел дверные косяки, выглянул в коридор. Пустота и тишина.

Он направился к конюшне и, проходя через главное помещение, увидел, что вдоль стен ползут сверкающие синие полосы; они соединились и образовали лазурный ковер, который распространился по полу. Голубая жидкость капала из всех щелей, каждая капля оставляла голубой нитевидный след. Майкл не мог избежать соприкосновений с этими нитями. Они скользили под ногами, вызывая легкое покалывание, и ползли вверх по стенам. Откуда-то доносился голос Линь Пяо — спригла яростно бранился.

Майкл наконец избавился от оцепенения. Он испытывал одновременно страх и приятное возбуждение. Спригле не удалось его околдовать. Ощущение новой силы опьяняло. Хотелось танцевать на синем полу, стучать кулаками в синие стены.

— Свободен! — кричал он. — Свободен!

Он плохо представлял себе, от чего освободился. Неужели Линь Пяо действительно одурманивал его, манипулировал им? Неизвестно. Но теперь мысли Майкла прояснились, и он хорошо сознавал свою цель.

Надо убираться отсюда. Майкл отыскал дверь, ведущую к выходу. Черный камень, похоже, не пострадал, даже светящийся фонтан сохранился в прежнем виде. Впрочем, не совсем: в чаше вдруг образовались волны. Под ногами Майкла завибрировала земля. Частота вибрации возросла, и волны в бассейне застыли как желе, рельефными геометрическими фигурами.

Майкл завороженно взирал на эти чудеса. Геометрические фигуры внезапно превратились в голубые улыбки. Они выпорхнули из бассейна и, промелькнув мимо Майкла, взялись за дело.

Он стоял во внутреннем дворе и вспоминал путь к конюшням, когда из боковой двери выскочил Линь Пяо. Золотое одеяние обгорело по краям, черные волосы стали белыми. Спригла остановился и устремил на Майкла взгляд, полный ненависти.

— Это вы сделали! Проникли в мой дом, в мою долину! Чудовище! Человек! Я найду способ уничтожить вас…

— У меня не было никаких враждебных намерений, — спокойно ответил Майкл. — Если могу чем-нибудь помочь…

Вслед за Линь Пяо вышел слуга. Он едва держался на ногах и качался вперед и назад. Его лицо приобрело цвет нагара в ружейном стволе, одежда превратилась в обгорелые лохмотья. Линь Пяо в ужасе попятился.

— Оно распространяется! Остановите, остановите его!

— Как?

— Я согласен, вы — тот самый, избранный! Но остановите его, умоляю! Пусть оно уйдет! Я останусь тут навеки, буду довольствоваться тем, что есть…

В черных каменных стенах появились синие трещины. Они росли, соединялись, и послышался грохот, будто камень разбивали молотом. Звуки доносились из глубины дома — похоже, что-то действительно силилось пробиться наружу.

— Я не знаю, что делать, — сказал Майкл. — Я не волшебник.

— А я волшебник! — простонал Линь Пяо. — Как же со мной могло случиться такое? — Он вытаращил глаза и побледнел, увидев, как от стены отвалился большой кусок камня. Похожая на пагоду башня сотрясалась и рушилась, ее зубчатые террасы охватило голубое пламя. Огненные молнии веером разлетались по всем углам дома, попадали в наружные стены, уносились в долину.

Майкл знал, что надежного укрытия поблизости не найти. Не имело смысла даже отбрасывать тень. Земля под ногами вздымалась, и между расходящимися каменными плитами текла ярко-синяя жидкость. Майкл зажмурился, но открыл глаза, когда его подбросило в воздух. Повсюду кругом взметались синие фонтаны, теплая охристая дымка ночи превращалась в холодный, усеянный звездами мрак.

Майкл ощутил неприятную пустоту в желудке. Невесомый и бесплотный, он витал среди вечного холода, вечного льда. Между пальцев пробегали искры, волосы встали дыбом. Все шерстяные ковры, по которым он ходил, все кошки, которых он гладил, казалось, передали ему свой заряд.

Майкл снова закрыл глаза и опустился на землю. Он дрожал и задыхался. В воздухе пахло электричеством, но земля была неподвижна.

Все умолкло. Майкл ждал, что будет дальше, но тишина не нарушалась. Прежде чем открыть глаза, он нащупал книгу. Целая и невредимая, она лежала в кармане.

Майкл огляделся. Он уже почти разучился удивляться, и зрелище, открывшееся сейчас, поглотило остатки этой способности. Дом исчез, а вместе с ним и сад. На их месте раскинулось поле голубых цветов. Ими пестрила вся долина. Деревья утратили осеннюю листву, зато на ветках появились изумрудные листочки, как во всех лесах, окружавших долину.

Майкл ощупал руки и ноги: никаких травм. Кажется, впервые ему удалось выйти из переделки в Царстве без царапин, синяков и шишек.

Он повернулся осмотреть другую часть долины. В шаге от него, угрожающе подняв кулак, стоял Линь Пяо Тай. Майкл попятился, потом остановился. Спригла не шевелился.

Он весь был голубым.

Линь Пяо Тай превратился в лазуритовую статую. На лице навеки запечатлелись ужас и гнев.

Ярдах в двадцати стоял сидхийский конь. Он тихо заржал, и они с Майклом двинулись навстречу друг другу. Улыбаясь, Майкл погладил его по храпу. Как ни странно, оба выжили. И нисколько не пострадали.

Но неведомые силы, которые освободились, чтобы восстановить равновесие в Царстве, не упустили из вида золотистую шкуру коня.

Теперь скакун Элионса весь, от ноздрей до хвоста, окрасился в небесно-голубой цвет.

Когда Майкл достиг вершины холма и повернул к реке, на долину-тюрьму Линь Пяо Тая сыпался снег. Он остановил коня и оглянулся.

Сквозь снежную пелену было уже не разглядеть то место, где стоял дом. Долину покрывал голубой ковер, которому суждено было вскоре побелеть. Резкая смена сезонов не удивляла. «Такова воля Адонны, — подумал Майкл с усмешкой, — и всякие вопросы тут неуместны».

• Предыдущая
• 61/84
• Следующая