Душа - Триоле Эльза - Страница 14

• Предыдущая
• 14/52
• Следующая

Луиджи отхлебнул красного вина.

– Может статься, – продолжал он, вынув из пачки сигарету, но так и не закурив ее, – может статься, что нас обгонят хирурги… Возможно, они найдут способ пересаживать руку трупа человеку с ампутированной рукой… Откровенно говоря, я думаю даже, что искусственные конечности отжили свой век, и безрукие и безногие люди нашего поколения, те, кому сейчас, скажем, лет тридцать, будут последними обладателями протезов; в следующем поколении у калек будут руки и ноги, которые путем пересадки приживутся к культе.

Кристо забыл о бифштексе.

– А где найдут одинаковые руки? Значит, одна рука будет вон какая длинная, а вторая коротенькая? Одна рука моя, а другая Натали?

– Очень уж ты требовательный! И то хорошо. В наши дни ампутированную кисть или даже руку выше локтя восполняют протезом. Человек уменьшается в объеме на пять процентов, пусть даже на пятнадцать, в общем по-разному бывает… Зато он может сам одеваться, есть самостоятельно, выполнять различные работы. Не воображай, что он утратил трудоспособность на пятьдесят процентов. Но когда он теряет обе руки до плеча, это уже мертвый человек… Ни один искусственный протез в этих условиях держаться не будет. В таких случаях пересадка – единственное спасение. Пусть ему хоть что-то пересадят, даже без кисти, хоть что-нибудь, понимаешь… Ну, что-нибудь вроде рук, какие-нибудь отростки, что ли, лишь бы он мог ими взять любой предмет. Кристо молча царапал вилкой тарелку.

– Не нравится мне это, – сказал он, не поднимая глаз.

Луиджи вдруг почувствовал себя виноватым и поспешно добавил:

– Сейчас период поисков. Все ищут. Это всегда так: идут все дальше и дальше в одном каком-нибудь направлении и вдруг – бац! – сворачивают с пути; без конца совершенствуют керосиновую лампу, она горит все ярче и лучше. И на тебе, хватит! Сдавай ее в музей! Поворот – изобрели другую лампу – электрическую! Раньше автоматы приводились в движение водой, песком, пружинами, противовесами и вдруг – бац! – появился электрический мотор и электромагнит… Потом – бац! – и уже электроника, фотоэлемент. С незапамятных времен маги и механики пытались воспроизвести человеческий голос, мастерили говорящие головы! А теперь – бац! – изобрели проигрыватель, магнитофон… Человек пойдет все дальше и дальше, он будет все больше совершенствовать механизмы по своему образу и подобию и этим докажет силу своей мысли.

Мишетта просунула в дверь голову:

– Луиджи, тебя ждут в магазине…

Луиджи зажег сигарету.

– Продолжение в следующем номере… Я и так опоздал.

Он поспешно вышел из столовой. Кристо мечтательно подталкивал пальцем к ложечке вареный персик, скользкий и увертливый.

– Кристо, очнись!… Уж поверьте, домой он вернется не в себе. – Мишетта убрала со стола тарелки, принесла кофейник. – Где это видано, забивать такими вещами голову ребенку, да еще в таком возрасте…

– Правильно… – Оказывается, Кристо вполне разделял мнение Мишетты. – Папа ни за что не хотел мне объяснять, как работает радио и телевизор. Но потому не хотел, что сам не особенно хорошо знает. Он только в своих аппаратах понимает… А есть на свете люди, которые все, все знают, скажи, Натали? Господин Мерсье много знает… это папин товарищ, он работает в исследовательском институте. Мне так хотелось бы все знать… Тогда-через десять лет я мог бы помочь Луиджи сделать искусственную руку.

– Поторопись. Вспомни о несчастных случаях, о войнах…

Оказывается, Кристо и не задумывался об этой стороне вопроса. Он горестно ойкнул. Сколько людей ждут искусственной руки, а он еще нетверд в орфографии, делает ошибки в причастиях… Он уже готов был заявить Натали, что отказывается от своего намерения, но вовремя спохватился. В конце концов ему только десять лет… Но время, проведенное под кровом Петраччи, неслось со скоростью ракеты. Ему осталось жить у Натали всего несколько дней.

Натали торопилась, с минуты на минуту должен был явиться рассыльный. А она уже потеряла уйму времени с этой АФАТ… Да, да, с этой самой Беатрисой де Кавайяк, которую к ней как-то привел Лебрен. Странно… Почему это Беатрисе, у которой куча друзей и знакомых, понадобилось просить совета и помощи в своих любовных делах именно у нее, у Натали! У нее, которая уже давным-давно перестала быть женщиной, превратилась в глыбу мяса, хотя на самом-то деле Натали всего сорок пять лет. В тринадцать лет – первая любовь, в пятнадцать – первый любовник, в восемнадцать – замужем, в двадцать – уже разводка, а ее бывший супруг укатил в Америку и увез с собой их дочку. К 1940 году она уже шесть лет жила одна. При виде теперешней Натали трудно себе представить ее прошлую жизнь, где было столько мужчин. Правда, даже когда это прошлое было еще настоящим, все равно в это как-то не верилось. Конечно, Натали не сходилась с первым встречным, да и «к ней так просто не подступишься», как говаривал ее первый муж. В 1942 году война и оккупация привели ее сначала в тюрьму, а потом в лагерь; к концу 1960 года она уже пятнадцать лет была госпожой Петраччи.

Теперь она просто тучная женщина и, возможно, выше всех земных страстей. Но можно было обмануть всех, кроме Луиджи. Луиджи, тот знал. Они были связаны глубочайшими узами, тайной их сердец. Счастье имеет тысячу обличий, оно может прийти к старикам, калекам, чудовищам, тучным. Надо только уметь его распознать… Впрочем, что такое счастье? Поищите в вашей собственной жизни, и вы обнаружите лишь краткие минуты озарения… Снова встретились с любимым, что-то удалось, прошла неотвязная боль… Счастье – оно как взрыв, оно однодневка, это блюдо, которое подчас долго готовят и быстро съедают, но никогда счастье не бывает длительным, устойчивым чувством. Счастье относительно, оно познается лишь в сравнении…

Натали внимательно выслушала рассказ Беатрисы. Раз Мишетта, эта дурочка, отперла дверь и Натали попала в осаду, приходится слушать непрошеную гостью… А Беатрисе ничего больше и не требовалось. В конце концов человеческое есть в каждом существе, у каждого своя ахиллесова пята. Оказывается, эта самая из бюро туризма жила с одним русским, а русские, как известно, люди сложные. Красотка Беатриса, почти не намазанная, с покрасневшими веками… Пришла она потому, что уверена – госпожа Петраччи ее поймет. Есть люди, которых вы стесняетесь, но есть и такие, в чьем присутствии вы имеете право быть несчастной, обманутой, брошенной, больной, глупой, грязной… Василий говорил, что на Западе таких людей мало. Он говорил, что на Западе человек старается не выделяться… Здесь стыдятся своей эксцентричности, предпочитают жить двойной жизнью. Былые эксцентричности Монпарнаса и нынешнего Сен-Жермен-де-Пре – все это надуманное, наносное. Русские не скрывают своей природной эксцентричности и тем озадачивают Запад. А ведь среди французов не меньше людей со странностями, чем среди русских… Только французы скрывают, ужасно скрывают это и стараются притворяться такими же, как и все. Василий говорил, что достаточно почитать хотя бы Сименона: в будничном необычного не меньше, чем в самых фантастических обстоятельствах… Банальность мелкого чиновника судейского ведомства лишь кажущаяся, он банален, если так можно выразиться, только в силу своих служебных функций, но достаточно поскрести хоть немножко, и вы обнаружите необычайное в банальном. В жизни нет второстепенных эпизодических персонажей, которые играли бы роль «винтиков»… Василий работал шофером такси, но он не был ни эпизодическим, ни второстепенным. Культурный, красивый, даже несмотря на возраст, необычайный… Что же намеревается делать Беатриса? Выйти за своего Василия? Но он женат, он отец и даже дедушка… Не разрешит ли Натали как-нибудь привести его сюда? Наконец она соблаговолила уйти.

Натали хотела кликнуть Мишетту, чтобы та открыла окно. Духи у Беатрисы были слишком крепкие, только тот, от кого дурно пахнет, может душиться так сильно. Но тут же она подумала, что это неделикатно в отношении Беатрисы, у нее было такое чувство, будто она должна хранить ее тайну, поэтому Натали встала и сама открыла окно.

• Предыдущая
• 14/52
• Следующая