Возвращенное счастье - Торп Кей - Страница 10

• Предыдущая
• 10/30
• Следующая

– Ну и пусть, зато он получил свое, – бесстрастно заявила ее подопечная. – Я ему так вмазала!

– Вмазала будь здоров, – подтвердила старшая девочка. – Он аж заревел.

– Да он же плакса, – прозвучало снизу. – Большой жирный плакса!

– Сейчас же прекратите! – остановила их миссис Робинсон. – Хорошо, Бетти, ты можешь идти.

Джоди продолжала стоять на пороге, не выказывая ни малейшего желания подойти ближе. Темные волосы были коротко острижены, открывая лицо с правильными чертами, перепачканное грязью. Ее глаза, того же цвета, что и у Кайла, холодно осмотрели сидевшую группу людей и остановились на Кайле, как на очевидном выборе.

– Вы, по всей видимости, мой дядя.

Его губы дрогнули, он наклонил голову.

– Угадала, а ты очень похожа на свою маму в детстве, она тоже всегда дралась.

Его слова вызвали слабую искорку интереса.

– Я не помню свою маму.

– Естественно, – подхватил Кайл. – Тебе придется поверить мне на слово. Она постоянно попадала в переделки. Правда, – прибавил он, – я не помню, чтобы она колотила мальчишек!

Джоди слегка ухмыльнулась.

– Но наверняка могла бы!

– Да, если ее очень сильно разозлить. – Кайл показал рукой на Шэннон. – А вот твоя тетя.

Девочка снова замкнулась, уставившись на Шэннон немигающим взглядом серых глаз.

– Здравствуйте.

Шэннон удержалась от желания встать и только тепло улыбнулась.

– Здравствуй, Джоди.

Зато поднялась миссис Робинсон.

– Я оставляю вас одних, чтобы вы могли познакомиться, – проговорила она. – Не стой столбом, Джоди, подойди сюда. Теперь нет смысла тебя переодевать: все уже видели, какая ты красивая. Только постарайся не запачкать чехлы: их стирали на прошлой неделе.

Обернувшись к Кайлу, она прибавила:

– Я скажу, чтобы вам принесли чай.

– С булочками? – спросила Джоди со вновь вспыхнувшей искоркой интереса.

– С булочками, – сухо ответила попечительница.

На несколько секунд в комнате воцарилось молчание. Джоди сделала еще несколько шагов в направлении дивана, но снова остановилась, словно приросла к месту, с лицом, лишенным всякого выражения.

Шэннон взяла инициативу на себя. Театрально отдуваясь, она стала теребить на груди хлопчатобумажное платье лимонного цвета.

– Не знаю, как вам, а мне жарко! Здесь разрешается открывать окно?

Джоди пожала худыми плечами.

– Наверно. Тут нет кондиционера.

– Видимо, не хватает денег. – Кайл встал, подошел к ближайшему окну и распахнул обе створки, чтобы впустить в комнату раскаленный воздух. – Хорошее место!

– Ничего. – В голосе Джоди не слышалось особого энтузиазма. – Здесь столько правил.

– Когда много людей живет под одной крышей, без них не обойтись, – миролюбиво заметила Шэннон. – В любом случае тебе недолго оставаться в приюте. Мы забираем тебя с собой в Англию.

– Правда?

– Правда. – Голос Кайла и весь его вид говорили об уверенности и спокойствии. Он стоял, облокотившись о подоконник, держа руки в карманах брюк. – У нас с тобой одна кровь, и мы должны жить вместе.

Какое-то время Джоди молчала, оценивая сказанное.

– Папа так не думал, – проговорила она наконец. – Он называл меня обузой.

Разве можно так обращаться с ребенком? Шэннон чувствовала, что внутри у нее все кипит. Не принято плохо говорить о мертвом, но этот человек не заслужил доброй памяти.

– Для нас ты не обуза, – произнесла она, опередив Кайла. – Мы ждем с нетерпением, когда сможем взять тебя домой. – В ее голосе все больше слышалось воодушевление. – Тебе понравится Холли-хаус, Джоди. Там большой сад с прудом и утками. Много фруктовых деревьев. Правда, в Англии намного холоднее, но скоро наступят весна и лето, а в это время погода стоит замечательная. – Последние слова Шэннон произнесла с замиранием сердца. – У тебя будет своя комната, много игрушек и...

– Я слишком большая для игрушек, – последовало презрительное замечание.

– Ну, тогда много других вещей, – не желала уступать Шэннон. – Рядышком находится очень хорошая школа. Ты...

– Робби сказал, что мне бы пришлось пойти в интернат. – На смену проблескам живого интереса вернулось равнодушие. – Он говорит, все дети в Англии обязаны жить в интернате.

– А сколько лет этому Робби?

Снова пожатие плеч.

– Не знаю. Около двенадцати, думаю.

Кайл рассмеялся.

– Маловат для своего возраста?

– Да нет, он большой и толстый. – В ее голосе отчетливо слышалась нотка нетерпения. – Я же вам говорила.

– Да, но я думал, ты говорила в фигуральном смысле. – Кайл покачал головой, видя, как сошлись у переносицы тонкие темные брови, и поспешил предупредить вопрос Джоди: – Робби не прав. Не все английские дети учатся в интернате. Я не учился. Шэннон тоже. И ты не будешь. Обещаю.

Обещать это в их ситуации очень рискованно, подумала Шэннон. Если бы они действительно собирались жить одной семьей, тогда другое дело. Работая над книгой, она любила садиться за стол в строго определенное время, точно служащий. Это очень удобно, когда Джоди пойдет в школу, но вот Кайла, если он пишет новую книгу, невозможно оторвать от работы.

Не ее забота, напомнила она себе, хотя знала, что лжет. Шэннон уже успела привязаться к девочке. Ее собственное детство прошло счастливо, родители любили ее. Разве может она лишить девочку единственной возможности обрести настоящую семью?

А как она может остаться с мужчиной, который не испытывает к ней ничего, кроме физического влечения? Это она уже проходила. Безумие повторять все снова.

Шэннон вдруг почувствовала, что на нее пристально смотрят две пары глаз: одна, как всегда, загадочно, другая – с несвойственным для юных лет пониманием.

– На самом деле я вам не нужна, – беззлобно заявила Джоди. – Вы только так говорите.

– Джоди! – На время отбросив другие соображения, Шэннон сосредоточила внимание на чумазом личике, стремясь убедить девочку в обратном. – Ты очень нужна мне! Ты нужна нам обоим! Зачем бы мы ехали сюда?

Ответа не последовало, поскольку за дверью послышалось дребезжание посуды.

– Булочки! – воскликнула Джоди, впервые за всю их встречу проявляя неподдельный интерес.

Она подбежала к двери и открыла ее, впуская девочку, вкатившую деревянный столик на колесиках. Когда столик оказался около Шэннон, Джоди принялась подсчитывать булочки на тарелке.

– Шесть, – объявила она. – Каждому по две, если вы, конечно, хотите, – прибавила она, посмотрев на Шэннон с надеждой. – Вы ведь, наверно, на диете? Папины подружки всегда мало ели!

– Не всем женщинам нравится ограничивать себя в еде, – пришел на помощь Кайл, прежде чем Шэннон нашлась с ответом. – Возьми мою долю, я не люблю булочки.

– Миссис Робинсон выпорет тебя, если ты съешь все сама, – злорадно предрекла девочка, которая прикатила столик.

– Она не узнает, если ты не донесешь, – молниеносно парировала Джоди, сверкнув глазами. – Только скажи, и я положу тебе в постель паука. Большущего!

– Думаю, тебе лучше помалкивать, – посоветовал девочке Кайл.

– Она не посмеет подсунуть мне паука! – воскликнула девочка, но не очень уверенно. – Впрочем, Джоди, – прибавила она напоследок, – это ведь твои булочки.

Джоди удовлетворенно проводила ее взглядом, а затем повернулась к столику и после тщательного осмотра выбрала самую большую и пышную булочку.

– Еще как посмею, – произнесла она, откусывая крепкими белыми зубами. – Я уже подбрасывала паука одной из них.

«Не разговаривай с полным ртом», – чуть не сказала Шэннон, но вовремя одернула себя и только небрежно пожала плечами, когда заметила на себе насмешливый взгляд Кайла. Если булочки – единственная вещь, которая может вернуть Джоди непосредственность девятилетнего ребенка, пусть уплетает их за обе щеки. Манеры могут подождать.

– Вас здесь плохо кормят? – не удержалась она от вопроса.

– Да нет. – Последний кусочек исчез во рту Джоди, и раздался вздох сожаления. – Лучше, чем дома. Папа никогда не приносил много продуктов.

• Предыдущая
• 10/30
• Следующая