Черный трон - Желязны Роджер Джозеф - Страница 38

• Предыдущая
• 38/70
• Следующая

Пневмония сделала свое дело. Элизабет По лежала на засаленной подушке, ее детское лицо обрамляли длинные черные волосы, большие серые глаза, наконец, закрылись. Маленькая артистка была одета в свой лучший довольно безвкусный наряд, украшена самыми красивыми из своих фальшивых драгоценностей.

Ее тело положили в комнате модистки, где другие члены компании мистера Плесида, а также миссис Филипс, миссис Алан, миссис Маккензи и их мужья — они взяли на себя все хлопоты по погребению — должны были прийти и засвидетельствовать свое почтение.

Место ее погребения было рядом с церковью Святого Джона. Были протесты со стороны прихожан, что не следует хоронить актрису в священной земле, но мистер Алан и мистер Маккензи, являющиеся членами конгрегации, настояли на своем. Однако, могила ее оставалась необозначенной на протяжении более века.

А сероглазый мальчик, который всегда был любимцем компании, изумлялся… Как часто он видел, что его мама лежит вот так и умирает, пока не придет время подойти к ней и поздороваться? На этот раз приходилось ждать больше, чем обычно. Когда же она подойдет и приласкает его?

Был свежий декабрьский день 1811 года. Ему было почти три года. Когда наемный экипаж миссис Алан увозил его по мощенным улицам Ричмонда, он в какой-то момент осознал, что его младшая сестренка Розали тоже умерла.

Его привезли в трехэтажный особняк на углу четырнадцатой улицы и Тобако Элли, который теперь должен стать его домом. Она так и не пришла за ним. Как долго он ждал…

После продолжительного путешествия мы, наконец, прибыли в герцогство Арагон. Здесь было спокойно, никаких признаков войны. Некоторые подданные Просперо говорили по-французски, другие — по-испански, третьи — по-английски. Но мир и покой здесь были немного сродни кладбищенскому. Если здесь и были вражеские войска, то они ушли несколько месяцев назад. Эта местность была опустошена не войной, а болезнью. Сначала до нас доходили слухи, потом мы столкнулись с ужасающей реальностью — похоронные процессии, панихиды, опустевшие деревни — присутствия Красной смерти, разновидности легочной чумы.

Во время нашего нелегкого пути наступил новый год. Вальдемар снова был несостоятелен. Это касалось принца Просперо и его нынешнего положения. Всего за несколько дней до нашего прибытия принц отошел от всех мирских дел. Но это не был простой карантин. Безразличный к тому, что происходило с большинством населения, он призвал на свою сторону сотню друзей и сподвижников. Под предлогом спрятаться от Красной смерти они — с соответствующим количеством слуг и одним или двумя отрядами солдат — окопались в одном из укрепленных аббатств, где, будучи обеспеченными всевозможной провизией, собирались переждать эпидемию.

И все бы было вполне благопристойно, если бы Просперо не был тем самым человеком, к которому Ван Кемпелен обратился с предложением, дорогим сердцу каждого смертного. Ван Кемпелен предпочел разделить с принцем его затворничество.

Поскольку это касалось Энни, Вальдемар не был уверен, но чувствовал, что, возможно, Темплтон, Гудфелло и Грисуолд тоже находятся в убежище Просперо.

— Укажите мне это место, — настаивал я.

— Это за пределами Таррагоны, — объяснил Вальдемар, жестикулируя, что он теперь себе позволял.

— К северо-западу. Небольшая деревушка под названием Санта Крус.

И мы отправились на восток.

На следующей неделе наша повозка въехала в Санта Крус. Ощущение было жутким, так как городок, в основном, был пуст. Мы объехали одну улицу за другой, пока, наконец, не увидели в отдалении здание аббатства с солдатами на стенах и везде, где было хоть что-то, напоминающее вход. Я велел возничему править туда.

Когда наше приближение было замечено, раздалось несколько выстрелов в нашу сторону и команды остановиться на испанском, французском и английском языках. Мы подчинились.

Я слез с повозки и сделал шаг в направлении аббатства.

— Стой! — повторил стражник.

— Что тебе надо, англичанин? — крикнул один из них.

— Я ищу людей, которые, возможно, вошли сюда несколько дней назад.

— Если это так, то вы не сможете с ними встретиться, — сказал он.

— Это очень важно. — Я подкинул вверх золотую монету и поймал ее.

— Наш пост здесь, у внутренней стороны стен, — сказал он. — Даже мы не можем пройти дальше. Двери заперты изнутри.

А как насчет записки? Неужели нет возможности передать туда записку?

— Нет, — ответил он. — Никакой возможности.

— Хорошо, — сказал я. — Понимаю. Тогда мне бы хотелось получить кое-какую информацию.

— Никакой информации у меня нет, — сказал он. — Вам бы лучше убраться отсюда подобру-поздорову.

— Подожди! Я заплачу, — предложил я.

Он рассмеялся.

— Не притронусь к вашему золоту. Может, оно заражено.

Я набрал в легкие побольше воздуха и голосом, вполне подходящим для военного парада, спросил:

— Солдат, был ли здесь немец по имени Ван Кемпелен? И четверо американцев — трое мужчин и одна женщина?

Он тут же выпрямился, расправил плечи.

— Сэр, я не знаю, — ответил он. — Их тут было так много.

— Спасибо, солдат. Как я понимаю, они не выходят в город?

— Нет, сэр. И на вашем месте я бы не останавливался здесь. Я бы поскакал к границе и гнал бы лошадей до тех пор, пока они не упали. А потом бы бросился бежать.

— Спасибо. — Я повернулся и сел в повозку.

— Что теперь? — спросила Лиги.

— Поедем отсюда, — ответил я. — Остановимся как только исчезнем из их поля зрения. Потом поговорим с Вальдемаром. Энни, может быть, внутри, а, может, и нет, но я буду спрашивать не о ней.

Мы остановились рядом со скелетообразной оливковой рощей.

Когда я объяснил, что нам с Лиги необходимо открыть гроб, другие помогли нам спустить его вниз и пошли прогуляться, остался только Грин, который наблюдал, стоя у меня на левом плече.

Как только я поднял крышку, глаза Вальдемара открылись без предварительного месмеризма. Казалось, что дневной свет тоже не тревожил его. Лиги бросила на меня испытующий взгляд, потом провела над ним несколько раз руками. Не успела она закончить, как он заговорил.

• Предыдущая
• 38/70
• Следующая