Колдовская компания - Баумгертнер Ольга Гартвиновна - Страница 28

• Предыдущая
• 28/94
• Следующая

– У тебя есть достойная одежда? – поинтересовался он.

– А что, намечается официальный обед?

– Нет, но я хочу, чтобы они увидели тебя настоящим, тем, кем, ты являешься на самом деле, – он специально сказал это достаточно громко, чтобы слышали Гаст, Скит и Инведнис.

За его спиной стояли мои друзья, явно встревоженные и все еще не знающие, что им думать и как теперь себя вести со мной.

– Хорошо, – тихо отозвался я, догадываясь, что это будет за обед.

В предоставленной мне комнате я умылся и переоделся в ту одежду, которую со времени моего отъезда из Мидла таскал с собой в седельной сумке: серую, почти серебристую, батистовую рубашку, черные брюки и куртку из превосходной выделки замши. Я причесался, обозрел себя в зеркале и криво усмехнулся – давно не приходилось выглядеть таким чистеньким. Однако что-то изменилось с тех пор. Заглянув самому себе в глаза, я невольно вздрогнул, а потом посмотрел на тонкий едва заметный, совсем уже затянувшийся порез на шее. Вовсе не хотелось, чтобы Лайтфел заметил его. Когда я вышел, ожидающий у двери слуга проводил меня в зал. Кроме Лайтфела, сидевшего во главе стола, здесь еще никого не было. Почти никого. По правую руку от него расположилась девушка в богатом, излишне роскошном, пышном платье – Авориэн, единственный отпрыск Лайтфела. На мои губы легла презрительная улыбка, но нарушить этикет я не мог, поэтому подошел к ней и склонил голову в приветствии.

– А ты что здесь делаешь? – полюбопытствовал я.

– Мы ведь давно не встречались, – она улыбнулось открытой радостной улыбкой, от которой меня передернуло. – Хотелось посмотреть на тебя.

– Давно? Хотя, смутно припоминаю, что пока наши отцы обсуждали дела, ты занималась своими куклами. Что-то я не вижу твоего любимого зайчика.

Авориэн покраснела.

– Я уже давно стала взрослой, если ты не заметил, – улыбка на ее лице уступила место недовольству.

– Прости, не заметил.

– Ты такой же…

– Какой? – с насмешкой отозвался я.

Она промолчала и посмотрела на отца.

– Садись там, Тэрсел, – он указал мне противоположный конец стола.

Я поудобнее устроился в кресле. В это время вошли колдуны. Они обратили на меня изумленные взгляды, словно видели впервые, а потом, смущенные, потупились. По знаку Лайтфела они уселись по левую руку от него. После этого слуги принесли еду и наполнили наши кубки вином.

– За твое здоровье, Тэрсел, – с насмешкой пожелал Лайтфел, подняв кубок.

– И за твое.

Мы выпили вина, и Лайтфел, как ни в чем ни бывало, принялся за еду. Я, поигрывая в кубке остатками вина и рассеянно ковыряя вилкой что-то в своей тарелке, поглядывал на него, ожидая продолжения. Лайтфел действительно через какое-то время заговорил, немного утолив голод. Заговорил на языке светлых колдунов. Я было удивился, но тут же догадался, почему Лайтфел это сделал.

– Ну-ка, Гаст, расскажи мне и поподробнее, как вы с ним познакомились.

Гаст негромко взялся за рассказ, не смея поднять ни на кого глаз. После описания нашего знакомства хозяин обители прервал Гаста.

– Посмотри на него внимательно! – в тон Лайтфела закрался гнев. – И вы тоже!

Колдуны обратили ко мне робкие взгляды.

– Смотрите внимательно, болваны! Посмотрите на его тонкие черты лица и нежные руки. Как можно перепутать легкое телосложение с юношеской худобой? Неужели вы не заметили, что перед вами колдун благородного и высокого происхождения?! Как вы могли увидеть герб его отца на попоне и не узнать? А потом еще так глупо купиться на его ложь?!

Они вновь понурили головы.

– А теперь Гаст, поведай мне, как тебе пришла в голову мысль взять темного колдуна в попутчики?

– Я… я хотел использовать его, – почти прошептал он.

– Как же?

– Он являлся изгнанником. Я хотел, чтобы он отрекся от своего рода и помогал бы нам.

– Какой жестокий эксперимент. Возомнил себя новым Артаканом? Впрочем, ты почти добился своего – Визониан подробно описал мне ту битву на море.

– Но…

– Могу поклясться, ты делал все, чтобы расположить его к себе. Ведь так?

– Да, но…

– А он оказался настолько молод и глуп, что поверил и помог тебе?

– Но…

– Дальше, Гаст!

Гаст продолжил рассказ. На этот раз Лайтфел не прерывал его и дослушал до конца.

– А теперь скажи, обсуждали ли вы при нем задачу вашей миссии?

Колдуны с недоумением переглянулись.

– Конечно, нет! – Гаст нахмурился.

– Не обсуждали ли вы при нем миссию на нашем языке, полагая при этом, что он не должен понимать вас? – перефразировал с подробностями Лайтфел.

На их лицах отразилось недоумение. Я понял, что это финал.

– Он спрашивает об этом, так как знает, что мне известен ваш язык, и беспокоится, не наболтали ли вы при мне чего-нибудь важного, – пояснил я на светлом наречии и, прежде чем отвернулся, успел заметить их пораженные, почти испуганные взгляды, обращенные в мою сторону.

– В темной обители существует закон, запрещающий любому колдуну изучать наше светлое наречие, кроме самого Повелителя и его наследника. Возможно, так они надеются узнать наши тайны, – продолжил Лайтфел. – Так вот, Гаст, уверен – вы секретничали при нем. Да и Визониан сообщил, что ты едва не сболтнул лишнего тогда – он успел вовремя тебя прервать.

Гаст нахмурился, а потом обратился к Лайтфелу.

– Мы не обсуждали миссию вообще, – проговорил он твердо. – Но почему же… если Визониан знал, кто такой Тэрсел, и что он понимает наш язык, то почему не предупредил?

– А ты еще не понял? Ради вашей собственной безопасности. Ну, пока все. Вы узнали друг о друге кое-что интересное, над чем стоит поразмышлять на досуге, – Лайтфел глянул на меня. – Ты все еще хочешь «дружить» со светлыми колдунами?

Я откинулся в кресле и в упор посмотрел на Лайтфела.

– Мое мнение здесь вряд ли имеет значение.

Лайтфел перевел взор на них.

– Вы?

Ответом ему послужило молчание. Он нахмурился.

– Если до вас так туго доходит, я еще кое-что расскажу о нем. Как он объяснил свое одинокое путешествие?

– Тэрсел сказал, что его изгнали из обители за непослушание, – Гаст пытался встретиться со мной взглядом, словно сомневался, не может ли это оказаться ложью, но я уставился в свою тарелку.

– О, да! – Лайтфел рассмеялся. – Действительно за непослушание. Ему запретили убивать, а он ослушался!

– Убивать?! – воскликнули они пораженные.

– Да, перед вами убийца, хладнокровный убийца, каким и должен быть тот, кому предстоит занять место Повелителя в темной обители. Он лишил жизни всех своих учителей. А знаете почему? Причина довольно банальна – не мог простить им те незначительные наказания, какие обычно заслуживают ученики, не выполнившие задания.

Это было последней каплей – Лайтфел сделал все, чтобы между нами разверзлась глубокая пропасть, которую бы никто не смог преодолеть. Я не поднимал глаз, зная, что они смотрят на меня, в надежде услышать опровержение. Но я не стал отрицать.

– Вы все еще хотите «дружить» с темным колдуном?

Колдуны вновь промолчали, но на этот раз на их бледных лицах почти не осталось сомнения в правоте Лайтфела.

– Может, ты все-таки что-нибудь скажешь, Тэрсел? – поинтересовался главный маг, позволив себе улыбку.

– Что ты хочешь услышать от меня, Лайтфел? Я понимал ваш язык, я с самого начала знал, какие идеи возникли у Гаста насчет меня…

Я заметил, как Гаст съежился, а по его щекам поползли бардовые пятна, что случалось с ним только при сильном волнении.

– И ты решил подыграть ему. Они поверили тебе, думая, что перед ними беззащитный трусоватый изгой. А ты мог убить всех троих, и они даже не успели бы этого осознать.

– Возможно. Но потом мне показалось, что… – я запнулся и едва слышно продолжил: – Я оказался глупым и молодым и поверил, потому что хотелось верить, что у такого, как я, все же могут быть друзья. Глупо… мне нельзя иметь друзей и не надо… Прошу прощенья.

Я поднялся и вышел на широкую беломраморную террасу. Я облокотился на парапет и остановил взор на раскинувшихся внизу осенних цветниках, стараясь избавиться от злости и ни о чем не думать. Когда я почти успокоился, вдруг ощутил сладковатый запах ее духов. Так обычно пахнут не розы, а дикий горный шиповник, источая более тонкий и менее уловимый аромат и скрывающий за своей нежностью цепкие, колючие стебли, способные укрепиться в самой твердой скале. Немного странный выбор для такого домашнего создания, как Авориэн…

• Предыдущая
• 28/94
• Следующая