Рождество по-новорусски - Золотько Александр Карлович - Страница 17

• Предыдущая
• 17/21
• Следующая

– За кого? – спросил Гринчук.

– Теперь уже ни за кого, – махнул рукой Гиря. – Теперь уже за жратву для червей.

Гиря выгреб из коробки конфету, закусил.

– А у тебя тут, Нина, хорошо. Уютно в клубе. Слышал, наркоту ты здесь перекрыла?

– Да, – коротко ответила Нина.

– Сама придумала, или Зеленый присоветовал? – Гиря посмотрел на Гринчука и вроде бы как спохватился. – Юрий Иванович.

– Сама решила.

– И как? Нормально?

– Потихоньку.

– Ну, тады – ой! – засмеялся Гиря. – А мне пацаны жалуются, забурела Нинка, всех посылает. Точно, мент у нее крышей. Нет?

– Нет, – ответила Нина. – Я сама. И я…

– Да ради бога! – замахал руками Гиря. – Хочешь – поиграйся еще. Пока бабки не кончатся. А потом, если продавать клуб будешь, ты мне его продай. Так по честному будет? А, Юрий Иванович?

Гиря обернулся к Гринчуку. Тот молча кивнул.

– Ну, тогда нет базара, – Гиря потянулся к коробке, – ничего, что я еще одну штучку съем?

– Хоть всю коробку, – ответила Нина.

– Не, всю нельзя, – Гиря демонстративно, двумя пальцами взял одну конфету, а коробку отодвинул. – Конфеты женщинам и детям.

Гринчук молча рассматривал подарок.

– Крутая вещь, – заметил Гиря, снова наливая себе водки. – Я в этом деле не особенно, но когда Саня спросил у Али – ваше здоровье – что тот надумал дарить, а тот показал ему пыру, Саня чуть не охренел на фиг.

Гиря снова налил и выпил.

– Это ж дамасская сталь, – сказал Гиря. – Он же, наверное, на вес золота стоит. А то и дороже. Ты шелком об него попробуй. Если настоящий – точно перережет. Обмоешь со мной?

Гринчук покачал головой.

– Ну, тогда я сам. В больнице врачи не давали, прикинь. Нервы, говорят, успокаивать нужно. А их только вот водочкой и успокоишь. Да, а с ножом фигня получается. Это, может, у них ножи дарить круто, а у нас острые вещи не дарят. У нас это плохая примета, – Гиря отхлебнул, на этот раз из бутылки. – Нужно было ему с тебя хотя бы копейку взять, вроде бы как за продажу. А так получается, что он вроде бы тебе свинью подложил. Этих горцев не поймешь! То этот Саня просто друзан классный, а то начинает такое нести…

Гирю, похоже, начинало развозить. То ли он приехал уже теплым, то ли действительно отвык за три месяца.

– А давай мы с тобой, Нина, выпьем за дружбу, – предложил Гиря. – За светлую и крепкую.

– Вам обоим уже хватит, – сказал Гринчук.

– Во! – обрадовался Гиря. – Мужик. Вовремя остановиться – это правильно. Ничего, Юрий Иванович, мы с тобой … с вами, типа, сейчас на улицу выйдем, прогуляемся по морозцу. Оно и попустит… Вы прогуляетесь со мной, Юрий Иванович?

Гринчук встал.

Гиря тоже вскочил. Качнулся, но удержался за спинку кресла.

– Извини, Нина, – сказал Гринчук. – я потом подъеду, днем.

– Извини, Нинуля, – помахал рукой Гиря, – я твоего друга заберу. Он меня домой проводит. Нельзя же меня в таком состоянии одного отпускать?

– До свидания, Геннадий Федорович, – сказала Нина.

– Пошли, подполковник? – Гиря остановился возле двери и, поклонившись по-шутовски, пропустил Гринчука вперед.

Потом оглянулся на Нину и подмигнул:

– Ты меня, Нина, прости, что праздник подпортил. Но вот зуб даю – больше не приду. Ты только позвони, как продавать эту фигню будешь.

Гринчук успел забрать из машины куртку и шапку, когда Гиря вышел, пошатываясь, на улицу.

– В тачке не поедим, – заявил Гиря. – Пешком пойдем.

– На метро, – сказал Гринчук. – Сегодня всю ночь поезда ходят.

– На метро? – Гиря засмеялся. – Прикинь, я уж и не помню, сколько на метре не ездил. Прикольно.

Гиря шагнул, поскользнулся, но, взмахнув руками, удержался и не упал.

– Ты б меня поддержал, Юрий Иванович, – попросил Гиря.

Гринчук подошел к нему и молча потянул за воротник вверх.

– Не, не, – запротестовал Гиря. – Под руку.

Откуда-то из темноты вдруг вынырнули два крепких парня.

– Стоять, – скомандовал Гиря. – Это свой человек. Это сам Юрий Иванович Гринчук. Он меня провожает до дому. А вы, пацаны – свободны. Слышали, что я сказал?

Парни потоптались неуверенно, потом снова скрылись в темноте. Зажглись фары, и машина уехала.

– Прикидываете, грааж… гражданин подполковник, я за них и забыл совсем. Блин.

– Может хватит? – спросил Гринчук.

– Чего хватит?

– Пьяным притворяться. Я ж вас знаю. Вас дня три поить нужно, чтобы до такого состояния довести.

– Умный… – с непонятным выражением сказал Гиря. – Ну, раз такой умный – тогда скажи, о чем я с тобой поговорить хочу.

– Да еще так, чтобы посторонние не услышали, – в тон ему сказал Гринчук.

– Чтобы не услышали, – подтвердил Гиря.

– С Мехтиевым что-то не поделили?

– С Саней? Не, С Саней мы сейчас кореши. Он, падла, у меня рынок овощной увел, «стометровку» откусил. Теперь хочет на оптовый рынок влезть. И в казино. Друзан, одним словом, – Гиря хохотнул. – Ладно, пошли. Где тут у вас метро.

– А при чем здесь я? – Гринчук оглянулся – пусто, только вдалеке какая-то компания весело строила снеговика.

– Если так глянуть, – Гиря наклонился и поднял пригоршню снега, – то ты как бы и не при делах. Но если глянуть по другому…

Гиря сжал руку, потом бросил получившийся снежок в ствол дерева. Снежок прилип точно посередине.

– Тебя, боюсь, это тоже коснется.

– Я должен испугаться?

– Ты? Нет. А вот подумать – стоит. – Гиря остановился и повернулся к Гринчуку. – Твои новые кореша знают, что это ты Сане про наезд на меня стуканул?

– Вы это о ком? – поинтересовался подполковник. – И о чем?

Гиря снова засмеялся:

– Веселый у нас с тобой базар получается.

– Новый год, – напомнил Гринчук.

– Праздник. Ты, кстати, я, понял, подарку не удивился. И моему приезду не удивился. Кто-то у Сани стучит?

– Зачем? Мехтиев с тех самых пор вокруг меня топчется, хочет дружить. На день милиции подарка не подарил, понимает, что в этот день взятки обычно идут. День рождения у меня в марте, ждать долго. Значит, Новый год остается. Я так и думал, что подсунет такое, от чего вроде и отказаться нельзя. С вашим визитом еще проще. Вы вышли из больницы – накопились дела. А Нина и «Кентавр» – ваши дела. Пацаны, и вправду, небось, мозги проели по этому поводу.

– Ты, кстати, Нинку не обижай. Она баба хорошая. Я это сразу понял, еще когда в секретарши ее к себе брал. Потому и сам не обижал, и пацанам запретил. И ты ее не обижай…

Гринчук сплюнул.

– Не сердись, Зеленый. Ты ведь не по злобе обидеть можешь. Просто забудешь, что ей может быть больно, – неожиданно серьезно сказал Гиря. – Ты крутой парень, умный. Меня тогда со взяткой просчитал, Андрея Петровича и следака своего, Чебурашку, подставил, чтоб он в ваше гестапо не стучал.

– Куда?

– Ну, в эту, внутреннюю безопасность, или как вы ее там называете.

Гирня резко обернулся на душераздирающий визг.

Из распахнувшейся с визгом двери, на снег вылетело человек десять, с бенгальскими огнями и бутылками шампанского.

– С Новым годом! – заорала какая-то дама и бросилась целовать Гирю и Гринчука.

Ее оттащили. Компания отправилась дальше по улице, где виднелись огни большой елки.

– Так вот, – вытерши снегом с лица помаду, продолжил Гиря, – ты мужик умный, но думаешь, что остальные, кто с тобой, такие же. А люди, они твари слабые. Они хотят, чтобы их жалели. Ты моих пацанов видел?

– Очень слабые и жалкие, – сказал Гринчук.

– Прикалываешься… А знаешь, что я на каждый праздник каждому из них подарочек вручаю? А на день рождения я накрываю ему стол. Любому, хоть своему водиле, хоть бригадиру, хоть быку… Ты у своей Нинки спроси, день рождения каждого, бабы его, жены там, или сожительницы, детей… – всю было записано. И каждого поздравляли.

– Дорого выходило? – спросил Гринчук.

Гиря резко обернулся к Гринчуку, потом засмеялся и погрозил пальцем:

– Не нужно меня доставать сейчас. Я, наверное, по твоим понятиям, типа урода… но ты меня послушай. Последняя тварь все для тебя сделает, если почувствует, что ты к ней относишься, как к человеку. Ты пойми, Зеленый, они ж все – с улицы. А там живым остаться – уже счастье. Ты не думал, почему ты и другие правильные менты, все правильно делаете, а народ к нам идет. Ко мне. Не прикидывал? Они ж знают, что я их не озолочу. Знают, что у меня и грохнуть могут, что я сам могу… всяко бывает. А идут ко мне, а не в дружинники. Знаешь чего? А того, что вы им предлагаете стать такими как все, а для меня они все исключительные. Въехал?

• Предыдущая
• 17/21
• Следующая