День большого вранья - Вильмонт Екатерина Николаевна - Страница 24
- Предыдущая
- 24/40
- Следующая
– Так, теперь поглядим, что ждет вас в будущем… – Она выдержала паузу. – Я вижу тут милицию… Она ищет убийц… Тех, кто покушался на вашего друга… Пока они в тупике…
– Кто они?
– Милиция. Они нуждаются в помощи, в вашей помощи…
– Но я не могу! – в отчаянии воскликнула Марьяна. – Меня убьют!
– Дорогая моя, вы впутались в страшную историю, вы чем-то провинились перед этими людьми, и они потребовали от вас убить вашего друга? Я права?
– Да!
– Они дали вам оружие, а вы его потеряли, тогда они махнули на вас рукой и сами взялись за дело. Но их попытки дважды сорвались, и они винят в этом вас.
– Но я здесь действительно ни при чем! Какие-то дети оба раза помешали… И они это знают! Вы же сами сказали…
– Вы чем-то обязаны этим людям! Они в свое время что-то сделали для вас…
– Да! Они помогли мне спасти от тюрьмы младшего брата. Он сейчас в Америке! Но я не думала, что придется платить такой ценой.
– А если бы вы не потеряли пистолет, то убили бы вашего друга?
Марьяна не успела ответить, как вдруг в открытую форточку влетел большой попугай невероятной красоты – светло-серый с розовым. Он опустился на стол оторопевшей хозяйки и противным скрипучим голосом произнес: «Бабы дуры! Бабы дуры!»
Вероника Леопольдовна расхохоталась. Марьяна сидела в полной растерянности.
– Это ваш? – спросила она.
– Да что вы! Я его в первый раз вижу! Вероятно, удрал от хозяев, на улице холодно, вот он и залетел в первое попавшееся окно. Но каков красавец!
– Я красавец! Я красавец! – гордо повторил попугай. – Рудик – красавец!
– Наверное, его зовут Рудик, – предположила Марьяна.
Вероника Леопольдовна почувствовала, что больше она не выдержит.
– Извините меня, но я сегодня уже не смогу работать! – сказала она.
– Да, понимаю! – кивнула Марьяна. – Я тоже на пределе! Сколько я вам должна?
– Ничего! Ровным счетом ничего! Я не довела сеанс до конца, ничем вам не помогла…
– Напротив! Вы мне очень помогли! Кое-что вдруг стало мне ясно… Но вы… Вы странная гадалка… Разговор с вами был похож на разговор с… кем-то близким… Вы позволите прийти еще раз?
– Ох, не знаю… Боюсь, ничего не получится, у вас трудный случай… Впрочем, если вы почувствуете необходимость, то звоните, и я приму вас! – решилась Вероника Леопольдовна.
Тут в комнате зажегся свет. Заглянул Петька в черной маске.
– Мадам, я вам нужен? Ой, что это? – опешил он при виде Рудика, сосредоточенно чистившего перышки.
– Да вот, залетел в форточку! Друг мой, проводи даму!
– Хорошо, мадам!
Петька подал Марьяне пальто и закрыл за ней дверь.
– Ну что, ты все слышал?
– Слышал, – без всякого энтузиазма отозвался Петька.
– По-твоему, я все провалила, да?
– Ничуточки! Вы сделали, что смогли.
– Но смогла я не слишком много.
Петька деликатно промолчал.
– Я тебя предупреждала, Петя! Но ты ко мне несправедлив! Кое-что мы все-таки выяснили!
– Но мы не узнали главного – кто эти люди! Придется опять следить за ними, а я надеялся узнать все одним махом.
– Надежды юношей питают! А ты и есть юноша… – улыбнулась Вероника Леопольдовна.
– Питают. Питают. Меня никто не питает, – закричал Рудик. – Ой, горе горькое! Горе горькое! Кушать хочется! Кушать хочется!
Они не выдержали и громко расхохотались.
– Это он сорвал мне сеанс! – проговорила сквозь хохот Вероника Леопольдовна. – Значит, не судьба. Но скажи, Петя, что мне теперь делать с этим нахалом? Чем кормят попугаев?
– У моих знакомых есть попугай, правда, маленький, ему дают какой-то специальный корм, а еще орешки, печенье, фрукты.
– Виноград подойдет?
– Думаю, да.
Вероника Леопольдовна принесла маленькую кисточку винограда и протянула ягоду Рудику. Тот взял ее одной лапкой, клюнул и с удовольствием сожрал.
– Давай еще жрать, старуха!
– Какой же ты невежливый, Рудик! – засмеялась Вероника Леопольдовна. – Петя, надо будет, наверное, расклеить объявления, что пропал попугай. Но если честно, мне он так нравится.
– А вдруг там из-за него люди плачут?
– Ты прав, Петя. Я напишу объявления.
– Старуха, давай еще жрать!
Глава XI
РАЗОЧАРОВАНИЕ
Они решили не терять времени даром, написали два десятка объявлений, и Петька быстро расклеил их по соседним подъездам. Он готов был сейчас заниматься чем угодно, только бы не думать о провале операции. Он не винил Веронику Леопольдовну, он винил только себя: «Идиот, так увлекся этой идеей, что сорвал, можно сказать, слежку за Димоном, который уж наверняка убийца. И он мог бы привести их к своим заказчикам, так нет, я, болван, решил все узнать таким хитроумным способом! Кретин недоразвитый! Дубина стоеросовая! И как теперь смотреть в глаза Скуратову?»
Расклеив объявления, он вернулся к Веронике Леопольдовне. Та глянула на него и сразу все поняла.
– Петя, не казнись! Ты ни в чем не виноват.
– Еще как виноват! Я, Вероника Леопольдовна, остолоп. У меня, если хотите знать, мания величия появилась. Все меня хвалят, все говорят, какой я умный, благородный и так далее, вот головка-то и закружилась. Еще бы! В книжках про меня писать собираются. Слова хорошие говорят… А я самый обыкновенный кретин! Ну ничего… главное, вовремя опомниться.
Вероника Леопольдовна смотрела на него с нескрываемой нежностью.
– Ах, Петя, если бы некоторые, куда более взрослые люди, могли бы отнестись к себе с такой строгостью, очень многих бед в истории можно было бы избежать!
– Нет, вы не правы! Признавать свои ошибки потом, когда глупость уже сделана, довольно бессмысленно!
– Нет, ты не прав. На ошибках учатся. Вот и ты впредь будешь осторожнее со своими идеями. Но не расстраивайся, я тоже хороша. Мне нельзя было идти у тебя на поводу, ты ведь только мальчик, хоть и весьма незаурядный, а я уже старая тетка, казалось бы, умудренная жизнью, но и мне захотелось поиграть в игрушки… А игрушки тут, в этой игре, – живые люди! Короче, друг мой, мы виноваты оба. И если хочешь, разговор с твоим приятелем Скуратовым я возьму на себя.
– Нет, Вероника Леопольдовна, я мужчина. И я сам с ним поговорю. Можно от вас позвонить?
– Разумеется!
Петька позвонил Скуратову на сотовый. Тот мгновенно откликнулся.
– Георгий Алексеевич! Это Петр!
– Петя, наконец-то! Ну что? Получилось?
– Можно сказать, нет, не получилось!
– Совсем? – упавшим голосом спросил Скуратов.
– Не совсем, но… Узнали только, что второй Саабщик ни в чем вроде бы не замешан. Он просто старый Марьянин друг, еще со школы. Одним словом…
– Погоди, Петя, а пленка-то есть?
– Есть!
– В таком случае, может, я приеду сейчас и заберу ее? А заодно и тебя домой отвезу, как ты на это смотришь? Спроси у Вероники Леопольдовны, она не возражает?
– Вероника Леопольдовна, Георгий Алексеевич спрашивает, можно ли ему сейчас приехать за пленкой?
– Да ради Бога!
– Приезжайте, Георгий Алексеевич!
Когда Петька повесил трубку, Вероника Леопольдовна вздохнула:
– Ах, мне его жалко! Он, по-видимому, любит эту Марьяну, а она…
– Но она все-таки его не убила.
– Однако знала, что его ждет, и промолчала! Так что, если бы не вы…
Скуратов появился всего минут через двадцать. Он был бледен, взволнован.
– Вы позволите мне прослушать пленку прямо сейчас? – обратился он к хозяйке дома.
– Ну, разумеется!
Она провела его в комнату, где проходил сеанс, усадила в кресло и принесла магнитофон.
– Какая потрясающая птица! – воскликнул Скуратов при виде Рудика, неподвижно сидевшего на краю стола.
– Рудик красавец! Рудик красавец!
– А почему он у вас без клетки?
– Он всего час назад залетел ко мне в форточку. Мы с Петей уже расклеили объявления.
– Жалко его отдавать!
– Мне тоже жалко, – призналась Вероника Леопольдовна, – но что поделаешь. Петя мне сразу сказал: а может, где-то люди из-за него плачут.
- Предыдущая
- 24/40
- Следующая
