Персональный ангел - Устинова Татьяна Витальевна - Страница 2

• Предыдущая
• 2/13
• Следующая

– Кать, не надо думать, что он идиот, – не выдержал Скворцов.

– Идиотов с такими деньгами не бывает, – ответила Катерина, – по крайней мере живых…

– Вот именно, – усмехнулся Приходченко.

– Сорок один год, второй раз женат. Первая жена, Людмила, прозябает на исторической родине, в славном городе Калининграде. Разошлись давно и тихо-мирно, судя по тому, что в прессе никаких скандалов не было. Интересно, он ее содержит или нет? Не выяснили? – Катерина глянула на начальников. Скворцов отрицательно покачал головой. – Надо выяснить. Вторая жена, Диана Карпинская, «мисс Мода – 94». О господи, как они все неоригинальны, эти олигархи… Куда же ему, бедному, без «мисс Моды»? Практически никуда… Ушла с подиума вскоре после того, как вышла замуж. С первой женой она его развела или они раньше развелись, никто не знает?

– Ты все и узнаешь, Катерина, – ехидно ответил Скворцов. Она пропустила ремарку начальника мимо ушей. Биография доброго молодца – промышленного магната ее по-настоящему увлекла.

– Сегодня прелестная женушка – генеральный директор издательского дома «Диана», выпускает популярный женский журнал «Диана» и еженедельник о моде «Диана». Как, опять Диана? Нет, ей-богу, вы спятили, ребята. Клиент похож на разъевшегося уголовника из зоны, его жена называет собственным именем все, что видит вокруг. У нее нет виллы на Средиземном море под названием «Усадьба «Диана»?

Начальники переглянулись и, перестав шататься по кабинету, заняли места за столом переговоров, напротив нее.

Шутки кончились, так поняла их маневр Катерина. Начинается работа, за которую ей придется браться, как бы она ни пыталась их разозлить и заставить тащить проект без нее.

– Дайте я дочитаю-то, – попросила она с тоской. – Немножко осталось.

– Валяй, дочитывай, – разрешил Приходченко. – И запоминай все хорошенько. Так чтоб потом время не тратить.

– Машины – никаких пристрастий. К «Мерседесам» равнодушен. Неужели? Представительская машина – «Ягуар». В быту ограничивается джипом. «Лендровер» индивидуальной сборки. Вот это классно придумано – в быту! Охрана передвигается на «Хаммере». О боже, боже… К одежде равнодушен. Носит английские костюмы, которые привозит из Лондона. Развлечений – никаких. Как, а голые девочки в бане?

– Никаких голых девочек, Катерина. – Приходченко даже обиделся за клиента. – Тут уж одно из двух: или девочки, или бизнес такого уровня. Любовница, наверное, есть, мы не проверяли, но уж девочек точно нет.

– Хотите, я догадаюсь, что он слушает в машине? – спросила Катерина, закрывая папку.

– Хотим, – улыбнулся Приходченко. Это было интересно. Катерина еще не вступила в игру, еще иронизировала и ломалась, но ее безошибочное чутье уже улавливало что-то, какие-то токи, исходившие от собранного материала, и за это чутье Приходченко готов был простить ей все, что угодно, любые выкрутасы.

– В машине он слушает группу «Любэ» и роняет скупую мужскую слезу на свой кейс с деньгами, когда они поют про коня или про комбата. Точно?

– Попала, Катька, – улыбнулся Приходченко. – Про слезу не знаю, но слушает он «Любэ», это точно. Ты политическое досье специально не стала смотреть?

– Олег, уже конец дня, я настроилась домой идти. Если хотите обсуждать что-то, давайте обсудим, хотя и так все ясно. А досье я с собой возьму. Почитаю на ночь. Прелестное, надо сказать, чтение. Если вы хотите что-то сказать мне сверх того, что я уже изучила, – вперед.

– Вперед, – повторил Приходченко. – Самое главное – он хочет пройти в губернаторы. На своей, как ты выражаешься, исторической родине.

– Я догадалась. – Катерина снова закурила.

День был тяжелым, и она понимала, что разговаривать им еще долго. Хотелось домой. Сестра обещала заехать на ужин, а Катерина опять пропустит все самое интересное – Дарьины рассказы про дочку, двухлетнюю Саньку, которую они всем семейством обожали. Дарья завтра будет звонить и ругать ее, никудышную сестру и невнимательную тетку.

Приходченко тоже закурил, задумчиво пуская дым в Сашу Скворцова.

– Но не это самое главное, – встрепенувшись, вступил в разговор Саша. – Самое главное, что губернаторством дело не ограничивается.

– В президенты метит? – осведомилась Катерина с усмешечкой. – В правильном направлении мыслю?

– Ты всегда мыслишь в правильном направлении, – согласился Приходченко и вновь замолчал.

Он сознательно оставлял все объяснения на долю Саши Скворцова, у того это получалось лучше, да и ссориться с Катериной у Олега не было никакого резона – пусть ссорится Скворцов.

О ссорах Александра Скворцова и Катерины Солнцевой по офису ходили легенды, о них слагали былины и шептали друг другу в уши в курилке. Приходченко был ни при чем. Положение генерального директора позволяло свалить все самое неприятное на долю близкого окружения – Скворцова и Солнцевой. Саша о своей участи прекрасно знал, просто деваться ему было некуда.

– До президентских выборов осталось как раз три года. Если он на следующий год пройдет в губернаторы, то на создание земного рая, или его видимости, в отдельно взятом анклаве останется два года. Вполне достаточно. Наша главная задача – создать эту видимость так, чтобы в нее поверили все, включая самого клиента.

– Наша главная задача, – раздражаясь, вступила Катерина, – осознать масштабы бедствия, в которое мы со всего размаху вляпались. Ведь отступать, как я понимаю, некуда?

Скворцов кивнул, соглашаясь.

– Воистину некуда, раба божья Екатерина. У него формируется предвыборный штаб, и мы в него уже вошли как служба по связям с общественностью. Нужно быстро составить план мероприятий, придумать, куда лучше всего вложить деньги, написать медиа-планы, все как всегда.

– Да не все как всегда, Саша! – Катерина завелась с пол-оборота. Она ненавидела эту скворцовскую черту – весело рассуждать о самых сложных проектах, ставить заведомо невыполнимые задачи, а потом так же весело требовать их выполнения. Иногда это срабатывало – трепеща пред светлым начальничьим ликом, сотрудники вылезали из кожи вон, создавали на пустом месте целые программы и резво их воплощали в жизнь.

Сейчас, Катерина отлично это понимала, совсем другой случай. Ценой ошибки была не потеря денег, а «усекновение главы», как называл крупные неприятности Катеринин отец, Дмитрий Степанович, того же Саши Скворцова.

– Мы никогда в жизни не занимались выборами. Это раз. Мы никогда не работали в его окружении. Это два. Нам всем придется как минимум на год переселиться в Калининград. Это три. Нас никто не допустит до тела. Никогда. Это и четыре, и пять, и восемь, и двенадцать.

– Почему не допустит? В понедельник мы едем представляться. Непосредственно телу, – снисходительно поправил ее Саша. – Ты, между прочим, тоже едешь.

– Хорошо, один раз мы его увидим в непосредственной близости от себя, а потом? Или Тимофей Кольцов будет принимать Приходченко каждый день, и выслушивать отчеты, и править речи, и согласовывать графики мероприятий, и утверждать встречи, и общаться с журналистами, и учиться правильно говорить? Все это он как миленький будет делать, а нам останется только правильно использовать его денежки. Об этом вы грезите?

– И об этом тоже, – согласился Саша, не теряя снисходительности.

– Вы не понимаете, что на себя берете, ребята, – устало сказала Катерина. – Я правда очень горжусь тем, что работаю с вами. Вы, как начальники, исключительно хороши. У меня такие впервые. Но ни вы, ни я ничего не понимаем в политическом пиаре. И так быстро, как нужно, не научимся. А значит, все будут вечно недовольны друг другом. Он деятель такого уровня, что мы никогда не получим к нему прямого доступа. Нас всегда будут ограничивать, останавливать и не допускать. Мы не имеем никакого отношения к его окружению. Или имеем?

Приходченко медленным движением подтянул к себе соседнее кресло и водрузил на него ноги в лакированных ботинках.

Врать Катерине ему не хотелось. Правду сказать он не мог. Поэтому он произнес нечто среднее, но вполне безопасное и правдоподобное:

• Предыдущая
• 2/13
• Следующая