Хищники Аляски - Бич Рекс - Страница 35

• Предыдущая
• 35/54
• Следующая

Дрожащее существо на лестнице заговорило:

– Что это за вторжение, мистер Гленистэр?

– Жители Нома взялись за оружие, и я пришел спасти вас от них. Не спорьте со мной.

Он говорил нетерпеливо.

– Это какая-нибудь хитрость, придуманная с целью овладеть моей особой!

– Дядя Артур!

Она умоляюще взглянула на Гленистэра.

– Не понимаю, что за безобразие. Они с ума сошли! – плакался судья. – Сбегайте в тюрьму, мистер Гленистэр, и велите Воорхезу прислать мне сюда охрану. Элен, протелефонируй в воинскую часть.

– Стойте. Это все ни к чему, провода перерезаны. Я не стану предупреждать Воорхеза. Пусть он сам устраивается, как знает. Я пришел помочь вам, и если вы хотите спастись, то перестаньте болтать и идите со мною.

– Я не знаю, что делать, – сказал Стилмэн, терзаемый страхом и нерешительностью. – Ведь вы не причините зла старику? Подождите, я сейчас вернусь.

Он побежал наверх, кутаясь в халат и, видимо, позабыв о племяннице.

– Стой, дядя Артур! Ты не должен убегать!

Она стояла прямая и решительная.

– Ведь это наш дом. Ты – представитель закона и правительственной власти. Ты не должен бояться кучки безобразников. Мы, конечно, останемся здесь и встретим их как следует.

– Да ведь это сумасшествие! – воскликнул Гленистэр. – Эти люди не безобразники, но лучшие граждане Нома. Вы не усвоили себе, что здесь Аляска и что они поклялись уничтожить свору Мак Намары. Идемте скорее.

– Благодарю вас за добрые намерения, – ответила она, – но мы ни в чем не виноваты, и поэтому нам не надо скрываться. Мы подождем этих трусов. А вам советую уходить, чтобы они не застали вас здесь.

Она пошла вверх по лестнице, уводя с собой дядю.

Она спокойно взяла на себя ответственность за положение, и оба мужчины не решились спорить с нею.

Дойдя до верха, она остановилась и сказала:

– Мы все-таки благодарны вам за ваше отношение к нам. Доброй ночи.

– Я не думаю уходить, – ответил молодой человек. – Если вы останетесь здесь, то я подавно.

Он обошел комнаты в нижнем этаже, запирая окна и двери на крюки и ключ. Он понял, что внизу совсем нельзя было продержаться при атаке и что придется найти пункт для защиты в верхнем этаже.

Он позвал Элен:

– Можно зайти?

– Можно, – ответила она, и он поднялся наверх, нашел Стилмэна все еще полуодетым и трепещущим, пока Элен переодевалась в передней комнате.

– Потушите огни, – сказал Рой. – Я стану у окна и увижу их раньше, чем они дойдут до ворот.

Она стала рядом с ним у окна, а судья прикорнул на своей постели; в комнате было слышно только его тяжелое дыхание.

Молодые люди стояли так близко, что Рой ощущал свежий запах, который шел от ее одежды и неудержимо будил в нем воспоминания.

Он вновь забыл об ее предательстве, забыл, что она невеста другого, забыл все, в нем жила лишь его верная и чистая любовь, от которой он так мучительно страдал. Плечо ее коснулось его плеча, он слышал легкий шорох ее платья. Кто-то прошел по улице, и она со страхом схватила его за рукав. Маленькая и очень мягкая рука уже была холодна, но он не пытался взять ее в свои руки.

Минуты бесконечно тянулись.

Иногда она заговаривала с ним, и ее теплое дыхание касалось его лица: тогда он упрямо стискивал зубы.

Раздался собачий вой, а затем донеслись звуки ссоры и драки.

У судьи от страха зубы застучали, как кастаньеты. Он изредка стонал.

Наблюдающие совсем уже потеряли счет времени, когда, наконец, разглядели темные силуэты, выдвигавшиеся из темноты.

– Идут, – шепнул Гленистэр, отстраняя ее от окна. Но она вернулась на прежнее место.

Рой высунулся из окна и проговорил негромким, но решительным голосом, неожиданно нарушившим молчание:

– Стойте. Не входите в изгородь, – затем, не дав опомниться пришедшим, он продолжал: – Я Рой Гленистэр. Я предупреждал вас, что не дам тронуть этих людей; мы будем защищаться.

Предводитель нападавших заговорил:

– Вы – предатель, Гленистэр.

Он вздрогнул.

– Быть может, но вы первые обманули меня; как бы там ни было, сюда вы не войдете.

В толпе поднялся говор, и кто-то сказал:

– Мы не тронем мисс Честер, нам нужен только судья. Мы его даже не повесим, если он согласится пощеголять в приготовленном для него костюме. Пусть он не боится. Деготь очень полезен для кожи.

– О, Господи! – простонал представитель закона.

Вдруг появился человек, бегущий к толпе по дощатому тротуару.

– Мак Намара удрал, а с ним и другие! – прокричал он.

Наступило молчание. Затем лидер прокричал:

– Рассыпьтесь, братцы, врывайтесь в дом! Это твоя работа, проклятый предатель!

Послышалось щелканье курка Гленистэра; на лбу его выступил пот. Он думал о том, будет ли он в состоянии стрелять в своих товарищей. Казалось, что руки не могут подняться на такое дело.

Элен оттолкнула его и, далеко высунувшись в окно, громко и отчетливо прокричала:

– Стойте! Подождите! Мистер Гленистэр никого не предупреждал. Они решили, что вы собираетесь напасть на прииски, и уехали туда еще до полуночи. Я вам говорю правду, они давно уехали.

Все узнали ее голос.

Внизу нерешительно зашептали, выделился новый голос. Рой и Элен узнали голос Дэкстри.

– Товарищи, нас перехитрили. Нам здешние люди не нужны, нам требуется Мак Намара. Эта старая бритая физиономия там, наверху, делает то, что ему начальство приказывает, а двадцати нападать на одного противно. Я иду домой.

Толпа еще пошепталась, и заговорил лидер, требуя судью Стилмэна.

Старик подошел к окну, дрожа, как в параличе, пораженный ужасом. Элен была рада, что снизу нельзя было его разглядеть.

– На этот раз мы не тронем вас, судья, но помните: с нас довольно. Постарайтесь исправить сделанное вами зло, не то мы подвесим вас к фонарю. Пусть это будет предупреждением для вас.

– Я б-буду исполнять свои об-бязанности, – сказал судья.

Толпа растаяла в темноте. По уходе ее Гленистэр закрыл окно, спустил штору и зажег лампу. Он понимал, как близки они были к трагедии. Если бы он выстрелил в толпу, то началась бы резня, которая погубила бы всю компанию судейских и его самого. Он пал бы под чужим знаменем. Кто знает, и теперь еще ему, пожалуй, придется умереть за него. По всей вероятности, «Бдительные» сочтут его предателем; во всяком случае, он сам себя лишил поддержки, единственной своей поддержки в Северной стране.

С этого дня он ренегат, пария, одинаково ненавидимый обеими сторонами. Он нарочно не глядел на судью и отвернулся от него, когда последний протянул ему руку, выражая благодарность. Он исполнил свою обязанность и стремился как можно скорее покинуть этот дом. Элен пошла за ним к двери и положила руку на его рукав.

– Я не могу выразить словами, я не в состоянии отблагодарить вас за то, что вы для нас сделали.

– Для «нас», – подавленным голосом ответил Рой. – Неужели вы думаете, что я пожертвовал честью, предал друзей, убил последнюю свою надежду и превратил себя в отверженного ради «нас»? Сегодня я в последний раз беспокою вас, и, может быть, вы дали мне прекрасный урок, и я благодарю вас за него. Теперь я буду мужчиной, а не безвольной тряпкой.

– Вы всегда были мужчиной, – сказала она. – Я ничего не понимаю во всем этом деле, и, кажется, никто не хочет разъяснить мне его. Должно быть, я просто глупа. Не вернетесь ли вы завтра и не расскажете ли вы мне все толком?

– Нет, – грубо ответил он. – Вы не принадлежите к моей среде. Мак Намара и его близкие – мне не друзья, и я не друг им.

Он уже сбежал по лестнице, когда она тихо проговорила:

– Прощайте и будьте счастливы, мой друг.

Она вернулась к судье, находившемуся в жалком состоянии, и долго успокаивала его, как ребенка. Она хотела расспросить его о вопросе, наиболее интересующем ее, но первый намек на прииски привел его в капризное раздражение.

Элен просидела у его кровати, пока он не заснул, и все старалась разобраться в происшедшем.

• Предыдущая
• 35/54
• Следующая