Загадка акваланга - Безымянный Владимир - Страница 25

• Предыдущая
• 25/40
• Следующая

— Какой-то мрачный дебил, — раздраженно заметил Тимошин, когда арестованного увели. — Не думаю, что в ближайшее время его удастся разговорить.

— Другого выхода нет, лейтенант. Надо бить в этуточку. Фролов мертв, второй пока без сознания, врачи говорят, что оклемается не скоро, но показания, очевидно, дать сможет.

— Если захочет.

— Тем не менее, через несколько дней попытаемся. Это профессионалы. Заметь — документов нет у всех троих, методы пыток самые изощренные — чувствуется опыт.

— А каков арсенал!

— И заметьте — ни клочка бумаги, ни одного лишнего предмета с собой, даже расчески…

В приоткрытой двери появилась лысина эксперта.

— Игорь Николаевич, все готово. Можно выезжать…

Добротный пятистенок Фролова Корнеев посещал не впервые. Пять лет назад здесь ему уже приходилось бывать. Казалось, ничего не изменилось: как и в прошлый раз понятыми без особой радости согласились быть тихие старики-соседи, так же мягко уступил громоздкому, потемневшему от времени ключу знакомый замок. Бесшумно отворилась обитая изнутри дерматином дверь. Сырой и прохладный воздух в доме приятно контрастировал с уличной жарой.

В одной из комнат стояли рядом две низких кровати. Между ними помещалась широкая табуретка, накрытая замызганным листом ватмана, испещренным цифровой вязью какой-то карточный игры, рядом с полупустой бутылкой коньяка валялись карандаш и рассыпанная колода карт. Так что Фролов не страдал от одиночества.

В доме было сравнительно прибрано, однако отсутствие женской руки бросалось в глаза. Порядок был, но вроде того, который нехотя поддерживает дежурный в лагерном бараке. Найденные вещи достаточно полно характеризовали хозяина: обрез с патронами, неплохая коллекция холодного оружия, баллончик «Черемухи», около десяти тысяч рублей большей частью двадцатипятирублевыми купюрами, несколько золотых изделий в синей фарфоровой вазочке и видеокомплекс. Кассеты были подобраны специфически — исключительно боевики.

На кухне в двойном дне табуретки обнаружился обычный шприц и полдюжины одноразовых. Стерилизатор открыто стоял на шкафчике, а в аптечке среди множества упаковок с лекарствами помещался граненый стакан, до половины заполненный сухим морфием. В комнате «улов» оказался скромнее, но неоценимый для следствия — два паспорта с ташкентской пропиской, принадлежавших участникам схватки в лесу.

Один из понятых, иссохший высокий старик, рассказывал:

— Два квартиранта появились здесь с неделю назад. На вид парни смирные, даже выпившими их не видели. Они пешком и не показывались. Уезжали с Фроловым на его «Волге», на ней же и возвращались.

— А про хозяина дома что скажете? — спросил Корнеев.

— Я, да и все соседи считали, что он парень неплохой, хоть и в тюрьме за какие-то грехи отсидел. Бог ему на то судья…

— Везет людям, — подытожил капитан Куфлиев, когда майор рассказал о результатах обыска у Фролова.

— Ты это о паспортах?

— Нет. О командировке. Думаю, тебе срочно придется вылетать в Ташкент. А я там за всю жизнь не удосужился побывать.

— Ты прав. Сидеть на месте и ждать информации оттуда вряд ли разумно. Все затянется.

— Вот-вот.

— Кстати, Талгат, что слышно от Айдара?

— Упустил таксиста, — тяжело вздохнул капитан, — потому и на глаза не показывается.

— Как же так?

— Тот как рванул против движения, аж пыль из-под копыт. Айдар вдогонку. Но пока пропускал какой-то грузовик, таксиста и след простыл. Предупредили авто инспекцию, но те все молчат.

— Не одно, так другое, — огорчился майор. — А говорили: Айдар, как сядет на хвост…

Капитан промолчал.

— Ладно, — Корнеев прищелкнул языком, — пойду по начальству.

— А я арифметикой займусь. Любопытные цифры намечаются.

В том, что командировка необходима, полковника долго убеждать не пришлось. Нервотрепка началась потом. Надо было непременно попасть на вечерний рейс — следующий был через три дня. Привычка моментально сниматься с места позволила майору до минимума сократить сборы.

Из дремоты Корнеева вывели щелчки в ушах, характерные для потери высоты при снижении. Затем последовал тупой толчок от соприкосновения с бетоном посадочной полосы. В ташкентском аэропорту, несмотря на то, что время нерабочее, его встретили. Забронированный в гостинице одноместный номер оказался вполне приличным.

В семь утра белая «Волга» уже ждала у дверей гостиницы. Майор спешил — это было вызвано не столько стремлением успеть поработать до наступления жары (а она в Ташкенте похлеще гурьевской), сколько желанием застать председателя «Юлдуза» еще в постели.

Кое-какие сведения о Батыре Ахмедове имелись только в райотделе. Тридцатилетний врач-нарколог развил бурную активность в сфере кооперации отнюдь не по своей специальности. Правда, первая попытка еще имела отношение к медицине. Опираясь на сваи якобы уникальные природные данные, Ахмедов брался лечить алкоголизм, все виды наркоманий и многое другое, не пользуясь ничем, кроме игл для акупунктуры. На его несчастье, представитель райэпидемстанции, изучая поданные в исполком документы, запросил официальную информацию о новоявленном целителе. Оглашенных на комиссии сведений с лихвой хватило, чтобы Ахмедов, не дожидаясь конца заседания, покинул зал.

Заняться индивидуальной врачебной практикой его вынудили неприятности. «Золотое дно» в районной наркологической консультации пришлось покинуть в срочном порядке — поток жалоб жен и родственников алкоголиков, отдававших «исцелителю» последние деньги (и немалые) за вшивание чудодейственной ампулы, не иссякал. Подавляющее большинство ампул оказались заполненными дистиллированной водой. Главную же роль в развенчании Ахмедова сыграли толстухи. Лотошницы, торговки овощами, в среде которых он черпал свою клиентуру, месяцами посещавшие дорогостоящие сеансы «глобального» похудения без малейших результатов, были неукротимы в своей ярости.

Волна возмущения Ахмедовым улеглась так же быстро, как и возникла. От ответственности ему удалось уйти, но от занятий модной медициной пришлось отказаться.

В следующий раз на заседании комиссии кооператив «Юлдуз» представлял бухгалтер. Получив одобрение, новый производитель товаров широкого потребления приступил к работе. По закону, поощряющему использование отходов производства, «Юлдузу» были даже предоставлены льготы в налогообложении. В подтверждение кооператив представил чек, свидетельствующий о закупке флизелина на гурьевском заводе.

Производя исключительно «фирменные» «лейблы» для умельцев, шьющих джинсы, куртки и прочее, «Юлдуз» стал получать неплохие доходы. Представители кооператива в погоне за сырьем покрывали тысячекилометровые расстояния.

Корнеев и его коллега — ташкентский розыскник Уйгунов оказались перед полированной дверью светлого дерева. Коротко пискнул звонок. Не сразу донеслись шаги, и только после длительных переговоров и разглядывания удостоверения в телескопический глазок дверь наконец-то открылась. Высокий молодой мужчина с густой бородой, запахивая толстый махровый халат в тигровых полосах, разглядывал их спокойно, как бы с легкой насмешкой. На официальное приглашение проследовать в горотдел милиции он ответил полным согласием, однако голос его несколько потускнел.

Разговор в просторном кабинете, любезно предложенном коллегами Корнеева, начался без предисловий — время поджимало.

— Каким образом вы узнали о том, что в Гурьеве есть флизелин?

— В нашей республике специальным постановлением запрещено кооперативам покупать сырье. Кроме того, конечно, которое и даром никому не нужно.

— У меня есть данные, что в Ташкенте имеются

отходы флизелина.

— По сумасшедшим ценам, и некондиционные. Гурьев — ближайшее место, где можно достать материал без особого труда и за приемлемую плату. В захолустье еще не научились ценить это сырье. Нас устраивали даже мелкие лоскуты, которые там вывозились на свалку. Это еще и экологически вредно.

• Предыдущая
• 25/40
• Следующая