Маньяк - Безымянный Владимир - Страница 31
- Предыдущая
- 31/38
- Следующая
— Были у меня по этому поводу соображения, съездил в Москву...
— На своей?
— Да. Кстати, когда у нас уже бензин будет? Дело не в деньгах, просто каждая заправка — сплошная нервотрепка. Вот сегодня на трассе...
— У нас?
— Да, на выезде. Потерял час, да еще и этот Насыбулин из ГАИ пытался мне попутчицу подсунуть. Вечно у него амуры на посту. Что это вообще за тип? Женщина, правда, интересная, но можно подумать, что только у меня и забот, что развлекать дамочек разговорами.
— Ты как будто с утра уже с одной дамой пообщался. Мамедову из изолятора вы с Шиповатовым забирали?
— Мамедову? Нет, это Максим собирался с нею провести что-то среднее между разговором по душам и следственным экспериментом... Со мной она говорить отказалась. Я ведь дружен был с их семьей, так что, мне и присутствовать на допросе не следовало. Заезжали вместе, а потом я — в Москву, а Максим с нею... кстати, а где он сейчас?
— Не знаю уж, что там лейтенант придумал, но отвечать будете вместе. Нигде не можем найти.
— Да ладно, куда им деться! Что-то Максим мудрил, даже мне толком не сказал... Психология. У него, между прочим, получается, парень способный, даром, что молодой. Я сейчас объеду все места, где они могут оказаться.
— Не торопись. Дом Абуталибовых под наблюдением...
— Нутриевая ферма?..
— Осмотрели каждый угол — ни души. Одни крысы.
— А сама Алия?
— Тоже сгинула. Розыск уже объявлен. Что-то у нас вся городская элита в бегах. Затылок почесать некогда, а ты то в Ленинград, то в Москву... А результатов нет и нет. Давай-ка, Иван, в Баланцево получше вглядимся. Думаю, все они где-то здесь, на дно залегли.
— Признаться, я думал, за доллары можно получить апартаменты и получше. Ни дать, ни взять — заводское общежитие. Может, переиграем все это дело? — внезапно Лобекидзе остановился на полуслове, вспомнив существенное: — Ох, совсем из головы вон. Это же теперь ваш офис!
— Дело, дело, Иван. Удобства, отдых — все это потом. Беда в том, что в мои годы уже почти невозможно полностью переключиться. Мне было хорошо у вас, Иван. Знаете, когда человек сразу придется по душе... Словом, когда компания заработает, у вас будет повод убедиться, что Майкл Фрейман не пустобрех.
— Да бросьте, Майкл...
— Нет, я имею в виду не бизнес. Тут все просто — сначала работаешь на авторитет, а потом — авторитет на тебя. И мне невыразимо горько, что именно такая беда свела нас. Я сделаю все, чтобы помочь вам в поисках убийцы. Конечно, я не сыщик, не профессионал, но старый Фрейман пока еще разбирается в людях... Этот мальчишка из соседнего номера...
Низкий полированный столик был освещен лишь скупыми отблесками света из номера, соединенного с комнатой Фреймана общим балконом. Огни фонарей и сумерки читать не позволяли, зато света было достаточно, чтобы не пронести мимо рта рюмку с коньяком и ломтик лимона. Разговаривали вполголоса. Постороннему наблюдателю могло показаться, что у окна сумерничает парочка тихих алкоголиков. Однако, приглядевшись повнимательнее, можно было заметить, что уж слишком пристально вглядывается Лобекидзе в установленное на балконе особым образом зеркало, в котором отражалось все происходящее в соседнем номере. Внезапно он пружинисто вскочил со стула.
— Что случилось, Иван? — шепотом спросил Фрейман, приподнимаясь и заглядывая на балкон.
— Порядок, Майкл. Все в норме. Просто девушка отошла в угол комнаты, я ее потерял из виду. А мы договорились, что я буду контролировать каждый шаг. Если верна хотя бы половина из того, что мы предполагаем, то этот юнец — хитрая и жестокая тварь. И шанса у него не будет. Только с поличным!
— Успеем? Этот маленький негодяй...
— Если это действительно тот самый... то...
— Как там девочка? Вы ее видите?
— Умница! Настоящая актриса. А как держится! И опять же умница — дверь на балкон успела открыть. Парень, по-моему, готов.
Приглушенно зазвонил телефон. Трубка моментально оказалась в руке Фреймана. Следующим жестом он показал, что просят майора. Так же беззвучно поменялись местами. Фрейман прищурился и неотрывно следил за происходящим в соседнем номере.
— Майкл, мне необходимо отлучиться минут на пятнадцать. Сюда могли звонить только в самом экстренном случае. Боюсь, именно так и есть. Что-то предчувствие у меня нехорошее. Давайте «на посошок», чтобы хоть в этом я ошибся.
В этот сентябрьский вечер в сутолоке аэропорта затерялись три пассажира. Седой, скромно одетый, с виду — рядовой пенсионер, один из них, стоял в густой очереди на регистрацию. Он медленно продвигался, стиснутый между двумя молодыми крепкими кавказцами, в чем-то неуловимо похожими друг на друга, но, судя по всему, даже не знакомыми между собой, как, впрочем, и с неприметным пенсионером. Седой пассажир, держа в руке старомодный потертый портфель, поглядывал под ноги, озабоченный, казалось, лишь тем, чтобы не наступать на ноги соседям по очереди. Кавказцы же, напротив, беспрестанно озирались, видимо, впервые оказавшись в таком мощном людском водовороте. Их быстрые черные глаза под мохнатыми бровями все время перебегали с одного предмета на другой, ни на чем подолгу не задерживаясь.
При выходе на посадку очередь растянулась. Внезапно рядом с седоголовым будто из-под земли возник молодой широкогрудый полный мужчина. Молча обнялись.
— Смотри, Толя, остаешься на хозяйстве, — эти слова старика были последними.
Добавлять было нечего. Все переговорено заранее. Анатолий проводил взглядом босса и кошачьим движением нырнул в сторону, в последнюю секунду наткнувшись на холодный, режущий ненавистью взгляд. Бледная кожа, орлиный нос, скошенный лоб с мощными надбровными дугами. Это лицо он видел только однажды, но оно врезалось в память. Однако где, при каких обстоятельствах — не мог вспомнить. Это, несомненно, был человек Хутаева.
«Выследили-таки старика, гады. Этот точно явился сюда не на меня поглазеть. А кто это там сдает сумку в багаж? Если это не чеченец, то он, Толя, просто ничего в жизни не понимает. Поневоле станешь знатоком. „Азеры“, конечно, пожиже, их надо использовать в стае, чтобы наверняка. В одиночку — не воины. С Павлом Петровичем двое самых лучших. Главное — у них семьи здесь, верный залог. И с чеченцами не снюхаются, слишком уж ненавидят друг друга. И все-таки, что у него за сумка? Небольшая, а руку оттягивает. Ох, не перехватили бы Павла Петровича по прибытии. Нужно срочно позвонить, пусть братва встретит, заодно и с чеченцем этим прояснится. А здесь придется разбираться... Только бы сил хватило, потому что другой возможности не будет. Сколько можно: четвертый десяток, три судимости — и все мальчик на побегушках. Теперь уж пан или пропал!»
Проводил взглядом чеченца — тот двинулся на посадку. Значит, в сумке не пластиковая взрывчатка, уже легче.
На удивление быстро подвернулся свободный таксофон. Через минуту в дальнем городе, куда выруливал по взлетной полосе авиалайнер, сняли трубку. Голос был молодой, мягкий, с характерным северным выговором.
— Ну что, ПэПэ вылетел? Встречаем. Как и условились. Лежка готова. Примем по высшему классу.
— Встречайте, только с «хвостом». Старика пасет чеченский боевик.
— Ну, не беда. Ты ж не одного его отправил?
— Уж как водится. Двое в охране. «Азеры», но ребята надежные.
— Надежные, говоришь? Интересно. Попустили вы их там у себя, жуткое дело. У нас бы даже мужики не поняли, если бы черные здорово гужеваться начали. Могли бы и взбухнуть. Как на той хреновой пересылке, помнишь, Толя?
— Помню, помню! Давай ближе к делу.
— У тебя что, пятнашки заканчиваются? Нет, правда, очень уж вы нагнулись.
— Ну ладно, ты там не очень!
— Смотри. Помощь понадобится — свистни.
— Сказал же, справлюсь. И хорош линию загружать...
Повесил трубку и, уверенно поглядывая по сторонам, направился к выходу — к оставленным на привокзальной площади «жигулям». Непроизвольно улыбался подначкам телефонного собеседника. «Черта лысого ты бы так распинался! Кореша лагерные! Нужен я вам, как здрасте. Спасибо Петровичу. Таких авторитетов, как он, если сотня по Руси наберется, и то хорошо. Да откуда им и взяться? Конечно, паханы стоят друг за друга горой, и если уж выбился в „законники“, пока не ссучишься или не опустишься, можешь считать себя застрахованным от чего угодно. Пожизненная пенсия — доля с дел — и авторитет. Только лишних там нет: кому охота горбатиться „на дядю“? А приток кавказцев в Россию уже не только блатных тревожит. Выходить на улицу, как законопослушные граждане, они, понятно, не боятся: каждый с припасом. Но ведь уже и работяги стонут... Ладно, Бог не выдаст, свинья не съест...»
- Предыдущая
- 31/38
- Следующая
