Рейтинг темного божества - Степанова Татьяна Юрьевна - Страница 38
- Предыдущая
- 38/77
- Следующая
– Это кто на снимке рядом с вашим сыном?
– Это Грачевский. Что теперь с его отцом и матерью будет? Надо ведь позвонить им, а я телефон в их отель не знаю… Где-то у меня был записан мобильный Светы…
– Мы сами им сообщим. Вам пока не надо никуда звонить. А это кто?
– Этого мальчика я не знаю, – Вера Анатольевна не признала Валерия Федая.
– Ну, может быть, этих знаете? – Колосов показал групповой снимок.
– Нет, его точно не знаю, – она ткнула крашеным ноготком в Федая. – А это… это кажется бывший инструктор моего мужа… ну да, пилот. Его фамилия Попов. А это скорей всего его брат – он ему помогает готовить самолет к полетам. Они всегда работали вдвоем. Я уже говорила вам про это наше семейное увлечение авиаспортом. Мой муж оплатил им подготовительный курс и еще два курса тренировочных полетов, но дальше что-то у него дело не пошло. И я стала возражать – мне лишние волнения во время беременности были ни к чему.
– Как бы ваш муж не относился к правоохранительным органам, мне… нам снова необходимо его побеспокоить, – Колосов открыл дверь и выглянул в коридор, где на стуле, отчаянно потея в своем тысячедолларовом костюме из белой фланели, томился отчим Иванникова. – Пожалуйста, Юрий Юлианович, еще на два слова. Вера Анатольевна, а вы останьтесь, пожалуйста. Думаю, нам ваше общество только на пользу.
Для Кати это утро началось под знаком великой новости – она проснулась с мыслью немедленно оповестить Колосова и всех, всех, всех о том, что Анфиса опознала Алексея Неверовского. Это опознание – и Катя это чувствовала – было прологом каких-то грядущих важных событий. Однако прямо с утра постучаться в кабинет начальника отдела убийств не пришлось – в пресс-центр как снег на голову свалилась проверка из МВД. Известно, что в любом подразделении, даже таком, которое занято ненавязчиво-оголтелой пропагандой в средствах массовой информации суровых, героических будней милиции, к министерским внеплановым проверкам относятся как к досадной и вредной докуке. Но тратить свое драгоценное время на проверяющего все равно пришлось, и в результате Катя вырвалась в отдел убийств только к полудню. И еще на лестнице поняла: в розыске, судя по шуму, гаму, звонкам мобильных телефонов, треску раций, гомону и топоту, очередной аврал.
– Что, у вас тоже проверка? – ехидно осведомилась она у степенного пожилого дежурного.
– Выезд на операцию, – был краткий ответ.
– А что случилось?
Дежурный дипломатично умолчал.
– Что случилось, Никита? – Катя, как бабочка на яркий огонь, впорхнула в знакомый прокуренный кабинет.
Колосов, чертыхаясь, рылся в сейфе. На столе лежали рация, две запасные обоймы и табельный пистолет в кобуре.
– Привет, мне надо с тобой поговорить.
– Катя, потом, после… мы прямо сейчас уезжаем.
– Куда?
– В Быково, на аэродром.
– На аэродром? Никита, но я должна рассказать тебе потрясающую новость. Представляешь, моя Анфиса – ты же помнишь Анфису Берг, узнала…
– Какая еще, к дьяволу, Анфиса? – Колосов надел кобуру. В кабинет заглянул оперативник:
– Михалыч, мы готовы.
– Все, я иду. Садитесь в машину.
– Да постой ты! – Катя как клещ вцепилась в его руку. – Это ни секунды не может ждать. Дело в том, что…
Попробуйте уложиться в шестьдесят секунд, если информации у вас на два часа неспешной обстоятельной беседы. От избытка эмоций Катя аж задохнулась. Колосов слушал, застыв на пороге. Что он понял из этого информационного залпа из всех орудий, так и осталось загадкой.
– Поговорку про двух зайцев знаешь? – рявкнул он грозно.
– При чем тут зайцы? Ты подумай, Никита, мамоновское дело теперь выходит на совсем иной уровень. Моя Анфиса опознала в нашем покойнике человека, который…
– Зайцы при том, что я за одним гонюсь, а ты мне второго впариваешь!
– Как это? – Катя загородила ему дорогу.
– Да потому что я еду на задержание потенциальных подозреваемых по убийству в сауне, а ты меня своими сказками про какую-то Анфису задерживаешь!
– Ой, это же… Вот поэтому, значит, и операция у вас?
– Поэтому, поэтому. Все остальное потом. Завтра. Или нет – лучше послезавтра.
– Как это послезавтра? Я сегодня с вами поеду, прямо сейчас, – Катя мгновенно прикинула – так, сумка с ключами, с диктофоном у нее наверху в кабинете. И фотоаппарат там же. Как бы исхитриться заставить его пять секунд подождать? – Никита, миленький, славненький, ты сколько раз обещал взять меня на настоящее задержание? А в случае успеха такой материал получится живенький, веселенький. Реалити-шоу в прямом эфире – пальчики оближешь! Все газеты такой материал напечатают вот с таким – нет, вот с таким вот твоим парадным портретом, – Катя по примеру Мещерского развела руками на километр. – А наше с Анфисой открытие обсудим дорогой.
– Позже, я сказал!
– Хорошо, хорошо, ты только не рычи, как тиранозавр. Я только наверх за своими вещами – подождите меня!
Она вихрем умчалась. Колосов закрыл глаза и в изнеможении прислонился лбом к дверному косяку – тук-тук-тук каблучки по лестнице. И кто только создал вас, каблучки, на нашу погибель?! Горький ответ не поспел родиться – Катя вихрем же примчалась обратно.
Дорогой она снова, как и в Мамоново-Дальнем, как и на порохом заводе, вела себя тихохонько, как мышка. Решила помалкивать, смотреть, наблюдать. Что толку сейчас вылезать с глупыми вопросами – а кто вообще эти неизвестные ей новые фигуранты Поповы, и почему именно на них падают подозрения в убийстве? Нет, надо просто смириться с мыслью, что в информационном плане она сильно отстала. За эти дни оперативный поиск значительно продвинулся вперед. И у Никиты Колосова, видимо, внезапно возникли какие-то веские и пока еще ей, Кате, совершенно непонятные основания к задержанию подозреваемых. Как и через кого он вышел на этих Поповых, он естественно расскажет ей, как миленький расскажет, ничего не утаит. Но это будет уже после, а пока она станет очевидцем заключительного этапа раскрытия этого из ряда вон выходящего дела. Ведь задержание подозреваемых – это почти всегда девяносто пять процентов оперативного успеха и одна из самых последних ступеней расследования. Но неужели они и правда так близки к завершению?
Катя смотрела в окно машины на проносящиеся мимо поселки, проселки, рощи, бензоколонки. Она не знала, что ждет их впереди. О, если б она могла только догадываться, какие сюрпризы готовит им аэродром!
Спортивной авиацией Катя никогда не увлекалась и понятие, что это такое, имела самое слабое. Сам Быковский аэродром показался ей местом довольно-таки суетным и ужасно шумным.
– Вам не сюда. Вам на Южный. Аэроклубы у нас на том конце летного поля размещаются. Давайте в объезд. Тут у нас борта МЧС, грузовые и коммерческие рейсы, – завернула все их три оперативные машины охрана аэропорта на вьезде.
Было уже два часа дня – самое пекло, когда они, наконец, переступили порог диспетчерской, осуществляющей контроль за спортивными и тренировочными полетами. Здесь было прохладно, работал кондиционер. За панорамным окном расстилалось летное поле. Издали самолеты казались маленькими, словно игрушечными. Возле них копошились крошки-люди, подъезжали оранжевые малыши-бензозаправщики. Это был какой-то удаленный неведомый мир. Маленькие самолеты особенно потешно смотрелись в сравнении с гигантским транспарантом: «Прыжки со всех видов парашютов. Перворазники только по предварительной записи!» Транспарант был растянут напротив диспетчерской и полоскался на ветру, как солнечный парус.
«И даже тут все по записи, как к дантисту, – подумала Катя, украдкой фотографируя цифровой «мыльницей» транспарант. – Интересно, а сколько всего на свете видов этих самых парашютов?»
– Что-то Поповы Глеб с Мишкой сегодня прямо нарасхват, – услышала она громкий мужской баритон – с Колосовым разговаривал дежурный диспетчер – вальяжный брюнет-симпатяга, благоухающий туалетной водой «Кензо». – Утром приезжали, спрашивали, вы вот тоже…
- Предыдущая
- 38/77
- Следующая
