Рейтинг темного божества - Степанова Татьяна Юрьевна - Страница 33
- Предыдущая
- 33/77
- Следующая
А Мышкин – городок его кондовый, родина его изначальная – за это время совсем не изменился. Пристань все та же, и Волга все та же. И сын его Игореха тоже не изменился, не вырос особо даже – пацан мелкий. Жена Ольга, брошенная, покинутая, – о, та изменилась кардинально! Гордость свою женскую окончательно в землю втоптала. Звонит и звонит на его мобильный – плачет, упрекает, грозит, скандалит. Он, Канталупов, у нее теперь и сволочь, и подонок, и гад ползучий…
Насчет последнего эпитета она, пожалуй, и права – дракон, он ведь и правда гад, из семейства гадов. В грязи, несмотря на все свои радужные крылья, чешуйчатое брюхо волочит.
Ничего, поползаем еще немного в этой грязи, в крови… А потом возьмем и взлетим на крыльях мечты. Ждать совсем недолго уже осталось. А препятствия, что на пути к общей цели внезапно возникли, уже общими же усилиями близки к устранению.
Мимо Канталупова по неосвещенному шоссе промчалась на большой скорости машина. За ней другая. Тишину ночи вспорол рев мотоцикла. Канталупов сбавил скорость, уступая дорогу, – что ж, народ съезжается. Скоро и там, в лесу у озера будет целая толпа, как и в том затхлом дворце культуры завода точной механики застойных времен.
Через два километра он свернул направо – на просеку. Свет фар выхватывал из темноты длинную вереницу припаркованных автомобилей. И они все продолжали прибывать. Хлопали крышки багажников, двери, пикала сигнализация. Из машин высаживались шумные компании. Канталупов подъехал к озеру и оставил свою «Тойоту» в лесу. Темнота не пугала и не смущала его – здесь он бывал не раз и даже с закрытыми глазами мог найти дорогу к воде.
– Я бываю здесь регулярно. Подзаряжаюсь. Тут просто сумасшедшая энергетика. Чувствуешь себя на двадцать лет моложе…
– Что ни говори, а в языческих перформансах был и сохранился некий целительный посыл…
– Импульс!
– Я и говорю: посыл. Осторожнее, тут контейнер-мусоросборник.
– Девчонки, а какие сюда мужики порой на огонек заглядывают – отпад! Я зимой семинар Тантры-йоги посещала. Так там одни дохляки закомплексованные. Руки потные, нервные все какие-то, зажатые, пугливые как зайцы. А тут у Брата Стефана и сестры Анны совсем другой народ. В прошлый раз я с одним таким познакомилась – так думала, что…
– А сексом обязательно заниматься?
– Ну, можешь, конечно, строить из себя пай-девочку, только…
– Да я просто спросила, ты что? Я же сама хотела…
– Ой, а свечи-то мы не забыли?
Мимо Канталупова, оживленно перешептываясь, прошмыгнула стайка молодых женщин – явно подруг.
Люди все прибывали. Казалось, в самом воздухе ночи витало какое-то странное всеобщее возбуждение, и оно нарастало с каждой минутой. В темных зарослях, не дожидаясь начала действа, уже вовсю обнимались парочки. В сумках звякали бутылки. Канталупов прошел мимо двух парней, целовавшихся взасос возле красного спортивного «Мерседеса». Тут и там в ночи мерцали оранжевые огоньки. Это возжигались свечи, их становилось все больше и больше – точно сюда, к озеру, слетелся целый рой светляков. Со всех сторон слышались приглушенные голоса:
– В прошлый раз сестра Анна говорила, что Изида смогла зачать ребенка даже от мертвого Озириса. Существуют мощные магические ритуалы, которые лечат импотенцию лучше всякой «Виагры»… Только надо послать к черту предрассудки и брезгливость.
– А мне только и остается теперь, что просить Изиду. Моего Сашку совсем простатит замучил. Я с прошлого здешнего сеанса фигурку священную привезла ему, ну у которой член-то шевелится, а он так на меня разорался… Шваркнул ее прямо в камин, идиот… Я ему говорю – я за нее триста баксов сестре Анне уплатила, это действенный амулет, ради нас же с тобой стараюсь. А он орет: «Дура набитая!» – точно это я виновата, что у него простатит…
– Тут мне рассказывали про одну бабу, жену бизнесмена. Посещала она эти мистерии. Так вот ей очень помогло – родила, представляете? Причем никакие там пробирки, никакие суррогаты не понадобились. Ну, уж а если магия Изиды-Осириса моего благоверного оживить не поможет, ей-богу, буду на стороне замену искать. А что? За этим сюда многие ездят…
– А как же СПИД?
– Какой может быть СПИД на священных мистериях? Брат Стефан объяснял же нам, это все – как бы мгновенный перенос в прошлое на звездолете мироздания… Ну, и потом, либо – либо, тут уж всякий сам себе выбирает – бояться или просто на все эти страхи забить. Но вообще за все время тут никто пока ничем не заразился – наоборот исцеление обрели, надежду…
– Знаете, я потом в нашем банке парня случайно встретила, ну, с которым мы здесь… Он так на меня глядел! Меня аж прожгло. Как все же мужики меняются, когда им есть что вспомнить…
Сдавленный смешок, и еще одна женская не в меру болтливая компания скрылась в зарослях. Иван Канталупов остановился, давая этому бабью убраться подальше с глаз долой. Сердце, как колокол, било в грудь. Он снова представил себе Ирину. Нет, нет – Дракон сказал нет – светлой королеве тут не место.
В ночи горели уже десятки свечей. Вспыхивали факелы, темнота отступала. Берег небольшого круглого лесного озера был заполнен людьми. В черное небо кто-то запустил флэш-файер. Двое парней пронесли на плечах большой деревянный ящик, похожий на гроб. Он был очень тяжел – доверху набит плодородной землей. В его деревянной крышке были просверлены отверстия, через которые пробивалась густая изумрудная зелень свежих всходов. По толпе прошел гул оживления. Тут и там вспыхивали все новые огни. Над озером плыл густой цветочно-цитрусовый аромат. Как обычно, собравшиеся навезли с собой массу ароматизированных аксессуаров.
– А что означает этот ящик?
За спиной Канталупова теснились вновь прибывшие. Видимо, их привез на озеро какой-то адепт-завсегдатай. Новички были сплошь молодежь – парни, девчонки. Они приплясывали, подпрыгивали на месте от нетерпения и любопытства.
– Я же объяснял вам, Люся, ящик – это сакральный символ бога Озириса, земля – это его темная сторона, всходы – прорыв из тьмы к свету. А столб – Джэд, это, так сказать, фаллический символ…
– Вон, вон его поднимают. Он встает. Я вижу! А почему он на плоту в воде?
– Вода – это квинтэссенция женского начала. А где должен помещаться вселенский бог-фаллос, как не в женской стихии?
– Простите, Самсон Аркадьевич, я не поняла…
– Вы смотрите, Люся, смотрите. Такие вещи постигаются визуально…
У самого берега в воде кипела работа – собравшиеся поднимали с помощью веревок высокий гладко отесанный столб, увенчанный рогами, вырезанными из дерева. Столб крепился на небольшом плоту, убранном травой и срезанными ветками. Плот оттолкнули багром, и он медленно поплыл на середину озера. Несколько мужчин и женщин бултыхнулись следом в воду и уцепились за его края. В свете факелов, флэш-файеров и восковых свечей, оставленных у самой кромки воды, плот напоминал спину огромной рыбы, в которую вонзили рогатый гарпун. Рога столба-Джэда четко вырисовывались на фоне звездного неба, нацеливаясь на Млечный Путь.
Под звездами Млечного Пути и рогами Иван Канталупов и увидел его. Он стоял неподвижно, прислоняясь спиной к столбу. Тело его было влажно от воды, белое льняное парео, прикрывающее бедра, намокло. По толпе прокатился рев, свист, радостные возгласы. Словно на рок-концерте, собравшиеся приветствовали любимого исполнителя и жаждали его песен. Он протянул руки, словно собираясь обнять всю эту разношерстную, гомонящую, жадную до зрелищ орду.
Иван Канталупов внезапно почувствовал, как у него перехватило горло, – он , этот человек… Брат Стефан… Канталупов сейчас чувствовал к нему такую любовь, такую благодарность… Он спас ему жизнь там, на Крымском мосту, и он же вернул ему надежду на счастье, твердо пообещав Ирину.
Человек на плоту в белом мокром парео был выше среднего роста, сухощавый, среднего возраста, однако внешне моложавый, стройный. У него была загорелая кожа и белесые волосы – и цвет их в свете огней был какой-то неживой.
- Предыдущая
- 33/77
- Следующая
