Ключ от миража - Степанова Татьяна Юрьевна - Страница 10

• Предыдущая
• 10/76
• Следующая

– Когда наступила смерть? – спросил он эксперта.

– Пока только ориентировочно между пятью и шестью часами утра.

– А тело нашли в девять?

– Точнее, в половине десятого.

– Тоже мне, сразу как следует все место происшествия осмотреть не сумели, – буркнул Сладков.

– Значит, по-вашему, первый удар ему нанесли там, на площадке, а затем притащили тело сюда, предварительно открыв замок на двери? – Колосов прошелся по комнате, разглядывая стены. – А кто владелец этой квартиры?

– Выясняем, – отрезал Свидерко. Хотя он сам и не был виноват в том, что тело не сразу нашли, но критику коллег воспринимал на свой адрес и страшно переживал и злился.

– А по какой причине он здесь в доме оказался, тоже выясняете? – продолжал Никита. – К кому-то ведь он сюда приехал? Или, может, сам здесь квартиру снимал? Здесь ведь наверняка кто-то сдает.

– Выясняем и это. – Свидерко хмурился. – Ты, Никита, давай вот что, коней-то не гони. И не командуй мной. Только начали ведь работать.

– Да я не тороплюсь, – усмехнулся Колосов. – Однако уж полдень на дворе. На вещи-то его мне можно взглянуть?

– Пожалуйста, вот, – эксперт протянул ему пакет.

Никита просматривал предметы один за другим: кожаное мужское портмоне, деньги и паспорт. И даже медицинский полис. А ведь Бортников заявлял, что у него все документы похищены.

– Он вчера на допросе как показывал: все похищено или только права и документы на машину? – уточнил он у Сладкова.

– Права и документы на машину. Насчет паспорта не сказал ничего. Но при себе вчера паспорта у него не было.

– А как же он деньги в банк сдавать собирался? Или там удостоверения личности не требуется?

– У него было удостоверение сотрудника авиафирмы с его фотографией.

– В банке этого недостаточно. Так, значит, не показал он тебе вчера свой паспорт.

Колосов отложил портмоне, взял ключи – увесистая связка. Кроме ключей, было еще несколько разных брелоков: брелок автосигнализации, мельхиоровая бляшка с зодиакальным знаком Козерога и медальон из какого-то черного камня в форме сердца.

– Он по паспорту в каком месяце родился? – спросил Колосов.

– В январе, – ответил Сладков.

Козерог стал понятен – талисман удачи, а вот черное сердце…

– Это агат? – спросил эксперта Колосов.

Тот пожал плечами:

– Возможно, но может быть и темный сердолик, и гагат, я не разбираюсь в минералах.

Никита взвесил ключи – надо разбираться, какие тут ключи от его, бортниковского, дома, какие от кабинета в офисе, а какие, быть может, и от…

– От кейса с большими деньгами случайно ключика золотого нет? – спросил Свидерко. – Махонький такой.

– Махонького нет. Здесь и магнитки от домофона нет. – Никита разглядывал ключи. – А тут внизу домофон в подъезде. Значит, либо кто-то ему открыл, впустил, либо он сам здешний код знал.

– Код одни только жильцы знают, – сказал Сладков.

– Не только жильцы, и работники ЖЭКа, и почтальон. Кстати, почтальон-то есть тут? А то, я гляжу, в Москве совсем почти их не стало. Одни распространители рекламных листовок. Кстати, они тоже кодом от домофона всегда пользуются.

– Да они просто звонят в первую попавшуюся квартиру и просят им открыть, – возразил Свидерко. – И Бортников тоже так мог сделать.

– Это в пять-то утра в субботу? – возразил Сладков.

– А мы конкретно ничего пока не знаем – во сколько он сюда приехал, когда. Кстати, – Никита обернулся к коллеге, – вы его с допроса во сколько отпустили?

– Ну, где-то около семи. А потом нам как раз сводку из ГИБДД принесли, ну, я тебе говорил насчет пробки у Шереметьева, Бортников уже уехал. А потом ты позвонил.

– А как же он без документов, без денег, без машины до своего Менделеева бы добрался?

Сладков пожал плечами.

– Ты что, даже не поинтересовался у него? – спросил Колосов. – Подбросить до Речного вокзала не предложил – потерпевший все-таки.

– Слушай, у меня работы еще было выше крыши. Мы ведь разбой подозревали сначала всерьез… Он не жаловался особо, ничего у нас не просил. Написал заявление, ответил на вопросы, по виду испуган был сильно, переживал. От меня начальству своему в компанию звонил.

– А потом улимонил от вас, – хмыкнул Свидерко. – В семь вечера улимонил с Никитского, а в девять утра уже на Ленинградском всплыл в чужой квартире с черепушкой проломленной.

– У вас что, к нам претензии какие-то? – Сладков сразу перешел на жесткий официальный тон. – Мне за руку, что ли, надо было водить этого хмыря?

Колосов посмотрел на убитого. Мертвое лицо было совершенно бесстрастно. Бортникову было уже все равно, как его называли. В чертах этой застывшей, бледной посмертной маски не было ни страха, ни боли, ни удивления, ни страданий. Лицо было спокойным, тихим. Никита подумал: возможно, смертельным оказался самый первый удар, нанесенный там, на площадке. И Бортников умер сразу.

Среди прочих его личных вещей были только расческа, зажигалка, пачка сигарет, дисконтная карта продуктового супермаркета и деньги – две купюры по пятьсот рублей и мелочь.

– Негусто, – Свидерко через плечо Колосова заглянул в портмоне. – Не взял убийца заначку, не снизошел. Не та сумма. Может, мобильник взял? Телефона-то у потерпевшего нет.

– Может, он им вообще не пользовался, – сказал Колосов.

– Ну да, сейчас. Охранник аэропорта, у него по инструкции и телефон, и пейджер, и рация быть должны.

– А может, на этот раз он телефон не взял намеренно. А может, мобильник в «Волге» остался. Вы машину еще не вскрывали?

– Нет, я пока лишь наружный осмотр сделал, – отозвался Сладков.

– Ну, тогда предлагаю спуститься во двор и вместе с понятыми вскрыть машину. – Свидерко позвенел ключами. – А вот и ключики от нее, родимой. Целехоньки.

Спустились на лифте. Никита слышал, как гудит от голосов весь подъезд. Жильцы по-прежнему по квартирам не расходились. Во дворе же было тихо. Кроме патрульных – никого.

«Волгу» открыли. Сразу тревожно, визгливо завыла сирена сигнализации. Пока Свидерко вместе с экспертом-криминалистом ее отключали, Колосов и Сладков открыли багажник. Еще теплилась слабая надежда: а вдруг там кейс с большими деньгами лежит себе, их дожидается? Но в багажнике, кроме запаски, домкрата, пустых канистр и тряпок, ничего не было.

– На «Волге» этой только Бортников ездил? – спросил Колосов Сладкова.

– Он мне говорил, что нет. Что у них несколько машин для службы охраны. В тот день он взял эту «Волгу», потому что она была свободной.

– А водитель там на фирме за ней какой-нибудь закреплен?

– Выясняем, – Сладков ограничился любимым словечком Свидерко. – Я как раз в понедельник с представителями авиакомпании должен встретиться. Вот теперь не знаю…

– Ну, чего уж тут, встретимся, потолкуем, – сказал Никита. – Все только начинается. А машину-то он, по всему, сам сюда пригнал, сам и поставил, сам и закрыл. Это уж как пить дать. Надо жильцов опросить – может, кто раньше тут видел эту «Волгу»? Может быть, кто-то и водителя вспомнит. Ну-ка, а тут у него что? – Колосов обошел «Волгу», заглянул в салон и открыл «бардачок» – пусто, хоть шаром покати. Сразу видно – машина служебная.

– Отпечатки все снимем на всякий пожарный, – Свидерко важно кивнул эксперту. – И снаружи, и в салоне, чтобы не тыкали потом, что мы при осмотре прошляпили.

– Это когда же потом? – полюбопытствовал Никита.

– На суде.

Колосов усмехнулся, сам он так далеко не заглядывал. Свидерко снова начал сердиться. И как раз в этот самый момент, когда он вскипал, как чайник, от недоверия коллег, на место происшествия прибыло его непосредственное начальство. И началось! Никита молча наблюдал эту публичную порку. Зрелище было одновременно и скучным, и забавным, и знакомым до боли.

– Крутые какие, а? – шепнул Сладков. – Приехали, рассыпали ЦУ. Министерские, что ли? Или все из Москвы? А нам ведь с ними работать теперь вместе, взаимодействовать. Вот невезуха! Скандалисты какие-то.

• Предыдущая
• 10/76
• Следующая