Готическая коллекция - Степанова Татьяна Юрьевна - Страница 49

• Предыдущая
• 49/69
• Следующая

– Что?

– Что это твой участок. И твои люди. И ты за них в ответе. Ты их единственный защитник, вот что. Ты же сам говорил, что эти, – Катя кивнула в туман на голоса милиционеров, – здесь чужие. Приедут и уедут, как и мы. А ты останешься. И поселок ваш останется, и люди ваши, и все ваши легенды, и ваше море, и жизнь, и сказки. И только ты можешь что-то сделать для того, чтобы они так и остались сказками, а не превращались вот в такой кровавый кошмар.

Катюшин молчал, а Катя не знала, что еще ему сказать.

– Ладно, Клим, – произнесла она устало.

– Ладно, – кивнул он, – садись в машину. Там наши закончили. Муж твой везде расписался, где только мог. Грамотный. Я его сейчас позову. Отвезу вас назад в гостиницу. И… – он глянул на Катю. – Ладно, не расстраивайся, я все понял, не дурак. Только… я просто не знаю, что делать. За что хвататься?

– И я не знаю, – Катя вздохнула. – А в таких случаях… Знаешь, что наш Серега Мещерский говорит? Надо делать то, что первое приходит в голову. Серега у нас жуткий фаталист. Но иногда прямо в точку попадает. Давай и мы так попробуем, а? Давай для начала допросим знаешь кого?

Она хотела сказать – Дергачева. Слова Чайкина о ребенке не давали ей покоя. К тому же Дергачев был тогда в церкви, и Крикунцова – Катя в этом сейчас была просто уверена – тогда испугалась именно его.

– Ага, его и допросим, – моментально согласился Катюшин. И лицо его сразу просветлело. – Я с Ильей сам давно хотел потолковать. Он кое-что объяснить должен, если, конечно, сможет, не запутается. Ты мужу сейчас шепни, чтобы он в гостинице Юльку задержал как-нибудь. Ну, пусть зубы ей заговорит как требовательный клиент. А то я ее характер знаю. Без нее ничего не обойдется, всюду ей надо свой нос сунуть. А у меня… у нас с тобой к Илье особый разговор будет.

– Какой это особый? – встревожилась Катя. Планы ее рушились. Стремление Катюшина сразу после обнаружения нового трупа браться именно за Базиса, казалось ей не сулящим ничего хорошего.

– Конфиденциальный. – Катюшин распахнул дверь «газика». – Айда, ромашка, садись, я твоего сейчас вызову, и едем. Где наша не пропадала?

– Да ты что, Клим? Белены, что ли, объелся?!

Двери автомастерской были плотно закрыты. Их закрыл Катюшин, едва они вошли в гараж. Илья Базис, невыспавшийся и хмурый, как туча, на предложение поговорить отреагировал не слишком охотно. В холле гостиницы снова толпился народ – многие дальнобойщики уезжали, расплачивались. Сдавали ключи от номеров. Поэтому Юлию даже не пришлось отвлекать пустой болтовней – она и так была целиком поглощена расчетами с клиентами.

Мещерский, встрепанный, встревоженный, встретил их там же в холле. «Расскажи ему все, – шепнула Катя Кравченко. – Мне потом надо будет с вами посоветоваться».

А в гараже был выключен верхний свет. Горела лишь одна лампочка над входом. И в ее тусклом свете загадочно мерцали хромированные бока «Мерседеса Родстера».

– Ты что, Клим? – повторил Базис. – Ты в чем меня подозреваешь, ты спятил совсем?

– Я не спятил! – Катюшин говорил громко, гневно, но было заметно, как мучительно он подыскивает, примеряет слова для этого разговора. – Утром девчонка про убийство что-то вякнула, а через три часа ее прикончили. И ты там был, Илюха. Ты ведь был там!

– Вместе с тобой, ты что – дурак?! – Базис покраснел как рак. – Я ж тебя и подвозил по твоей же просьбе!

– И сам между прочим напросился. Скажешь – нет? Может, проверить хотел – дома ли девчонка? Как ее там потом прищучить по-тихому?

– Да я весь вечер в гостинице… всю ночь как юла… не прилег, не присел. Да меня тут сто человек зараз видели!

– Девчонку в пять вечера головой в бочку окунули. И ты мне своим алиби в нос не тычь. Нет его у тебя, понял? Ты в церкви тогда был? Был. Ее слова слышал?

– И ты был в церкви, и ты слышал, и она вон была, – Базис ткнул пальцем в стоявшую возле машины Катю, – и еще четверо. Что ты ко мне-то одному привязался?

– А ты не понимаешь?

– Я не понимаю.

– Не понимаешь? А то, что ты малолеткам прохода не даешь, то, что в трусы девкам лезешь? То, что здесь, в гараже, тебя Юлька сколько раз с несовершеннолетками заставала?

– Ты что? Ты что говоришь-то? Ты спятил? – Базис из красного стал багровым. – Она все врет! Она просто ревнует меня как бешеная!

– Без повода?

– Ну, мерещится ей ерунда разная… Мало ли кто у меня тут толчется? Ей просто не по вкусу, вот она и скандалит.

– Ой, не надо, Илюха. – Катюшин сделал руками жест, словно отодвигал от себя падающую стену. – Ты меня знаешь. И я тебя знаю. И Юльку твою знаю. Что, скажешь, не было у тебя из-за этого с ней скандалов?

– Да она врет, сама не зная что! Ну было пару раз. Но это же – тьфу, пустяк. Ну, подумаешь, обнял девку, поцеловал. Ну и что с того? Это ж шутка была, а Юлька… У нее кровь бешеная, темперамент, как у тигрицы. Я ей потом сто раз объяснял, клялся!

– Пунцова Света к тебе в гараж ходила?

– Клим, я тебя спрашиваю как человека: ты спятил?

– Это я тебя спрашиваю как человека: ходила или нет?

– Ну ходила. Ходила! С парнями, не одна.

– А Ритка Горелова и сейчас приходит?

– Да они все сюда табуном прут, на машину мою пялятся. Что мне, на замок от них, что ли, запираться?

Катюшин раскрыл было рот, чтобы возразить, но красноречие его покинуло. Базис воспользовался этим и перешел в контрнаступление, апеллируя уже к Кате:

– Нет, вы только гляньте, он меня подозревает! Ах ты… вот как дам сейчас и на погоны твои не посмотрю. Вы уж простите, Катя, но он меня просто достал. Сам полгода ни черта не делает, не ищет никого, а теперь здрасьте – нашел козла отпущения. Меня в убийцы записал. Ты-то сам разве с Нефедовой Дашкой любовь не крутил? Разве не спал с ней? Что, думаешь, не знаем ничего, не замечаем? Мы тут все сплошь извращенцы, к малолеткам липнем, а сам-то ты кто такой?

– У меня с Нефедовой не было никаких отношений!

– Ну не будем, Климчик, лукавить. Было. Весь поселок видел, как ты ее на мотоцикле катал. И в тот день, между прочим, тоже вас видели. Мне Баркасов говорил – видел он вас тогда утром вместе.

Катюшин бешено глянул на Катю, точно это она была виновата. И что ей оставалось делать? Она кивнула.

– И мне тоже Баркасов это говорил, Клим.

– У меня с Нефедовой интима не было, я клянусь тебе! – Катюшин тоже побагровел. – Не было, ясно вам? На мотоцикле – это было. Пару раз до Рыбачьего по ее же просьбе подбросил. И в тот день… Да не в тот день это было, а накануне! Баркасов нас тогда и видел, а потом все перепутал, старый черт!

– В тот ли день, накануне ли – неизвестно. Она неизвестно даже когда убита была. – Базис негодующе потряс кулаком. – Я к чему все это? К тому, что прежде чем невинным людям такие гадские обвинения в лицо бросать, да еще при свидетелях, на себя надо глянуть. Подумаешь – моя милиция… Так и я могу: раз – и готово. Ты думаешь, я такой жизнью доволен? Думаешь, мне это нравится? Мне не надоело смотреть на всех и гадать – кто? Этот или вон тот? И так уже мы до ручки здесь дошли, и так никого калачом сюда не заманишь, никто не едет, все боятся… Ты что, думаешь, мне хочется, чтобы…

– Что? – хмуро буркнул Катюшин.

– Ничего. То самое! А иди ты, – Базис негодующе плюнул. – Лучше бы в глаз ты мне дал, Клим, честное слово, а так… в душу ведь прямо наплевал. Он, видите ли, подозревает меня! Да тебя самого тут все подозревают, понял?

– Друзья, – Катя поняла, что пора вмешаться, – я что-то окончательно потеряла нить вашего жаркого спора. Собственно, что вы друг на друга кричите?

– Как что? Он меня в убийцы записал, посадить хочет. – Базис погрозил участковому кулаком. – Руки коротки. Сам такой, понял? Девчонка-то тогда в церкви нас всех, всех тогда…

– А только вчера Клим говорил мне, что Крикунцова вообще не могла что-то видеть по тем трем убийствам, – примирительно заметила Катя, – ее в это время здесь просто не было, она находилась в интернате, и это можно легко проверить.

• Предыдущая
• 49/69
• Следующая