Флердоранж – аромат траура - Степанова Татьяна Юрьевна - Страница 45
- Предыдущая
- 45/76
- Следующая
Изумрудов надеялся, что она тут же уедет, смоется из Лесного. Но она не уехала. Нет, она осталась завтракать! Обращение ее с Салтыковым вроде бы даже и не изменилось. А вот он, Леша, почувствовал за тем завтраком, когда все только и говорили об убийстве Натальи Павловны, а Долорес Дмитриевна безутешно рыдала за чашкой какао, что ему, лично ему с этой минуты объявлена Мариной Аркадьевной беспощадная война на полное истребление.
Люди больше не услышат наши юные смешные голоса. Теперь их слышат только небеса…
Музыка. Приглушенная музыка из колонок. Песня. Леша был рад ей. Без музыки, без «Ночных снайперов», без «Смысловых галлюцинаций», без этого божественного хита «Ноги» в Лесном в этом воцарившемся могильном отстое было бы совершенно невозможно существовать.
Музыка доносилась, конечно же, из комнаты Вальки. Леша хотел побыть у него. Но Валька был не один. Приоткрыв дверь, Леша увидел в комнате и Долорес Дмитриевну. Она сидела на диване рядом с сыном. За дни, прошедшие со смерти Филологовой, она сильно изменилась: осунулась, похудела. Стала какой-то рассеянной, суетливой, часто плакала и пила успокоительное.
– Валя, я тебя прошу, я умоляю… Мама тебя на коленях умоляет, – донесся до Изумрудова ее тревожный шепот.
– Ну, ма! Ну что ты в самом деле? Что я – маленький, что ли? – Валька был чем-то крайне недоволен.
– Валечка, я прошу тебя. Мама просит тебя. Ты видишь, что здесь творится. Убивают людей. Наташа вот погибла… Я прошу тебя – с территории усадьбы ни шагу. Не ходи никуда.
– И даже в магазин, что ли?
– Никуда. Слышишь?
– И в дом отдыха? Но там же Интернет-кафе! Ну, ма, ну ты что, совсем уже? Тут же от скуки подохнешь!
– Что за выражения, Валя? Следи за своей речью, – голос Долорес Дмитриевны звучал жалобно и плаксиво. – Если тебе дорого мое душевное спокойствие, если, наконец, ты меня любишь, ты… будешь на этот раз послушным. Слышишь? Я не разрешаю тебе никуда ходить! Пока не кончится весь этот ужас, пока милиция не поймает это чудовище…
– Да тут в этом вашем Лесном хуже, чем там, в деревне! – выпалил Валька. – Вы ж тут все ненормальные. От собственной тени шарахаетесь!
Леша со вздохом притворил дверь в комнату друга. Мать на Вальку наседает. А насчет теней он, в сущности, прав…
В этот час во всем большом доме было тихо. Работы в парке по-прежнему шли, на берегу пруда. Но как-то вяло. Утром Леша видел Малявина – тот был мрачнее тучи. Орал и ругался матом на рабочих. О чем-то долго совещался с Салтыковым в кабинете. Салтыков в Москву не уехал, остался. И Леша был этому несказанно рад. Более того – даже благодарен, так же как и музыке, которая жила, не умирала благодаря Вальке Журавлеву в этом отстое.
Если посмотреть в окно, можно было увидеть Романа Валерьяновича. В куртке, толстом свитере и твидовой английской панаме он прохаживался по аллее под руку с Анной Лыковой. Она приехала в Лесное одна на такси, без брата.
Если же спуститься вниз в гостиную, можно было бы увидеть и Марину Аркадьевну Ткач. Она сидела под праздно горящей в свете дня настольной лампой – бронзовый сатир, умыкающий нимфу. Курила – перед ней на столике стояла яшмовая пепельница, полная окурков. Что-то читала.
Завидев Изумрудова в дверях гостиной, быстро перевернула это «что-то» обложкой вверх. Леша успел заметить только, что это была вроде как толстая тетрадь. Переплет обтянут поблекшим от времени сиреневым атласом, испещренным пятнами.
– Тебе что здесь надо? – тихо спросила Марина Аркадьевна.
– Ничего, – Леша не знал, как себя теперь с ней держать.
– Поди скажи Салтыкову – только что звонил его родственник Сергей Мещерский, – Марина Аркадьевна кивнула на телефон на диване. – Он собирается приехать сюда. Спрашивал, удобно ли. Ну чего же ты застыл? Иди.
Глава 20
ВНЕШНИЙ ФАКТОР
– Знаешь, а я бы тоже, наверное, все-таки не отказался от шанса найти легендарное сокровище, – объявил Сергей Мещерский Кате на следующий день уже на пути в Лесное. – Даже если бы этот шанс был один из тысячи, все равно бы, наверное, попробовал. Вчера я был, пожалуй, не прав. Даже если у человека есть все, что он хочет, он не устоит против такого шанса испытать судьбу. Все дело в азарте и во врожденной…
– Алчности? – подсказала Катя.
– Но Салтыков вовсе не алчен по натуре! – Мещерский покачал головой. – Нет, нет, я не об этом хотел сказать, а о его врожденной тяге к рискованным предприятиям. В его затею с возрождением усадьбы никто не верил, даже его отец считал это чистым сумасбродством. А он в это поверил, рискнул, взялся и почти уже воплотил свою мечту в жизнь. Может быть, так же обстоят дела и с поисками этого клада… А это что у нас такое? Посмотри-ка, Катюша, у нас на хвосте, кажется, кто-то завис, – Мещерский мельком глянул в боковое зеркало машины. – Я уж с самого поворота с шоссе на это чудо в перьях любуюсь.
Катя оглянулась: позади них на приличном расстоянии шел пыльный «Форд», помятый, видавший виды. Эту машину Катя уже однажды видела в Лесном.
– Иван Лыков на сельских ралли с препятствиями, – прокомментировал Мещерский, высунул руку в окно и показал догоняющему их Лыкову рожки «виктории».
Преследуемые по пятам таким «эскортом», они и зарулили на территорию усадьбы. Аллеи парка, старые липы с желтой мертвой листвой, пруды, лужи, пирамида бетонных блоков, сложенных на берегу, кучи гравия – все это промелькнуло перед Катей в мгновение ока и словно растаяло в осеннем сыром воздухе. И остался только дом – деревянные леса, слепые окна, темные потеки дождя на свежепобеленных коринфских колоннах.
На этот раз Салтыков встречал их не один. На шум машины он появился из боковой аллеи вместе с Анной. Они шли под руку, дружно, сплоченно, живо о чем-то между собой беседуя. Салтыков приветственно помахал Мещерскому. Подойдя, вежливо и непринужденно поздоровался с Катей. Тут же извинился, подхватил Мещерского под руку и повлек в дом – «на пару слов». По его взволнованному лицу Катя поняла, что речь у них с Мещерским пойдет сейчас не только об общих семейных новостях и реставрации усадьбы. Судя по всему, Салтыков воспринял этот неожиданный визит Мещерского как жест родственной поддержки в трудную минуту. И был за это ему признателен. Катю он оставил на попечении Анны.
– Быстро доехали? – спросила она, провожая Салтыкова взглядом. – Дорога сюда в будни намного свободнее, чем в выходные, правда?
Катя не успела ответить на этот чисто риторический вопрос. Во двор на бешеной скорости въехал помятый «Форд». Иван вышел, сильно хлопнув дверью. «Бедная дверь, – подумала Катя. – Так ей долго не продержаться». Лыков медленно направился к ним. Был он все в той же потертой кожаной куртке. И серьга его, что в прошлый раз так позабавила Катю, была на своем месте – в ухе. Но вот вид Ивана в этот раз был совсем не геройский. Пирата явно списали на берег. Или и того хуже – вот-вот должны были вздернуть на рее.
– Идемте чай пить с медом, – Анна сказала это Кате так, словно никакого пирата с серьгой и не было на свете.
– Привет, – Лыков подошел к ним вплотную.
– Здравствуйте, Иван, – Катя почувствовала себя чисто инстинктивно маленьким громоотводом. – А вы, оказывается, прямо за нами ехали. Я вашу машину сразу узнала. А мы с Сережей к Роману Валерьяновичу. Сережа настоял: поедем да поедем. У Романа Валерьяновича несчастье. Жуткое событие. Мне Сережа рассказал про убийство Натальи Павловны. Ведь всего каких-то три дня назад она тут была, жива-здорова, и вот нате вам. Как это ужасно, правда?
– Правда, – ответил ей Лыков, сверля глазами молчавшую сестру. – Аня, я… в общем, я здесь.
– Новость какая. Я вижу, не слепая. – Анна пожала плечами. – И дальше что?
– Ничего. Я просто приехал к тебе, – Иван через силу улыбнулся. – Вот. И вообще – я сволочь. И дурак.
Катя, разыгрывая святую простоту, с любопытством уставилась на него. Из рассказа Мещерского о встрече с Лыковым в баре она сделала собственные выводы. И сейчас смысл происходящего был ей ясен: Лыков явился в Лесное мириться с сестрой после ссоры. Однако Кате неясна была причина этой ссоры. Странен был и тон Лыкова. Не братский какой-то тон. В последней фразе, например, было все, что угодно, только не раскаяние.
- Предыдущая
- 45/76
- Следующая
