Следователь по особо важным делам - Безуглов Анатолий Алексеевич - Страница 21

• Предыдущая
• 21/68
• Следующая

Что делать? Институт бросать жалко. Два год"а оставалось Да и отец, покойник, наказывал: учись, говорит, дочка, чтобы жизнь у тебя интересней нашей сложилась. Пришлось ей и учиться, и работать, и Серёжку нянчить. Слава богу, я тут, рядышком. Вдвоём, можно сказать, и подняли. Люди хорошие помогли. И в институте тоже. А в этом году, нет, в прошлом, прямо в сочельник Валерий возвращается…

— Он помогал Ане?

— Какой там! Ни строчки за эти пять лет не написал.

— Как же, ведь ребёнок?

— Не знал он о Сергее.

— Аня не писала ему?

— Я же сказала, что гордая она была. Если бы она ему отписала, он тут же бы прискакал.,

— Значит, о сыне он узнал впервые в конце прошлого года?

— Я и толкую об этом. Прямо под Новый год приезжает, в ножки ей. Говорит, помотался по свету-лучше тебя нет, прости, если можешь. А как не простить, коли сыну отец родной? От своего не бегут… Тем более Серёжа ему сразу на шею, Мне припомнился разговор в Ищенко… Залесский же не воспитывал своего сына, а тот ему сразу на шею...

— Но ведь ребёнок видел его в первый раз, — сказал я.

— Родное, оно чует. Ребёнку ласки отцовской, как солнца, требуется. В садике на улице все дети про своих отцов говорят, А детское сердце чуткое, обидчивое…

— Она его сразу простила, я имею в виду Залесского?

— Я это уж не Знаю, сразу ли, на следующий день ли, а может, и через неделю. Кто промеж мужем и женой влезет? Одним словом, приходят они ко мне на другой день нового года, по новому стилю, говорят, зарегистрировались…

Я вспомнил справку из загса.

— Наверное, третьего января?

— Постойте. Да, третьего. Старуха я, память прохудилась… Обженились, значит. А мне что? Я рада. Хватит, думаю, Ане в матерях-одиночках ходить. Перед людьми всетаки неудобно. И Серёжка при отце. Родном. Здесь, у меня, мы и отпраздновали. Валерий в магазинчик сходил. Все сам. Как полагается, шампанское, бутылочку водки. Но водку не всю выпили. Я питок никудышний, а больше мужиков нету. Валерий говорит, увезу Аню отсюда, надо, мол, жизнь посмотреть… Увёз… — Старушка неожиданно замолкла.

— Почему именно в Крылатое?

— Бог их знает. Человек к человеку тянется…

— К какому человеку?

— Дружок Валерия там работал, кажись. Да, точно.

Он их и пригласил. Обещал положить зарплату хорошую, квартиру выделить…

— Не Пащенко?

В Крылатом я слышал о нем от Мурзина. До Ильина был главным агрономом. В совхозе его прозвали Громышок.

— Он самый, — подтвердила старушка. — Я-то его в лицо не видела.

— Ну это, так сказать, повод уехать. А других причин не было?

— Не понимаю, мил человек, ты уж объясни мне, старухе…

— Может быть, им здесь нельзя было оставаться, люди .болтали что-то или ещё что другое?

— Да нет же! — всплеснула она руками. — Живи, сколько душе угодно. Напротив, Домишко-то их вот-вот сломают. И Жорке дадут квартиру. Как моя, только целиком. Без подселения. А то бы Аня с Валерием получили. Чего не жить?

У меня промелькнула мысль: теперешний хозяин дома, Нырков, отлично знал, что ему надо. Его бы действительно устроило и полдома…

— И все-таки почему они так быстро уехали?

— Быстро, — кивнула старушка. — Не сиделось тут, и ничего с ними не поделаешь.

— Казалось бы, люди встретились через столько лет разлуки, присмотритесь друг к другу, может-таки не выйдет совместная жизнь… ,

— Во-во-во! — кивала Анфиса Семёновна. — Точь-в-точь мои слова. Валерии смеялся: в наше, говорит, время думать некогда. Решили, и баста. Домик побоку…

— Выгодно?

— Хорошо продали, — сказала старушка, чуть запнувшись.

— И за сколько?

— Я уж не помню, сколько взяли. Да у Жорки, чай, документы имеются… — посмотрела она на меня невинно.

Интересно устроен человек. Он точно знает, где опасность. Может раскрыться, расчувствоваться, но принтом в глубине сознания у него всегда сидит часовой. Я этот вопрос задал неспроста. Уж слишком незначительная сумма отражена в документах о продаже дома. Явно, Нырков купил его дороже. Но, повторяю, он платил за квартиру в HOBQM доме в недалёком будущем. Со всеми удобствами и обслугами цивилизации… Кто так умело провернул дело?

Теперешний хозяин? Аня? Валерий?

Нырков сказал об Анфисе Семёновне: «деловая бабка»…

В одном я был уверен: этот секрет мне не раскрыть. Да и задача у меня другая.

Я говорил с крёстной Ани и все время готовился к самому главному вопросу. Об Ильине.

— Анфиса Семёновна, — спросил я, когда она кончила перечислять, что именно из вещей Залесских купили Нырковы, — вы знаете Ильина?

— Колю?

— Да, Николая Гордеевича.

— А как же. Хорошо знаю.

— Какие у него были взаимоотношения с Аней?

— Так он ведь ещё допрежь Валерия за ней ухаживал…

Она подтвердила мои догадки.

— До того, в смысле, как они вообще стали с Валерием встречаться?

— Да. Ну до того, как они, это самое, пожили с Валерием у ни.х в доме и он уехал к родителям за разрешением жениться. Так вот, Николай ещё раньше него дружил с Аней. Я не знаю, как правильно сказать. В старое время парень пройдёт с девушкой по улице, считай, кавалер, жених, стало быть. Теперь говорят-дружит. Ну, а она, значит, выбрала Валерия… Валерий уехал. Потом родился Серёжа. Николай после института тоже укатил и объявился снова в прошлом году. Какую-то диссертацию сдавать. Или отстаивать, не знаю я их порядков… Ну, и опять к Ане подлаживаться. Первая любовь не ржавеет… — «Это мы знаем.

Знакомая народная мудрость», — подумал я про себя. — Аня его, конечно, привечает, не погонишь же живого человека. А я вижу, не может она Валерия из сердца выбросить совсем. И мечется между огнём и полымем…

— Ильин бывал у неё дома?

— Бывал. Частенько. С Серёжкой играл. Ко мне.вместе приходили.

— И как у них, что чувствовалось?

— Погоди, мил человек. Я смотрю, он с Серёжкой, как с родным. Вышел это Коля на минуточку, а я Ане и говорю, мол, зачем парня мучаешь. Да и себя определить надо.

А она мне: теть Фиса, так называла всегда, теть Фиса, говорит, я сама ещё разобраться не могу, куда уж вам…

Короче говоря, спровадила меня. Николай, скажу вам, шибко Сергею Петровичу нравился…

— Аниному отцу?

— Ага. Мне говорил по секрету, что, мол, крепкий мужик из него получится… Слово, правда, другое употребил.

Дай бог памяти… Да, добротный, говорит. Хозяин справный.

Он им, помню, заборчик новый поставил. — Да, забор Ильин поставил крепкий. — Сергей Петрович слаб был…

Я перебил старушку:

— Так значит, вы спросили у Ани, выйдет ли она за Ильина? А дальше?

— Дальше? Один раз ещё только и был разговор. Прихожу я к ним утром в субботу или в воскресенье, не помню точно, какое-то дело до Ани было. Гляжу, Николай в кухне под краном умывается. Она ему полотенце подаёт… Я что-то такое сказала ей. В шутку. Хорошо, мол, когда мужик в доме. Она ничего не ответила…

— И когда это было?

— Ой, запамятовала.

— Пожалуйста, припомните.

— Какой-то, кажись, праздник обратно был. Вспомнила! Верно. Не суббота, не воскресенье, а праздник. Седьмое ноября.

— Значит, Ильин у неё ночевал?

— Выходит,ночевал.

— А как он воспринял приезд Валерия?

— Вот и получается, что Валерий ему уж во второй раз дорогу перебежал,

— Вы не знаете, они встречались после этого?

— Не знаю, врать не хочу.

— Он провожал их?

— На вокзале я его не видела.

— Аня его вспоминала или нет?

— Муж приехал…

— А она це просила вас не говорить при Валерии об их отношениях?

— Уж какие там были отношения, я не знаю…

— Человек бывал в доме… Ночевал… А вы — близкий, почти родной, могли проговориться.

— Родно-о-ой, — протянула Анфиса Семёновна. — Роднее не было. Что-то в этом роде Аня меня предупреждала.

Говорит, надо все начинать сначала. А старое — вон. Я, хоть и старуха, смекаю ещё. Могла и не предупреждать. Я худа ей не желала. Хотела бы всегда помогать, всей душой.

• Предыдущая
• 21/68
• Следующая