Хонорик и семь чудес света - Сотников Владимир Михайлович - Страница 8
- Предыдущая
- 8/28
- Следующая
Ладошка с готовностью назвал свое имя.
– Ладошка? – удивленно спросил усач. – Что, так тебя и называют?
– Именно так, – важно кивнул тот. – Вообще-то я Володя, но Ладошкой меня называют с детства, и мне это нравится. Потому что Володь много, а Ладошка я один.
Что и говорить, Веселов-самый младший любил строить из себя взрослого!
Ладошка представил усачу всех остальных Веселовых. Тут и родители как раз подошли поближе.
– А вас правда так зовут? – спросила, улыбаясь, мама.
– Всю жизнь меня об этом переспрашивают! – хлопнул себя по лбу Сергей Павлович. – Даже обидно. А что тут такого? Фамилия Королев, отца звали Павлом, вот он и назвал меня Сергеем, чтобы я был полным тезкой знаменитого человека. Оказалось, не жизнь, а мучение.
Папа уже улыбнулся этим словам.
– Шутник вы, Сергей Павлович, – сказал он.
– А таким образом я проверяю у новых соседей чувство юмора, – смеясь, объяснил Сергей Павлович. – Вот у Ладошки оно обнаружилось сразу. А вам, дорогие взрослые, надо еще работать над собой. Ведь в нашем поселке без чувства юмора просто никак нельзя.
– Уже поняли, – с улыбкой кивнул папа. – Все-таки, знаете, к этому привыкнуть надо. И к обгоревшим от молнии усам, и к этому шару, и к тому, что на нем вы сторожите поселок…
– Сторожу, да… – пробормотал Королев. – Разве я так сказал? Ну да ладно. Сторожу так сторожу! А поселок наш чудесный, не зря носит такое название – «Семь чудес света»! Мой шар – одно из них, а с остальными вы еще познакомитесь. Правда, сейчас почти никого, кроме нас с вами, в поселке нет. Но ничего, ничего, у вас все впереди…
– А мы восьмое чудо привезли! – не удержался Ладошка. – Вот, это Нюк. Совсем не кошка, между прочим, а хонорик. И все умеет. Умный, как…
– Как ты, да? – засмеялся Сергей Павлович. – Верю, охотно верю. Как-нибудь и хонорика поднимем в небо. Ну что ж, поможете мне шар складывать?
Мама с папой пошли дальше рассматривать поселок, а ребята остались помогать Королеву. Пока сворачивали сдувшийся шар, Сергей Павлович твердо пообещал, что в следующий раз уж обязательно поднимет кого-нибудь из них в воздух. Начнет, пожалуй, с Макара.
– Мы на следующие выходные приедем, – сказал Макар. – Надолго – на все осенние каникулы. Только, наверное, уже холодно будет…
– Осень очень теплая. Да здесь у нас и вообще не холодно, – успокоил ребят Королев. – Ветра нет, лес защищает. Ветер только вверху. И как раз на следующие выходные весь поселок соберется. Здесь и кроме вас есть школьники. А летом вообще будет настоящее веселье!
«До лета далеко, – вздохнул Макар. – Но ничего, осенние каникулы – тоже приятная вещь».
Вдруг его взгляд упал на огромный сверток, совсем недавно бывший воздушным шаром. Как раз сверху виднелась бирюзовая буква «А», на которой не хватало маленького лоскутика…
– Оторвался кусочек? – спросил Макар, показывая рукой.
– Оторвался, оторвался, – подтвердил Королев. – А я не приклеил вовремя. И краски такой больше нет, чтобы подкрасить. Нашел я кусочек, положил его вот здесь у забора, а он и исчез. Наверное, ветром его куда-то унесло.
– Вы же говорили, что ветра здесь не бывает? – напомнил Макар.
Королев только пожал плечами. Макар измерил взглядом расстояние до своего дома. Какому же нужно быть ветру, чтобы занести обрывок буквы так далеко, да еще забросить на балкон? Странно… Но Макар почему-то ничего не сказал Сергею Павловичу. Почему – и сам не знал. Наверное, подумал, что еще будет время поговорить об этом.
– Ну что ж, спасибо за работу, – сказал Королев, когда они перетащили на его участок шар и корзину. – Бегите за родителями, смотрите наши домики. Еще встретимся.
– А почему вы решили, что мы уже приезжали сюда раньше? – спросил Макар. – Вы же нас не видели.
– А мне про вас рассказывали, – ответил Королев. – Купили, мол, восьмую дачу новые соседи, приезжали уже несколько раз.
– А кто говорил? – не унимался Макар с вопросами.
Королев удивленно на него посморел:
– А какая разница? Ты же все равно никого не знаешь. Да и я не помню. Зато вот обрадовался, что вас сверху увидел. Жалко, что сдул свой шарик, надо было погодить. Ну, что сейчас жалеть – не начинать же все сначала. Да и лебедка испортилась. И форсунка что-то барахлить стала. Вот, ус мне подпортила…
И Сергей Павлович снова дотронулся до своих смешных усов. Макар улыбнулся. Опять шутка? Трудно было все-таки с непривычки понять этого Королева.
– А крысы здесь водятся? – вдруг спросил Макар.
Королев удивился:
– Крысы? Может, и водятся. Ты за своего зверька переживаешь? Ему, наверное, и мышей хватит.
«Не похоже, чтобы крысу швырнул к нам этот веселый человек, – решил Макар. – Не может он так неприятно шутить. Кто же тогда?»
Ребята побежали догонять родителей. Мама с папой, конечно же, говорили о встрече с Королевым.
– Вот и странности нашего поселка, – смеялась мама. – Оказывается, все просто! Здесь живут веселые люди, а это, согласись, приятно.
– Да уж, – вздыхал папа. – Пока поймешь, шутит он или серьезно говорит… Я до сих пор, например, не знаю, что на самом деле случилось с его усами.
– И не надо! – отмахивалась мама. – Не в этом дело. Может, он стесняется правду сказать. Хотел подстричь, например, и неудачно чикнул ножницами. Не рассказывать же об этом первым встречным! Даже соседям.
– Да не волнуют меня его усы! – воскликнул папа. – Но почему он считает, что мы уже приезжали сюда раньше? Может, эту дачу уже купил кто-нибудь другой? Обязательно надо срочно позвонить Скворцам.
– Не надо так волноваться, – успокоила его мама. – По-моему, ничего страшного не случилось. Ну, сказал кто-нибудь Королеву, что восьмую дачу купили. А он это понял так: купили, значит, приезжали. Вот и все.
«Вот и все? – молча удивился Макар. – И это говорит мама, которая всегда волнуется по всяким пустякам? А здесь почему-то спокойна – наверное, от радости…»
Макар покосился на Соню. Ее непривычное молчание уже начинало волновать его. Что же за странное место этот дачный поселок под названием «Семь чудес света», если даже люди здесь меняются? Мама всегда волнуется – сейчас стала спокойной. Папа, наоборот, из спокойного, добродушного человека превратился в раздраженного типа. Да и сам Макар чувствовал в себе перемены. Какая-то особая подозрительность и настороженность была в его взгляде, которым он обшаривал, как лучом прожектора, все окрестности. Что он собирался увидеть?
И даже Нюк стал испуганным и слезать с рук Макара не хотел. Только Ладошка казался таким же веселым, как и прежде. Но что Ладошка? Ему достаточно увидеть воздушный шар – и он счастлив. О всяких таинственных вещах Ладошка еще просто не умеет размышлять. Но почему же Соня, такая всегда разговорчивая и рассудительная, замолчала как рыба? Ей что, нечего сказать?
– Ты чего? – толкнул Макар сестру локтем. – Онемела? Я уже голос твой забыл.
– Знаешь, – шепнула Соня, – все здесь хорошо и даже удивительно. И этот смешной человек мне понравился, и все-все-все. Кроме… этой противной крысы. Нехороший знак! Это даже не примета. Приметы по воздуху не летают… И все эти остальные предметы – мне так и представляется, что их, как крысу, швыряли к нам через забор. Зачем? И Королев был уверен, что мы уже приезжали сюда. А ведь он сказал, что в поселке почти никого нет… Значит, это он мог бросить через забор крысу? Слишком много здесь странностей!
И Соня опять нахмурилась. Макар оторопел. Он даже предположить не мог, что Соня задумалась над всеми этими вопросами! Вот, оказывается, отчего она молчит…
И тут Соня тихонько подтолкнула Макара, указывая куда-то глазами. Макар взглянул туда. Впрочем, уже и все остальные Веселовы смотрели в одну сторону. Потому что отвести взгляд от такой красоты было невозможно.
Через тропинку был перекинут проволочный каркас, увитый разноцветными лампочками, которые составляли надпись.
– Мы рады друг другу! – прочитал Макар.
Он заметил, что каждая буква составлена из нескольких лампочек, которые, как в радуге, переходят из красного в фиолетовый цвет.
- Предыдущая
- 8/28
- Следующая
