Этрусское зеркало - Солнцева Наталья - Страница 59
- Предыдущая
- 59/71
- Следующая
– Вы мне не поверите, – со странной полуулыбкой произнес он. – Хотя... какая разница? Начнем. Итак, господин Смирнов, вы когда-нибудь слышали о небесных пряхах, которые держат в своих руках нити судьбы?
– Весьма отдаленно, – признался Всеслав. – Освежите мою память.
– Древние представляли их в виде трех обаятельных дам – Клото, Лахесис и Атропос. Разумеется, это всего лишь образ, символизирующий некий безликий Фатум, роковое стечение обстоятельств. Поглядите на меня: я давно и неизлечимо болен; по всем медицинским показаниям я должен был уже лет тридцать как покоиться на кладбище – но я все живу и живу! Тогда как Савва Рогожин, вполне здоровый человек, – умер. Не важно, как! Вот и этруски верили в неотвратимую силу судьбы. У меня с ними много общего... Иногда мне кажется, что я – один из них.
Фарбин говорил тоном, не позволяющим определить, шутит он, иронизирует или излагает свои мысли всерьез. Складывалось впечатление, что он издевается над собеседником.
– Некоторые люди верят, что они могут продлить свою нить, если будут вести праведную и осмотрительную жизнь, – продолжал Альберт Демидович. – Например, откажутся от курения или будут есть овощи вместо мяса. Но пряхи неумолимы! Они не подчиняются даже богам. Однажды Аполлон допьяна напоил этих суровых девиц, надеясь спасти своего обреченного на смерть друга Адмета. Дамы поставили условие: Адмет должен был найти кого-то, готового умереть вместо него.
– И ему это удалось? – поднял брови Всеслав.
– Его молодая жена Алкестида согласилась... Но я, к сожалению, не женат.
– На что вы намекаете?
Фарбин одарил гостя взглядом, полным сарказма:
– Я пытаюсь объяснить вам, какая идея овладела мной! Только не принимайте меня за сумасшедшего, – поймал он мелькнувшую у сыщика мысль. – Я трезв и рассудителен, как никогда. В этом году моя болезнь, которая уже почти отступила, дала неожиданную вспышку. Я привык к периодическим спадам и обострениям, но на сей раз симптомы насторожили меня.
– И вы решили найти того, кто согласился бы умереть вместо вас?!
Повисло тяжелое молчание. В глазах Альберта Демидовича отражались языки пламени, и на краткий миг он показался Смирнову фантастическим монстром, затаившимся в человеческом обличье.
– Я мог бы ничего не говорить вам, – делая акцент на каждом слове, произнес Фарбин. – Я мог бы вовсе не пустить вас в свой дом! Но я поступил наоборот, подчиняясь внутреннему голосу. Мы не соперники, господин сыщик. Имейте терпение выслушать меня до конца. Вы сами предложили играть в открытую... так наберитесь мужества видеть вещи такими, каковы они на самом деле. Да! Я поддался безумной надежде, что смогу найти существо, которое согласится спасти мою жизнь! Не смотрите на меня так, будто я рехнулся. Заметьте, я говорю – согласится! То есть пойдет на это добровольно. Таково условие. Это должна быть нежная, прекрасная девушка, подобная юной Алкестиде...
– Вы верите в эти... сказки про небесных прях, Аполлонов и прочую дребедень? – не выдержал Всеслав. – Вы! Человек, создавший себя сам и сделавший свое состояние на нефти и газе?! Наверняка вам пришлось пройти через всю грязь, все катаклизмы большого бизнеса...
– Не вам судить меня! – перебил его Фарбин. – Тот, кто вышел из шторма невредимым и сумел уберечь свой корабль, начинает втрое, вдесятеро сильнее любить жизнь! Когда рифы и бури остаются позади, наступает особая пора... Впрочем, вам не понять! Что вы знаете? Разве вы жили изо дня в день, из года в год с мыслью о неминуемой смерти, которая может настигнуть вас завтра, через час... засыпая и просыпаясь с осознанием своей обреченности? Вы не жили с этим бок о бок, не смотрели в глаза небытию... Из этой черной бездны тянут невидимые, хрупкие нити бесстрастные пряхи – дочери Ада и Ночи... вечной ночи... Но я не привык покоряться. Я решил бросить им вызов! Я много думал, как я могу встретить свою Алкестиду... и остановился на идее модельного агентства. Я назвал его «Авгур» – отдаваясь на волю провидения. Если ему будет угодно, птичка залетит в позолоченную клетку... Мне не пришлось долго ждать. На объявления, помещенные в газетах от имени агентства, откликнулось множество девушек. Я пачками перебирал фотографии претенденток, пока одно лицо не поразило меня до глубины души. Сама судьба сделала выбор! Да, это была Алиса Данилина. Узнаете? – Он показал на голову менады. – Ее лицо! Савва сделал маску по моему заказу.
Смирнов присмотрелся. Вот почему выражение глаз менады, ее губы, нежные линии щек и подбородка показались ему знакомыми. Она похожа на Алису!
– Передо мной встал вопрос, – между тем продолжал господин Фарбин. – Как мне предстать перед сей пленительной молодой дамой? Знакомство не может быть обычным, оно должно произвести на девушку сильное, неизгладимое впечатление. И я придумал! Как вы понимаете, я обладаю средствами и возможностями для осуществления любой своей идеи. Я изложил подробный план «случайной встречи», а осуществил его господин Шедько. Вернее, подготовил все для его осуществления.
– Это было нападение у дома Алисы? – уточнил Всеслав. – То самое, когда девушку едва не изнасиловали пьяные, обкуренные юнцы? А ее друга избили? Изумительный способ знакомства! Главное – вы, Альберт Демидович, предстали в образе этакого романтического героя, рыцаря и спасителя.
– Девушки приходят в восторг от подобных вещей, – притворно кротко опустил глаза Фарбин. – Мог ли я не воспользоваться столь галантным способом знакомства? И потом... все было под контролем. Насилия никто бы не допустил, а «избили» молодого человека, который провожал Алису домой, чисто символически. Стукнули пару раз, чтобы кровь пустить для вящей убедительности, да и все. У страха глаза велики!
Он прятал улыбку, и сыщик понял, что пробудить у этого господина угрызения совести ему не удастся.
– Знакомство прошло по вашему сценарию?
– Разумеется. Я дал девушке визитку – и она мне позвонила. Сама! Я сделал ход и предоставил ей право ответного шага. Она его сделала! Мы стали встречаться. Правда, мне давались с трудом поездки в Москву – иногда болезненная слабость одолевала настолько, что я мог передвигаться только в инвалидной коляске. Это, с одной стороны, подстегивало меня, а с другой – необходимость выглядеть бодрым и привлекательным придавала сил.
– Как же вы собирались уговорить ее умереть? – спросил Всеслав.
– Уговорить? Боже упаси! Это грубо... и не в моем стиле. Я начал пробуждать в ней чувства. Знаете, у меня мало опыта общения с женщинами, но если я за что-то берусь, то делаю это отменно, – усмехнулся Фарбин. – Я начал с изысканных комплиментов, дорогих цветов, пару раз пригласил ее в лучшие рестораны, но... получил лишь кратковременный эффект. Я поразил ее воображение, она была исполнена благодарности, и только.
– Маловато для добровольной смерти.
– Вот именно! – ничуть не смутился Альберт Демидович. – Я начал играть влюбленного. В ход пошли дорогие подарки, но Алиса отказывалась их принимать. Чем больше я ухаживал за ней, тем сильнее удивлялся. Она оказалась необыкновенной девушкой, не похожей ни на одну из тех, кого я знал! Женщины вообще занимали ничтожное место в моей жизни. Мне недосуг было интересоваться ими, уделять им внимание. В юности болезнь отобрала у меня возможность ухаживать за дамами, а когда я немного окреп, то с головой погрузился в бизнес. Я пользовался услугами дорогих проституток и, проснувшись утром, забывал о них. Секс тренировал мои гормоны, держал организм в тонусе – ничего другого. Напряженный ритм моей деятельности, плотный график каждого дня не оставляли времени для прекрасных дам. Я бежал от самого себя, от своего страха смерти, и тащить за собой женщину в этой безумной гонке мне не представлялось возможным. Ни одна из них не выдержала бы.
Наверное, я потому и заработал свои капиталы, что они никогда не были моей основной целью. Бизнес был лишь средством борьбы с болезнью. А когда я оставил его, недуг выбрался из угла, куда я его загнал, и исподтишка накинулся на меня. Мне понадобилось новое средство против моей хвори, и я пустился на поиски. Материальный мир дал мне все, что мог. Передо мной простирался мир духовный – неизведанный и многообещающий... Алиса пришла ко мне оттуда. Она очаровала меня, захватила, вывернула наизнанку! Я полюбил ее, не понимая, что со мной происходит. Я принял это чувство за горячку, за нервную лихорадку, вызванную болезнью. С Алисой можно говорить обо всем – от тайного смысла поэзии до фатализма этрусков. Я показал ей свой новый дом – этой чести не удостоился ни один из моих знакомых. Она восхищалась тем же, что и я – искренне, как маленькая девочка, которая попала в Страну чудес.
- Предыдущая
- 59/71
- Следующая
