Печать фараона - Солнцева Наталья - Страница 37

• Предыдущая
• 37/86
• Следующая

– Есть нечто похожее. Они обе сами впустили убийцу... или убийц; обе жили скромно, на грани бедности. Чем они привлекли внимание «Алой маски»? До сих пор те нападали на мелкие торговые точки, на парикмахерские и косметические салоны, изредка на богатые квартиры. А тут? Бессмысленный риск!

– И это все?

Славка опустил голову, сам понимал, что доводы шаткие.

– Пока Хромов – единственная наша зацепка. Других нет.

Автомобиль, нанятый господином Войтовским, мчался по пустынной трассе на Симферополь, мимо заснеженных равнин и серебристых деревьев.

– В этом году персиков не будет, – обернулся к пассажирам водитель. – Померзли сады. Виноградники тоже морозов не любят. Что за погода? Весь урожай пропадет!

Не найдя поддержки, шофер замолчал. Дорога была скользкая, обледеневшая, вдобавок ко всему пошел мелкий снег.

На обратном пути из Крыма в Москву Герцогиня и Войтовский почти не разговаривали. Каждый думал о своем: он – о вожделенной цели и женщине, которая сидит рядом, устремив на дорогу туманный взор; она – о том, чего не ожидала. Проснувшаяся в ней симпатия к Леонарду застала ее врасплох, принудила пустить в ход выдержку, все артистические способности. Притворяться ироничной, слегка насмешливой и расчетливой до мозга костей становилось трудно. Расчет у нее был, а вот любовь подкралась незаметно, как вор, нанесла удар в спину. Одно дело – отношения между партнерами, другое – между возлюбленными. Последнее в корне меняет качество тандема «мужчина и женщина».

Герцогиня боялась чрезмерно увлечься Леонардом и не заметить подвоха с его стороны. Кто знает, каковы его истинные намерения? Игра, которую она вела, принимала другой оборот. Возможно, ей следует благодарить силы, вмешавшиеся в ее жизнь и перевернувшие все вверх дном, но не стоит исключать исходящую от них опасность. Впрочем, она сама ввязалась в чужие «развлечения»... как зазевавшийся пловец, хотела покататься на волнах, а очутилась в открытом штормовом море. Теперь приходилось заботиться не столько об удовольствии, сколько о выживании. Все лишнее необходимо было отбросить, чтобы не связывать себя, не ограничивать свободу действий. Герцогиня не смогла. Леонарда она в подробности не посвящала.

– Я имею право сама принимать решения, – твердила женщина, оправдывая свою скрытность.

Она понимала, что Войтовский дает ей правильные советы, но следовать им до конца у Герцогини не получалось. Допуская просчеты, она пыталась исправлять положение. Ее нервы предельно напряглись, и невыносимая тревога передалась Леонарду. Поездку в Евпаторию он затеял, чтобы сменить обстановку – побродить по набережной, полюбоваться бледно-зеленым холодным морем, кипарисами в снегу, посидеть в маленьких ресторанчиках, где подают восточные блюда, зеленый чай и кальян.

Море помогло немного расслабиться, и только. Возвращаясь в гостиничный номер, Герцогиня снова начинала нервничать, ее пугало неясное будущее. За ней ведется охота, ее ищут, – подсказывала интуиция зверя, которого загоняют.

– Неужели они взяли след? – шептала она, лежа ночью без сна, глядя, как по потолку пробегают лунные тени. – Похоже на то. Я чувствую их нетерпеливое дыхание у себя за спиной. Но нет! Легко я не сдамся.

Леонард тоже нервничал, торопил ее. Герцогиня избегала вести с ним серьезные разговоры, ловко ускользала от его вопросов. Он становился настойчивее.

– Нам пора возвращаться в Москву, – вдруг потребовала она за завтраком. – Сегодня же! Мне еще кое-что надо успеть.

Господин Войтовский не посмел возражать.

– Выгляни в окно, – робко предложил он. – Снег, туман, гололед. Не самое удачное время для поездок.

Женщина раздраженно отмахнулась.

– А, ерунда! Заказывай машину до аэропорта.

– Может, лучше поездом?

– Нет. Из Симферополя полетим самолетом.

– Погода нелетная.

– Полетим! – вспыхнула она. – Если ты против, оставайся.

Леонард Казимирович смирился. Он стал удивительно покорным, покладистым.

В аэропорту Симферополя пришлось долго ждать, рейс задерживали и задерживали.

– Видишь? Я говорил тебе, – позволил себе заметить Войтовский.

В зал ожидания вошли два милиционера. Он повернулся к Герцогине, – ее руки сжали сумочку, костяшки пальцев побелели, но лицо оставалось спокойно-непроницаемым, бледным, как всегда.

– Не бойся, – одними губами выговорил Леонард, наклоняясь к ее уху. – Это не за тобой.

Она вздрогнула.

– Я знаю. Я боюсь тех, других... они невидимы.

По телу господина Войтовского пробежал холодок. Во что он впутался? Мимолетное раскаяние быстро ушло.

В последнее время Леонарду стало казаться, что пожелай он сейчас остановиться, то уже не смог бы. Он словно утратил контроль над своими помыслами и действиями. Неужели из-за Герцогини? И да, и нет. Его влекла какая-то страшная, неумолимая сила... и отступить было невозможно. Мосты сожжены, обратный путь отрезан.

«Уверен ли я, что те, другие, – не плод нашего воображения, ее и моего? – спрашивал он себя. – Выходит, мы одновременно сходим с ума? Разве такое бывает?»

Между «бывает» и «не бывает» начали размываться границы. Возможно, их никогда и не существовало. Люди многое придумывают сами, а потом... верят в собственные выдумки.

– Принеси мне кофе, – попросила Герцогиня, прерывая его внутренний диалог. – В горле пересохло.

Господин Войтовский послушно встал, направился к буфетной стойке. Ему почудилось, будто это не он, а кто-то другой идет, заказывает кофе и рогалики, боясь расплескать, несет сидящей женщине. Она одета в шубку леопардовой расцветки и черную шляпу с большими полями, под шляпой не видно лица.

«Странно, – рассудил про себя Леонард. – Пластиковый стаканчик должен обжигать пальцы, но я не чувствую боли». На его лбу выступила испарина. Ф-ффу-ты, прямо наваждение...

– Осторожно, – сказал он, подавая кофе своей спутнице. – Стаканчик горячий.

Она успела только пригубить, как объявили регистрацию на рейс. Герцогиня издала торжествующий возглас. Стаканчик с кофе полетел в урну.

– Все складывается по-моему, – восторженно блеснув глазами, прошептала она. – Скорее же! Помоги.

Господин Войтовский взял кожаную сумку с вещами, пошел вперед. Она торопливо зашагала рядом, прикасаясь к его плечу. Это прикосновение потрясло Леонарда своей невольной доверчивой нежностью, гораздо более интимной, чем бурные любовные ласки. Он погрузился в какой-то зыбкий, сладостный дурман и очнулся уже в самолете.

Женщина дремала, откинувшись в кресле, в иллюминаторе стояла сплошная белая мгла.

«Мы что, летим?» – подумал Войтовский. Ему казалось, что он одновременно сидит в салоне самолета и наблюдает за собой со стороны, как в кино.

Стас Киселев, пошатываясь, вышел из подъезда своего дома. Он был безобразно пьян. Автомобильный сигнал привлек его внимание.

– Вы явно перебрали, – посочувствовал Смирнов, когда клиент с трудом устроился на переднем сиденье его «Мазды». – Что-то случилось?

– Я В-веронику поминаю, – поднял на него покрасневшие глаза молодой человек. – Завтра по...похороны. За мой счет, разумеется. Гроб будет закрытым! – с надрывом выкрикнул он.

– Почему?

Сыщик по опыту знал: человеку надо дать выговориться, тогда ему полегчает. Самые нелепые вопросы подойдут, чтобы спровоцировать взрыв горя или любой другой подавляемой эмоции. Выброс энергии наружу благотворно влияет на душевное состояние.

– А вы... видели ее лицо? В-видели? Пойдите, посмотрите! – завопил Стас. – У вас волосы дыбом встанут. Надо же ща...щадить чувства людей. Мне в морге посоветовали... крышку не открывать. Вы понимаете? Я заказал кремацию. Такое лучше сжечь, развеять по ветру. Вряд ли Вероника возражала бы... будь она способна подать знак с того... с того света.

• Предыдущая
• 37/86
• Следующая