Выбери любимый жанр

Черная вдова - Безуглов Анатолий Алексеевич - Страница 63


Изменить размер шрифта:

63

Когда автор проекта закончил своё выступление, на него посыпался град вопросов из зала. Было видно, что публика собралась знающая и дотошная. Каждый вставал и говорил, что думал. Спорили яростно, до самозабвения, словно решали судьбу человечества.

«Сколько страсти, — размышлял Глеб. — И по поводу какой-то фантастической идеи! Интересно, что движет этими людьми? Изобретатель явно не получит ни копейки. А ведь небось ночи не спал, на одни чертежи убил уйму времени!..»

Подытоживая обсуждение, профессор Киселёв сказал:

— Ну что же, друзья, поздравим нашего коллегу с оригинальным, нетривиальным решением… К сожалению, воплотить проект в настоящее время трудно по причинам, на которые многие из вас указали. Но это не должно смущать молодой смелый ум! Пусть изобретатель не боится заглядывать в будущее! И пожелаем ему новых дерзновенных помыслов…

Вдруг на плечо Глеба, увлечённого происходящим в зале, легла чья-то рука. Он повернулся — Вика. Аркадий зашептал ей:

— Проходи, садись. Очень интересно…

— Нет, нет… Не могу… Извините, — отрывисто произнесла Вербицкая. — До свидания, звоните…

И вышла.

Ярцев выскочил следом.

— Что случилось? — спросил он, встревоженный её состоянием.

— Мишу, понимаешь, Мишу надо найти! — проговорила с каким-то непонятным отчаянием. — Сына Леонида Анисимовича!

Она бросилась к телефону-автомату, стала накручивать диск. Дрожащие пальцы не слушались, срывались.

— Да успокойся ты, нельзя же так… — начал было Глеб, но Вика только метнула на него взгляд, отчуждённый, недобрый.

Звонила она долго, по нескольким телефонам, но, как понял Ярцев, напасть на след Жоголя-младшего ей не удалось. Вика решила ехать в какое-то кафе. Глеб поехал с ней.

Девушка гнала как сумасшедшая. Ярцев делился с ней впечатлениями о клубе, но, сдаётся, она его не слышала, думая о чем-то своём. Припарковала машину она возле подъезда, над которым светилась неоновая вывеска «Кафе „Зелёный попугай“.

Оно помещалось в полуподвальном помещении. Столиков было немного — с десяток. Бухали невидимые ударные инструменты, хрипловатый мужской голос пел:

Девочка сегодня в баре Девочке пятнадцать лет Рядом худосочный парень На двоих один билет…

Вербицкая всматривалась в полутёмный зал, буквально затопленный табачным дымом.

— И тут, конечно, нет, — расстроенно произнесла Вика.

Вдруг она заметила, что кто-то машет ей с самого дальнего столика, и поспешно направилась туда. Глеб двинулся следом.

— Привет! — вскочил со стула навстречу Вике мужчина лет тридцати в модной рубашке на кнопках, в котором Ярцев сразу узнал известного киноартиста Александра Великанова.

За столиком сидел ещё один мужчина, постарше, который поздоровался с Викой тоже по-свойски. А когда представлялся Глебу, назвался Лежепековым.

— Приземляйтесь! — жестом радушного хозяина указал на два свободных стула Великанов.

Ярцев, признаться, все же немного робел. Хотя видел артиста неделю назад, и довольно близко. Великанов провёл у них в Средневолжске несколько встреч со зрителем в клубах и во дворцах культуры, но почему-то по линии… общества книголюбов. Глебу удалось попасть на вечер, который проходил в здании Высшей школы милиции. Народу было битком. Артист рассказывал о своём детстве, о работе в Театре-студии киноактёра, о тёте, знаменитой Евгении Великановой, игравшей с такими корифеями сцены, как Грибов, Яншин, Тарасова. Популярная артистка театра и кино скончалась несколько месяцев тому назад, и некролог о ней был помещён в центральных газетах. По словам Великанова, именно тётя приобщила его к искусству.

— Миша здесь не был? — спросила у Великанова Вика.

— Вчера приходил, а вот сегодня что-то не видно, — ответил тот.

Вербицкая, секунду поколебавшись, решила:

— Ладно, чего гоняться за ним по Москве… Может, заглянет.

— Миша говорил, что у него должно состояться где-то обсуждение, — сообщил Великанов. — Питает надежды…

— В том-то и дело, что рухнули надежды, Саша! — вдруг снова заволновалась Вика. — Представляешь, парень работал над картиной целый год. Год! Как одержимый! И нашлась сволочь, плюнула ему в душу…

— Иди ты! — встревожился Великанов и, повернувшись к Лежепекову, пояснил: — Я тебе рассказывал о Мише Жоголе. Совсем ещё пацан, а кистью работает — как бог!

Лежепеков чинно кивнул, пыхнул трубкой. И вообще Глеб обратил внимание: насколько просто и контактно вёл себя Великанов, настолько был сдержан и даже высокомерен его приятель.

Киноартист попросил Вербицкую рассказать подробнее, и Глеб узнал, что в то время, когда он с Буримовичами слушал дебаты в научно-технической секции, буквально за стенкой разбирали картину Миши, которую он выставил на суд членов клуба «Аукцион».

— Представляете, никто ничего не успел сказать, поднимается один деятель и начинает разнос: пропаганда религиозного дурмана, спекуляция на приближающемся тысячелетии крещения Руси!

— Погоди, — перебил её Ярцев. — Эксперт, что ли?

— Какой там эксперт? Чиновник из отдела культуры райисполкома! Никто и не звал его на обсуждение. Пришёл посмотреть: а вдруг, не дай бог, крамолу разводят?

— Сюжет действительно религиозный? — поинтересовался Лежепеков.

— Более патриотичного нельзя и придумать! — ответила Виктория. — Между прочим, подсказал Решилин. На историческом материале. Сергий Радонежский благословляет на битву с Мамаем Пересвета и Ослябю. — Она обратилась к Глебу: — Вот ты, как историк, скажи, что в этом религиозного?

— Господи, да это ведь один из самых великих моментов в истории России! — сказал Ярцев. — Доподлинно известно, что московский князь Дмитрий, когда шёл со своим войском в донские степи, заезжал в Радонеж к Сергию… Потом была Калка, принёсшая славу русскому воинству. Стыдно не знать эти вещи!

— Да весь сыр-бор из-за того, что, как я поняла, Ослябя и Пересвет были иноками, — сказала Виктория.

— Ну и что? — усмехнулся Глеб. — Нельзя, черт возьми, требовать, чтобы у них был в кармане комсомольский билет! Другие времена! Научного материализма ещё не существовало! Сознание у людей основывалось на религиозных представлениях. Более того, в монастырях развивались ремесла, искусства, а такие, как Сергий Радонежский, несли просвещение в народ. Монахи же умели не только молиться, а и землю пахали, строили, воевали. И забывать подвиг Пересвета и Осляби, полёгших на Куликовом поле за землю русскую, — кощунство!

— Ну а что Михаил? — нетерпеливо перебил его Великанов.

— У парня — нервный срыв. При всех разорвал холст и убежал. Ребята — за ним, но его и след простыл. Представляю, что у него в душе! Все накинулись на райисполкомовца, а тот все своё гнёт: мол, понаразрешали всякое, дошло до того, что уже в литературе открыто занимаются богоискательством. Назвал Солоухина, Айтматова…

— Прямо как у Полунина, — серьёзно проговорил Лежепеков. — Помните ленинградского мима? «Низ-з-зя!» По рукам и ногам вяжут: так не делай, так не думай, так не поступай. Захочешь в магазине примерить перчатки — «низ-з-зя»! Задумал на своём садовом участке вырыть нормальный погреб, так, оказывается, глубже метра девяносто — «низ-з-зя»! Предлагаешь директору киностудии острую тему — опять-таки «низ-з-зя»!

— Потому что последнее слово все равно за чинушами. У них одно: не пущать, не разрешать! — в сердцах произнесла Вербицкая.

— Вика, милая, да если дать народу свободно думать и делать, кому что положено, без всяких запретов и помех, — чинушам этим смерть! — усмехнулся Ярцев. — Таков закон жизни: одним хорошо, когда другим плохо.

— Но почему же этих одних так мало, а других, кому плохо, так много? — грустно улыбнулась Вика.

Великанов щёлкнул пальцами. Подошёл бармен. Поздоровавшись с Вербицкой как со старой знакомой, спросил, что подать.

— Принеси нам, Руслан, четыре… — распорядился киноартист, кивая на пустые бокалы из-под коктейля. — И столько же кофе.

Глеб, обвыкнув в полумраке, разглядывал помещение кафе. Оформление не отличалось особой изобретательностью. Что же касается посетителей, — в подавляющем большинстве своём зеленые юнцы с такими же девчонками.

63
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело