Вуду. Тьма за зеркалом - Соколов Глеб Станиславович - Страница 39

• Предыдущая
• 39/50
• Следующая

Затем он достал из кармана мобильный телефон и позвонил Белому Хунгану.

– Все уже приготовлено!.. Да… Сейчас готовлю сок для себя… – проговорил в трубку Стеффенс. – Разумеется: для себя без яда. Постарайтесь приехать как можно быстрее… Адрес вы знаете… Что?.. Вы навели справки о госпоже Аделе Роджерс… Да-да, конечно, вам важно знать все подробности… Если, как вы и обещаете, процедура пройдет быстро и эффективно, то мы сможем использовать ее служебное положение в ваших целях… Да, мне нужно только одно…

Поговорив с Хунганом, Стеффенс потратил еще несколько минут на приготовление сока для себя. Адела все не появлялась.

Прошло еще некоторое время, и Стеффенс, который и без того был в очень нервозном состоянии, начал сходить с ума.

Он провел в квартире Аделы время до самой ночи, но она так и не пришла. Постоянно звонил телефон, включался автоответчик, ее подруги передавали ей приветы и интересовались, где она. Стеффенс продолжал ждать… Странно, но Белый Хунган не звонил ему, хотя он должен был волноваться, почему он не получает звонка от Стеффенса. В душу Стеффенса стали закрадываться серьезные подозрения: а что если во всем виноват Хунган?..

– Что же это такое?!.. Барон Самеди, помоги мне!.. – и Мквенге забормотал вслух какие-то заклинания на непонятном Аделе африканском наречии.

Течение времени ощущалось плохо, какие-то люди вошли в бар, тут же несколько человек, наоборот, вышли на улицу, – игра продолжалась. Адела посмотрела на наручные часики: была уже глубокая ночь.

К их столу подошло еще несколько зрителей: белых и черных. Мквенге вытер с лица и шеи пот, который катил с него градом.

Один из зрителей, немолодой толстый негр, сказал другому негру:

– Поначалу парень серьезно проигрывал, но потом нашел свою удачу… Тут бы ему и остановиться. Но, видно, он решил хорошенько наказать белую за прежнюю удачу. Ему везло: он все выигрывал и выигрывал, но потом удача опять перешла к ней…

«Что же мне теперь делать?! – подумала Адела. – Невозможно играть бесконечно! Когда-нибудь придется прекратить игру и встать. Вся идея пошла насмарку. Почему-то я не задумалась над тем фактом, что в игре можно не только ужасно проиграть и потерять все, но возможен и фантастический выигрыш. Вот как сейчас…»

Если банкометом был Мквенге, то миссаут следовал за миссаутом, если кости переходили к Аделе, то она выбрасывала с первого же раза 7 или 11 – пасс и выигрывала еще больше.

Мквенге с испугом посмотрел по сторонам. Среди разношерстных посетителей бара у белой девушки нашлось немало болельщиков.

– Этот жареный негр обязательно постарается смыться, не заплатив! – говорили одни из них.

– Не смоется! Уж мы за этим проследим! – тут же говорили другие. – Отдаст все до копеечки… А если у него нет, то напишет расписку. У меня есть приятель-законник, можно будет разбудить его среди ночи – сходим к нему в офис, оформим бумагу по правилам. Давно пора взгреть этого негра.

Мквенге был банкометом. Он выбросил две единички, что в сумме давало 2 – крэп, «дерьмо». Рабовладелец не выдержал. Глядя на огромную сумму долга, записанную на замызганном клочке бумаги, лежавшем на барном столе как раз между ним и Аделой, он воскликнул:

– Все, хватит! Расчет! Я выхожу из игры… Эй, вы, образины! Отойдите от нас… Дайте поговорить без свидетелей…

Он оттолкнул одного особо рьяного болельщика.

Когда их оставили, Мквенге сказал Аделе:

– У меня не хватит денег, чтобы рассчитаться с тобой. Как насчет того, чтобы забрать ее?..

– Ее?.. Кого?..

– Кого-кого!.. Рабыню, что ждет меня у входа. Забыла?..

Неожиданное предложение ошеломило Аделу. Чего-чего, а того, что она станет в эту ночь рабовладелицей, она никак не могла предполагать…

– Я вижу, ты штучка непростая… Знаешь все цены… Кто ты?..

– Потом скажу… – выдавила из себя Адела, изо всех сил стараясь не сделать какой-нибудь роковой ошибки.

– Хорошо… Эта и еще четверо!.. Согласна?..

Времени подумать не было. Аделе нужно было принимать решение немедленно.

– Согласна! – проговорила она.

Мквенге кивнул головой, поднялся из-за стола и, достав мобильный телефон, отошел в сторонку. Некоторое время он тихим голосом говорил с кем-то… Слов было не разобрать.

– За эту стоило взять с тебя дороже! – проговорил Мквенге, поглядывая на ту самую молоденькую африканку, которая пришла в бар, когда они играли в кости. – Она уже прошла «маринование»…

– «Маринование»?.. Что это такое? – спросила Адела.

– Пойдем, пойдем в другую комнату. При них лучше не говорить.

Из бара они уже добрались до квартиры Мквенге и теперь перешли в соседнюю комнату.

– Тебе, как человеку, стремящемуся приобрести рабов… – начал нравоучительным тоном Мквенге.

– Я не стремилась приобрести рабов, – отрезала Адела. Все происходившее страшно угнетало ее. Она не выдерживала, и тон ее становился резким, но тут же она спохватывалась: хоть и не приблизилась пока к разгадке тайны черно-белого человека, но проникла в логово одного из рабовладельцев, а отсюда и до главной тайны наверняка – рукой подать!

Мквенге осклабился:

– Разумеется, ты не стремилась. Но ты их приобрела!.. А злишься, потому что еще не почувствовала всей прелести своего положения… Запомни: поначалу быть обладателем рабов даже неприятно… Потом свыкаешься, а потом…

– Ты не сказал, что такое «маринование»! – прервала его Адела, усаживаясь в огромное кожаное кресло. Она припомнила, что примерно то же, что сказал ей сейчас Мквенге, говорил и Белый Хунган. А что, если все это правда: ей действительно понравится быть рабовладелицей? От этой мысли ей стало не по себе.

– «Маринование» – термин, который пришел к нам с плантаций семнадцатого – восемнадцатого веков. Прибыв на плантацию, первые два года рабы еще не были настоящими рабами. Хоть им и давали новое имя и заставляли забыть старое, но все равно – их еще тянуло в прежнюю жизнь. Душа их еще не была душой раба, она словно бы принадлежала еще вольному человеку. Но за два года – период, необходимый для «маринования», – зло проникало внутрь невольников. От этого зла, кстати, и родился вудун левой руки – вуду. И через два года они уже становились настоящими рабами – хитрыми, подлыми, с искривленной психикой…

– Но не все же рабы такие мерзавцы!.. – опять не выдержала Адела. Тут же подумала, что надо скрывать свои истинные чувства.

– Это верно… – неожиданно согласился с ней Мквенге. – С этим у нас большая проблема. – У рабовладельцев прежних лет был срединный пассаж. А у нас его нет…

– А зачем он нужен? – наивно спросила Адела.

– Срединный пассаж и первое время рабства – это время естественного отбора. Самые лучшие и свободолюбивые погибали, бросались за борт или на кинжалы надсмотрщиков. А вот те, кто потупей, поскотинистей, смирялись со своей участью. Из них-то потом и получались самые лучшие рабы.

– Но как тебе удается держать своих рабов в повиновении?..

– Теперь они твои, – ответил Мквенге. – А куда они денутся?.. Те, кого мы сюда привозим, таковы, что им некуда деться: они необразованны, не знают языка и единственное, что им светит в этом городе, – умереть с голоду или попасть в руки мафии, что примерно то же самое, что и рабство… Вот что, если они твои, то и забирай их…

Он шагнул к двери, Адела поднялась и пошла за ним. Мквенге открыл дверь, и из-за нее навстречу стремительно ворвался незнакомый белый.

С возгласом «Будет хороший подарок черно-белому человеку!» он набросил на шею девушки толстый кожаный ремень. В следующее мгновение ошейник затянулся… Адела выпучила глаза, кричать она не могла.

– Идиотка, думала я уступлю ей своих рабов! – удовлетворенно проговорил Мквенге. – Они мне самому пригодятся… Так-то, мисс…

– Мисс Роджерс!.. – проговорил белый.

• Предыдущая
• 39/50
• Следующая