Ставок больше нет - Соколов Глеб Станиславович - Страница 21
- Предыдущая
- 21/86
- Следующая
– Я категорически против стыковки… – проговорил Мироненко, приблизившись к Титову.
Тот был в экипаже космической станции главным.
– Все, чем мы располагаем – это подозрения… – устало откликнулся Титов. – И из-за них мы должны выбросить на космический ветер миллиарды рублей?..
– Это не подозрения, а уверенность…
– ЦУП полагает иначе.
Джонсон внимательно вслушивался в разговор, переводя взгляд с одного российского коллеги на другого.
– Ты же знаешь, какие по поводу этого в ЦУПе интриги!.. Для них слишком многое поставлено на карту. В этой игре наша безопасность – ничто!.. За этот день… С первой попытки состыковаться прошло меньше суток, но я… На многое открылись глаза…
– Ты переутомился, тебе надо успокоиться… – ровным голосом, как капризному ребенку, проговорил Титов.
– Я согласен с Андреем! – вступил в разговор Джонсон.
Титов вскинул на него глаза. Джонсон был представителем другой державы. Она тоже участвовала в проекте и мнение Северо-Атлантического Космического Агентства – НАСА – было отнюдь не второстепенным. Титов был уверен – ЦУП тянет с командой на третью попытку состыковаться именно потому, что НАСА думает так же, как Андрей Мироненко.
– В «Союзе» таится опасность! – с характерным англосаксонским акцентом решительно проговорил Джонсон. – Мы не можем открывать для нее МКС.
– Опасность?!.. – Титов скептически улыбнулся. – В корабле ее не больше, чем вокруг. – он показал пальцем на иллюминатор. – Чем там, во млечном пути… Или там – в Большой Медведице, или в созвездии Скорпиона… Это везде…
– Но внутри «Союза» особенно! – твердо произнес Андрей.
Два раза космический корабль пытались пристыковать к МКС. Оба раза из-за проблем в бортовом компьютере и системе сближения – провально. Во время последней попытки в центр управления по электронной почте поступило письмо. Аноним сообщал: ему стало известно – сбои техники – не случайность, а вредительство. «Предлагаю прекратить стыковку и срочно вернуть космонавтов на Землю».
– Во всех случаях, ты не можешь ни ослушаться приказа, ни дезертировать. Здесь некуда деваться. Полагаю, – Титов перевел взгляд на американца. – Сейчас все зависит от консультаций наших и ваших начальников…
Все трое повернулись к иллюминатору. Корабль «Союз» как раз находился ровно напротив круглого окошка космической станции. Матовые бока космического судна были освещены ровным, холодным светом.
– Пошли они все в задницу, козлы! Работать не дают! – выругался командир Титов.
Он не верил во вредительство на корабле. Но все же неприятное чувство существовало и у него в груди.
– Вы должны поставить их об этом в известность немедленно!..
– Немедленно?.. Мне следует понимать ваши слова…
– Буквально! – нетерпеливо прервал его собеседник.
Элбридж Дюрброу, резидент Центрального Разведывательного Управления США, работавший под прикрытием должности первого секретаря посольства в Москве тяжело вздохнул и зачем-то посмотрел на потолок.
Хотя именно этот телефонный разговор и не был секретным, – в самое ближайшее время противник должен узнать о всех подробностях, – Элбридж Дюрброу вел его из особой комнаты. Экранированные стены, пол и потолок делали бессмысленными любые попытки прослушать беседу.
– Уже вечер. Боюсь, что во всех случаях, пока эта информация пройдет по всей бюрократической машине… – Элбридж Дюрброу тщательно подбирал слова. Он уже придумал решение, – просто тянул время, чтобы иметь хотя бы десять секунд: взвесить за и против. В голове вертелись подробности рискованного плана.
– Мы должны предупредить русских! – опять раздраженным тоном перебил его собеседник.
16.
– То, что я тебе сказал про армию – не шутка. Как я погляжу, парень ты чрезвычайно шустрый. За тобой нужен глаз да глаз… Располагайся. Чувствуй себя, как дома. И не забывай, что здесь, в Кремле, ты в гостях…
Анатолий Геннадиевич показал Антону на диван, стоявший у стены. Рубцов нехотя уселся. В компании спецслужбиста чувствовал себя в большой опасности. Но деваться некуда. Еще интриговала фраза про то, что президент не все ему сказал.
Он заперт в средневековой крепости один на один с какими-то средневековыми предсказаниями… Рубцов с невероятной ясностью вдруг осознал: всегда краснокирпичная громада Кремля казалась ему пугавшей, исполненной опасности. На мгновение молодой человек прикрыл глаза…
Память и воображение легко унесли из стен кабинета, где все, начиная с хозяина, было враждебно… Громады островерхих башен, – неприступные и величественные, – возвышаются над городом. От них словно бы исходит некая энергия – она отбрасывает прочь от кремлевских рубежей бурное море столичной жизни. Здесь, внутри стен, свои события, о которых не всегда становится известно людям, не имеющим пропуска в ворота под башнями. Рубцов попытался представить узкие и длинные ходы на зубчатых стенах – каким видятся кремлевские постройки оттуда?..
Железо покатых кровель, выкрашенных зеленой краской, тут и там узкие вентиляционные трубы под металлическими «домиками», защищающими от дождя… Бело-золотой «столп», видный отовсюду. И над всем этим едва различимой дымкой стелется ужас… Россия выходит на новую кривую. Этот отрезок ведет ее в… Ничто!..
Анатолий Геннадиевич подошел к телефону, снял трубку, набрал несколько цифр и отрывисто бросил в микрофон:
– Давай, неси, как я сказал… – швырнув трубку обратно на рычаг, повернулся к Антону. – Я уже распорядился: люди едут в твой военкомат. Получишь повестку на руки в течение часа. Можешь считать себя призванным на действительную воинскую службу. С этой минуты. С вытекающими последствиями. Небось, косишь от армии еще с семнадцати лет?.. Как видишь, армия оказалась проворнее!..
– Я – офицер запаса. Я не косил!
– Твой начальник теперь – я. Холмогоров Анатолий Геннадиевич, полковник.
– Не имеете права!.. У меня другая военная специальность. Я – ракетчик.
Едва Рубцов произнес это, дверь просторного кабинета, отделанного дубовыми, в человеческий рост панелями, отворилась. Оба повернули головы…
- Предыдущая
- 21/86
- Следующая
